Творчество И.Е. Репина
изни. «Свадьбы, волостные собрания, ярмарки, базары—все это теперь
оживленно, интересно и полно жизни» ,—писал Репин Стасову. Обилие образов,
сюжетов, новых тем буквально захлестнуло художника. Он работал много и
очень плодотворно.
В сущности здесь, в Чугуеве, окончательно сложилось то направление в его
искусстве, которое было намечено еще в «Бурлаках» и дало основание считать
Репина художником истинно национальным и глубоко народным.
С конца 70-х годов начинается расцвет творчества Репина. В 1877г. он
написал два превосходных портрета своих земляков-крестьян («Мужик с дурным
глазом» и «Мужичок из робких»). На обоих изображены вполне конкретные люди,
но вместе с тем имеющие значение собирательных типических образов. Тогда же
Репин создал блестящую по живописи работу «Протодьякон», портрет дьякона
Ивана Уланова, могучего человека, чревоугодника и сластолюбца. «А тип
преинтересный!—сообщал Репин Крамскому.— Этот экстракт наших дьяконов, этих
львов духовенства, у которых ни на одну йоту не полагается ничего
духовного,— весь он плоть и кровь, лупоглазие, зев и рев, рев
бессмысленный, но торжественный и сильный, как и сам обряд в большинстве
случаев...»
В Чугуеве Репин сделал несколько эскизов будущих картин, среди них
«Крестный ход в Курской губернии».
Картина была окончена в 1883 г. и показана на XI передвижной выставке.
Успех ее был исключительным, разумеется, среди демократически настроенных
зрителей. С появлением этой картины стало очевидно, что Репин достиг
невиданной прежде у него, да и во всем русском искусстве, высоты. Ни
«Бурлаки на Волге», ни другие его работы этого периода не могут идти в
сравнение с «Крестным ходом», настолько здесь широко и правдиво, а главное,
художественно убедительно показано истинное лицо пореформенной России, ее
социальное неравенство, общественная несправедливость, притеснение и
моральное унижение простого народа.
Сюжет, который выбрал художник, дал ему возможность показать людей
разного имущественного состояния. Ведь в торжественной церемонии
перенесения «чудотворной» иконы принимали участие очень многие:
духовенство, дворяне, купцы, местные полицейские власти, богатые крестьяне,
деревенская голытьба, нищие и т. д.
В картине толпа движется из глубины на первый план, но в этом едином
потоке различимы три параллельных течения. Они не смешиваются друг с
другом. Об этом заботятся и жандармы, и урядники, и старосты, которые,
подобно пограничным вехам, отделяют центральную часть процессии, где идет
«чистая» публика, от двух потоков справа и слева по краям дороги. Здесь
идут нищие, странники, богомольцы и прочий бедный люд. Так в единой
процессии очень четко обозначено социальное неравенство людей.
В средней части процессии изображены степенные «хозяйственные» мужики,
духовенство в пышных ризах, хор. Но истинный центр этого шествия—важная
барыня, удостоенная чести нести «чудотворную» икону. Лицо барыни, тупое,
надутое, ничего не выражает, кроме глупого чванства. Вместе с тем оно
вполне соответствует настроению многих участников крестного хода.
Репин не допустил в трактовке участников процессии ни малейшего
утрирования, образ каждого абсолютно правдив, а поведение— психологически
оправдано. «Выше всего правда жизни, она всегда заключает в себе глубокую
идею» ,—
писал Репин Третьякову. Эту мысль неназойливо, без прямолинейной
тенденциозности, раскрывает художник, когда он незаметно переводит взгляд
зрителя от центральной группы влево, на обочину дороги, где один из робкой
и смиренной толпы, горбун, рванулся вперед к «чудотворной». И зритель
видит, как староста решительно преградил ему путь.
Удивительно лицо горбуна: нервное, умное, упрямое и какое-то
просветленное, словно бы озаренное глубоким внутренним светом. В композиции
картины горбуну принадлежит исключительная роль. Репин выдвинул его на
первый план, как бы противопоставляя основной массе участников процессии.
Да и по своим внутренним качествам он противоположен остальным. Искренний,
взволнованный, душевно чистый и чуткий, горбун вызывает естественную
симпатию и, без сомнения, является носителем положительного начала.
Образ этого человека глубок и противоречив, во многом собирателен. Его
наивная вера и цельность натуры были весьма характерны для большей части
темной патриархальной деревни. Вместе с тем обиженный и оскорбленный в
своем чувстве, он воспринимается почти символически, как бы отражая то
унижение, которому постоянно подвергался человек из народа.
