Возникновение солнечной системы
е. Вымершие кордаитовые были, как правило,
крупными деревьями с листьями длиной до 1 м. Представители этой группы
активно участвовали в образовании местонахождений каменного угля. Хвойные
в то время только лишь начинали развиваться, и поэтому были еще не столь
разнообразны.
Одними из наиболее распространенных растений карбона были гигантские
древовидные плауны и хвощи. Из числа первых наиболее известны лепидо-
дендроны — гиганты высотой в 30 м, и сигиллярии, имевшие немногим более
25 м. Стволы этих плаунов разделялись у вершины на ветви, каждая из которых
заканчивалась кроной из узких и длинных листьев. Среди гигантских плауновид-
ных были также каламитовые — высокие древовидные растения, листья кото-
рых были разделены на нитевидные сегменты; они произрастали на болотах
и в других влажных местах, будучи, как и другие плауны, привязанными к
воде.
Но самыми замечательными и причудливыми растениями карбоновых лесов
были, вне всякого сомнения, папоротники. Остатки их листьев и стволов можно
найти в любой крупной палеонтологической коллекции. Особенно поразительный
облик имели древовидные папоротники, достигавшие от 10 до 15м в высоту,
их тонкий стебель венчала крона из сложно расчлененных листьев ярко-
зеленого
цвета.
В начале пермского периода еще доминировали спороносные растения, но
уже к концу этого последнего этапа палеозойской эры их сильно потеснили го-
лосеменные. Среди этих последних мы находим типы, достигшие своего расцвета
лишь в мезозое. Разница между растительностью начала и конца пермского вре-
мени огромна. В середине перми совершается переход от начальных фаз эво-
люции наземных растений к его среднему этапу — мезофиту, для которого
характерно господство голосеменных.
В нижнепермских отложениях постепенно исчезают гигантские плауны, как
и большинство спороносных папоротников и некоторых хвощей. Зато появляются
новые виды папоротникообразных растений (Callipteris conferma,
Taeniepteris
и др.), которые быстро расселяются по территории тогдашней Европы. Среди
пермских находок особенно часты окремнелые стволы папоротников, известные
под названием Psaronius. Все реже попадаются в нижней перми кордаитовые,
зато расширяется состав гинктовых (GinKgoales) и цикадовых. В сухом климате
того времени прекрасно чувствовали себя хвойные. В ранней перми широко
распространены были роды Lebachia и Ernestiodendron, а в поздней —
Ullmannia
и Voltzia. В Южном полушарии процветала так называемая гондванская, или
Первые голосеменные
глоссоптерисовая флора. Характерный представитель этой флоры — Glossopte-
ris — принадлежит уже к семенным папоротникам. Леса каменноугольного, а во
многих районах Земли также и раннепермского времени приобрели теперь огром-
ное экономическое значение, поскольку за их счет образовались основные про-
мышленные местонахождения каменного угля.
Животный мир палеозоя
В протерозое тела животных были построены весьма примитивно и обычно
не имели скелета. Однако типичные ископаемые палеозойских отложений уже
обладали прочным наружным скелетом, или раковиной, защищавшим уязвимые
части тела. Под этим покровом животные меньше опасались естественных
врагов,
что создало предпосылки для быстрого увеличения размеров тела и усложнения
организации животных. Появление скелетных животных произошло в самом
начале палеозоя — в раннем кембрии, после чего началось их стремительное
развитие. Хорошо сохранившиеся окаменелые остатки скелетных животных
встречаются повсеместно во множестве, что резко контрастирует с крайней
редкостью протерозойских находок.
Некоторые ученые рассматривают эту взрывообразную эволюцию как дока-
зательство того, что концентрация атмосферного кислорода достигла к началу
кембрия уровня, необходимого для развития высших организмов. В верхней
части земной атмосферы образовался озоновый экран, поглощающий губительное
ультрафиолетовое излучение, что стимулировало развитие жизни в океане.
Повышение содержания кислорода в атмосфере неизбежно вело к росту интен-
сивности жизненных процессов. Доктор Э. О. Кангеров полагает, что раковины
и внутренний скелет у животных могли появиться только тогда, когда
организмы
получили в свое распоряжение источник энергии, перекрывающий минимум,
необходимый для поддержания внутреннего метаболизма. Таким источником
энергии оказалась повышенная концентрация кислорода в атмосфере. Животные,
быстро приспосабливаясь к измененной среде, приобретали различные типы
раковин, панцирей и внутреннего скелета. При всем своем разнообразии все
эти
животные пока еще жили в морях, и лишь позднее в ходе эволюции некоторые
из них приобрели способность дышать атмосферным кислородом.
Фауна раннего палеозоя была уже столь разнообразной, что в ней были пред-
ставлены практически все основные разделы беспозвоночных. Такому высокому
уровню дифференциации животных, начиная с кембрийского периода, неизбежно
должна была предшествовать длительная эволюция, хотя скудные материалы
докембрия и не позволяют нам восстановить в деталях картину такого
развития.
