Сталинская концепция политики
были поставлены на службу коммунистической идеологии и
пропаганде. Характерными чертами искусства этого времени становятся
парадность, помпезность, монументализм, прославление вождей, что отражало
стремление режима к самоутверждению и самовозвеличению.
Единственным средством существования и даже стимулом работы стали
государственные заказы. Эти заказы были приурочены к важным политическим
событиям: к юбилеям революции, памятным датам, победам на фронте или на
ниве народного хозяйства. Списки лучших произведений утверждались
партийными комитетами и представлялись на всесоюзные выставки, о которых
газеты писали, что это «смотры наивысших художественных достижений страны».
Для поощрения деятелей искусства, прославляющих в своих произведениях
деятельность партии и ее вождя, показывающих трудовой энтузиазм народа и
преимущества социализма перед капитализмом были учреждены в 1940 году
Сталинские премии. Списки сталинских лауреатов составлялись государственной
комиссией Комитета по делам искусств при Совете народных комиссаров, а
впоследствии при Министерстве культуры СССР, и согласовывались с
соответствующим отделом ЦК ВКП(б), затем - КПСС.
К середине 30-х годов в СССР завершилось формирование административно-
командной системы. Ее важнейшими чертами были: централизация системы
управления экономикой, сращивание политического управления с экономическим,
усиление авторитарных начал в руководстве общественно-политической жизнью.
Сужение демократических свобод и прав граждан сопровождалось ростом и
укреплением культа личности И. Сталина.
Нарастание застойных явлений в обществе как результат административно-
командных методов управления страной.
«Социалистическое наступление» в конце 20-х начале 30-х гг. (ускоренная
индустриализация, сплошная коллективизация) было осуществлено на голом
энтузиазме, за счет «затягивания поясов» трудящихся, что вызвало рост
социальной напряженности. Утверждение произвола и насилия в качестве
обычного способа управления, решения не только чрезвычайных, но и текущих
задач политического и социально-экономического развития стало повсеместным.
Невозможность публично возражать И. Сталину и вообще любому
представителю центра, пока он поддерживался верховным руководством, привела
к тому, что всеобщее признание полусиди такие идеи, явная неверность
которых тотчас стала бы понятной большинству сознательных сторонников
социализма, сохранись в обществе и партии обстановка нормальной идейно-
политической борьбы. Но раз подобной обстановки не было, самые вздорные
несуразицы (не говоря уже о менее очевидных ошибках), многократно
повторенные с высоких трибун и никем не оспоренные, начинали казаться
истиной миллионам и десяткам миллионов людей.
На XVII съезде партии в 1934 г. Сталин, которой в историю вошел как
«съезд расстрелянных», неожиданно для многих заявил, что во второй
пятилетке «акценты в развитии народного хозяйства будут изменены на 360
градусов». Впервые в истории советского государства была выдвинута задача
опережающего развития предметов потребления. Насколько был искренен Сталин
в своих намерениях судить трудно, но эта попытка не удалась.
Главная из причин, не позволивших это сделать, состояла в том, что
административно-командная система рассматривала человека не как конечную
цель всех преобразований в стране, а как средство решения своих
политических и идеологических амбиций.
Руководители этой системы во главе со Сталиным были больше озабочены не
состоянием материального и морального состояния своих подданных, а скорее
тем, как и каким образом еще больше интенсифицировать труд советских людей,
заставить их работать на пределе физических сил и возможностей.
Насилие, беззаконие, репрессии становились постоянными чертами
политического руководства. В социалистическое строительство мирного,
невоенного времени искусственно вносилась атмосфера необъявленной
гражданской войны.
В этих условиях социалистическое соревнование, которое приняло широкий
размах в 30-е годы, нередко приобретало двойственный характер. С одной
стороны, имел место неподдельный энтузиазм, героический, самоотверженный
труд советских людей – последователей таких инициаторов социалистического
соревнования как Стаканов, Бусыгин, Кривонос, Виноградовы, а с другой –
велась исступленная пропаганда партийно-государственных структур, которые
призывали «страну героев» работать до самозабвения, до седьмого пота,
довольствуясь малым во имя «светлого будущего». Именно тогда родилась
мрачная шутка: «Пятилетку в четыре года, в три смены, на двух станках за
одну зарплату».