Совершенно очевидно, что впечатление абсолютной правды, которое
возникает при рассматривании картины, зависит не только от характеристики
каждого образа, не только от композиционного построения, но и от
колористического решения. Картина Репина убеждает, насколько правдиво сумел
он передать цветовое многообразие празднично одетой толпы, блеск золотого
убранства иконы, отблеск свечей в фонаре при ярком свете дня, скромную
коричневато-серую одежду простого народа. Вместе с тем художнику удалось
найти правильные соотношения цветов и объединить все эти сочные краски в
единый ансамбль. Вполне владея законами пленерной живописи, Репин сумел
передать и свет солнечного дня, чуть приглушенный пылью, что поднимают
сотни ног, и бледно-голубое небо, и выжженный солнцем безлесый вдали
косогор.
С конца 70-х годов Репин работал и над картинами, посвященными
революционному движению («Под конвоем», «Не ждали», «Арест пропагандиста»,
«Отказ от исповеди» и др.).
«Отказ от исповеди» (1879—1885) относится к лучшим работам этого цикла.
Непосредственным поводом для создания картины послужило стихотворение
«Последняя исповедь» Н. М. Минского (Виленкина), напечатанное в нелегальном
народническом журнале «Народная воля» в октябре 1879 г. В этом
драматизированном стихотворении приговоренный к казни революционер
отказывается от исповеди и бросает в лицо священнику гневные и гордые
слова: Я кафедру создам из эшафота И проповедь могучую безмолвно В
последний раз скажу перед толпой! Как надо жить, тебя не научил я, Но
покажу, как надо умереть!
Репин, как вспоминал Стасов, был потрясен прочитанным. Тема о
революционерах давно привлекала, восхищала его. Но теперь она обрела
конкретность. Нужно было лишь найти соответствующую художественную форму,
придать каждому образу острую психологическую насыщенность. В альбомах
Репина, сменяя друг друга, появлялись наброски двухфигурной композиции
будущей картины.
Сюжет картины ясно раскрыт в ее названии. Однако содержание ее глубже и
трагичнее. Дело не только в том, что заключенный отказывается от исповеди,
а в том, что в эти последние часы своей жизни он сохранил душевные силы и
страстную убежденность в правоте избранного пути. Его лицо, изможденное и
исстрадавшееся, но по-прежнему волевое, гордо вскинутая голова, независимая
поза—все говорит о мужестве и стойкости.
Приговоренный к смерти, но духовно не сломленный, революционер
нравственно выше священника, которого тюремные власти прислали в камеру,
выше его обывательского благодушия и покорности.
Героическое в этой картине неотделимо от трагического. Все пронизано
ощущением надвигающейся катастрофы. Сочетание мрачных коричнево-черных и
серо-зеленых, землистых тонов кажется зловещим.
Примерно в эти же годы в мастерской Репина находилась еще одна картина,
также посвященная революционерам - народникам,— «Не ждали». Сюжетно она
менее трагична, действие происходит не в тюрьме. Изображено радостное
событие—возвращение ссыльного в свою семью. Вместе с тем Репин раскрыл в
этой радости так много душевного страдания, предшествовавшего ей, что
картина стала глубоко драматической.
Репин показал тот момент, который длится секунды: первую минуту встречи,
когда человек, которого не ждали и на встречу с которым почти не надеялись,
вдруг неожиданно входит в комнату... Удивление. Первые проблески еще
недоверчивой радости. Но уже в следующее мгновение—объятия, поцелуи, слезы,
расспросы... Именно эти краткие секунды, предшествующие общей радости,
показал Репин.
Нужно было быть блестящим психологом, чтобы суметь выразить такое
сложное переходное душевное состояние людей: неуверенные, робкие шаги
вернувшегося (он еще не знает, как его примут, простят ли ему причиненные
им страдания), медленное движение матери, привставшей навстречу сыну (она
всегда боялась, что не доживет до этой минуты, и теперь словно бы боится
поверить счастью). Резко повернулась к ссыльному жена (страдания и радость
отразились на ее лице); с ликующими глазами потянулся к отцу гимназист;
девочка, не узнавшая вошедшего, испуганно сжалась. И только горничная,
чужой человек, равнодушно смотрит на пришельца.
В картине «Не ждали» жизнь революционера показана как семейно-бытовая
драма, как трагедия многих сотен интеллигентных семей, связанных с
освободительным движением. Картина эта, без сомнения, принадлежит к числу
лучших произведений жанровой живописи 80-х годов.
Как некогда в «Бурлаках», так и здесь Репин с наибол
| |  скачать работу |
Творчество И.Е. Репина |