Следует также указать, что иной раз результаты труда многих работников,
подчас целых коллективов, приписывались немногим героям. Один из первых
стахановцев в бельком хозяйстве, К. Борин, рассказывает, что основной его
успеха фактически было создание бригады из 15 человек, обеспечивавшей
бесперебойную двухсменную работу комбайна. Однако в официальных
прославлениях речь шла только о нем одном. И эту несправедливость ощущали
все: помощники Борина, его товарищи, он сам.[5]
Следует выделить еще и такой негативный факт к стремлению рекордов как:
недостаточная подготовленность вновь назначенных хозяйственных
руководителей и неумение большинства рабочих освоить новую технику порой
приводили к ее порче и к дезорганизации производства.
В 1940 г. в стране насчитывалось 240 тыс. колхозов, которые объединяли
18 млн. колхозных дворов. Однако эффективность колхозного производства была
низкой. Среднегодовой сбор зерна во второй пятилетке был ниже 80 млн. тонн,
а средняя урожайность – чуть выше 7 центнеров с гектара.
Да и могло ли быть иначе, если колхозы, несмотря на их огромное
количество, были маломощны. В среднем каждый из них объединял 70-80
колхозных дворов, а каждый пятый колхоз насчитывал не более 30 таких
дворов. Колхозы не имели своей техники, которая находилась в полном
распоряжении машинно-тракторных станций.
Подавляющее большинство рядовых колхозников – бывших самостоятельных
хозяев – попали в положение, при котором любое мало-мальски важное решение
относительно их труда стало приниматься не ими самими, а колхозным или
районным руководством, а то и еще более далекими инстанциями. Мало того,
сугубо личные, житейские дела – от простейшей поездки в соседний город и
получения материалов для строительства или ремонта дома до определения
судьбы детей, скажем их поступления в ремесленное училище или техникум –
оказывались зависящими от председателя, членов правления, районного
начальства. Паспортный режим, который был введен в стране в 1932 г. со
временем только ужесточался. Будучи формально хозяевами артели, колхозники
практически потеряли элементарную свободу выйти из колхоза, пожелавший
уехать из деревни в город был лишен возможности получить на руки паспорт.
За год крестьянин зарабывал меньше, чем рабочий за месяц. Закупочные
цены на сельскохозяйственную продукцию не менялись с 1928 г., а цены на
промышленные изделия росли. Тяжелыми были бытовые условия: лишь 40% всех
колхозов обеспечивалось электроэнергией.
В этой ситуации единственным источником существования для крестьян
оставался приусадебный участок. Однако опасаясь, что работая дома,
крестьянин забудет о работе в колхозе, государство постоянно увеличивало
налоги на личное хозяйство. Все это усугубляло положение дел не только в
деревне, но и в стране в целом.
Сложным было положение городской инженерно-технической интеллигенции,
врачей, юристов и других специалистов. Без образованных кадров невозможно
было осуществить индустриализацию страны, ликвидировать неграмотность,
улучшить здравоохранение. В то же время благодаря целенаправленной политики
истребления научно-технической интеллигенции как класса, а также
политическим процессам над ее представителями у части населения отношение к
ним было настороженным.
Форсированные индустриализация и коллективизация ухудшили жизненный
уровень населения. Изменение материально-бытовых условий в хужшую сторону,
перебои с продовольствием обостряли напряженность в обществе. Не
выполнялись планы капитального строительства. Падала производительность
труда. Ухудшалось качество производимой продукции. Все это усиливало
критические настроения людей по отношению к проводимой политике. Уменьшение
норм снабжения хлебом по карточкам привело к массовым демонстрациям
протестав городах и рабочих поселках (Вичуга, Лежнево, Борисполь и др.)
«Организованные таким путем беззакония и массовые репрессии имели для
И.Сталина и его деспотической власти вполне определенный смысл. Во-первых,
они представляли собой отнюдь не результат просчета или роковой ошибки, а
следствие сознательной политики Сталина, направленной на истребление
ленинской гвардии, всех тех, кто по своим убеждениям никак не мог принять
сталинский деспотизм. Во-вторых, массовые репрессии были не случайным, а
существенным элементом не только сталинской политической системы, но и
всего сталинского социализма: в обществе, где подорваны стимулы к труду,
именно страх наказания, поддерживаемый массовыми репрессиями, наряду с еще
не исчезнувшим энтузиазмом масс, веривших в жертвы во имя социализма, были
важнейшими условиями ус
| |  скачать работу |
Сталинская концепция политики |