Трилобиты и другие членистоногие
Самыми типичными представителями палеозойской фауны являются, вне
всякого сомнения, относящиеся к членистоногим животные, известные под на-
званием трилобиты, что в переводе значит «трехдольные». Их сегментированное
тело было покрыто прочным панцирем, подразделенным на три отдела: голову,
туловище и хвост. Известно, что 60 % всех видов животного царства раннего
палеозоя принадлежало именно к этой группе. До настоящего времени только
в одном-единственном случае удалось найти докембрийские остатки членисто-
ногих — в 1964 г. в Австралии. Но уже с самого начала кембрия трилобиты на-
чинают свое триумфальное развитие, разделяясь на сотни родов и видов,
многие
из которых исчезли с лица планеты столь же быстро, как и появились.
Трилобиты
во множестве обитали в ордовикских морях, продолжая, хотя и не так интенсив-
но, свою эволюцию, о чем можно судить по отложениям этого времени, богатым
новыми родами трилобитообразных. Трилобиты пошли на убыль в силурийском
периоде и стали еще более редкими в девоне. В карбоне и перми существовало
одно-единственное семейство трилобитов (Proetidae), последние представители
которого вымерли к концу перми. Трилобиты имели повсеместное распростра-
нение в палеозое, поэтому они играют важную роль при определении возраста
и сравнении отложений разных континентов.
Гигантом среди палеозойских беспозвоночных был, несомненно, морской ра-
коскорпион Eurypterus, относящийся к группе Merostomata, до известной
степени
промежуточной между трилобитами и скорпионами и появившейся еще в кембрии.
Расцвета меростомовые достигли в среднем палеозое, когда произошло вселение
части их из морей в пресные воды. Размеры палеозойских меростомовых в
силуре
и девоне достигали 3 м. До наших дней сохранились лишь представители одного
семейства мечехвостов (Limulidae).
В девоне и, особенно, карбоне начинают развиваться наземные членистоногие
и среди них многочисленные типы наземных форм: многоножки (с силура),
скорпионы (с силура), пауки и другие. Из карбона известны примитивные стре-
козы рода Meganeura, размах крыльев которых достигал 57 см, и многоножки
Arthropleura (класс Diplopoda), выраставшие до полутора метров в длину.
Археоциаты
В кембрийских морях в изобилии водились животные с кубковидным скелетом,
известные под именем археоциаты (Archaeocyathi), которые в начале
палеозойской
эры играли ту же роль, что и кораллы в позднейшие времена. Они вели прикреп-
ленный образ жизни в теплых и мелких водах. Со временем их известковые ске-
леты образовывали в определенных местах значительные скопления извести,
говорящие о том, что ранее эти участки были дном мелкого и теплого моря.
Брахиоподы
В начале палеозоя появились также брахиоподы (Brachiopoda) — морские
животные с двустворчатой раковиной, похожие на моллюсков. Они составляли
30 % видов известной кембрийской фауны. Прочные раковины большинства
кембрийских видов брахиопод состояли из хитинового вещества, пропитанного
фосфатом кальция, тогда как раковины более поздних форм состояли преиму-
щественно из карбоната кальция. Скапливаясь в благоприятных местах в
неисчис-
лимых количествах, брахиоподы давали значительную часть материала при обра-
зовании подводных рифов и барьеров. В морской фауне палеозоя брахиоподы
своей численностью превышают все другие типы животных. Они присутствуют
практически во всех морских отложениях этого времени.
Иглокожие
Важным элементом палеозойской фауны были иглокожие (Echinodermata),
к которым относятся и общественные морские звезды и морские ежи. Их кембрий-
ские представители принадлежат в большинстве своем к даво вымершим
группам, отличающимся, в частности, простым асимметричным строением.
Только позже в палеозое приобрели иглокожие радиальную симметрию. В слоях
нижнего кембрия встречаются остатки представителей класса Eocrinoidea,
настоящие морские лилии (Crinoidea) появляются только в начале ордовика.
Некоторые примитивные формы иглокожих, такие, как цистоидеи (Cystoidea),
имели шаровидное тело, по которому были бессистемно разбросаны кроющие
пластинки («таблички»), У прикрепленных форм развивался стебель, служащий
для прикрепления к субстрату. Впоследствии стебельчатость стала общей для
большинства форм. Морские лилии, вершина расцвета которых приходится
на карбон, пережили все геологические эпохи с кембрия; известны и морские
ежи,
тогда как морские звезды и офидры известны с ордовика.
Моллюски
В начале палеозойской эры моллюсков (Mollusco) было крайне мало. (Кстати
говоря, некоторые специалисты относят к мягкотелым, или моллюскам, выше-
упомянутых брахиоподов.) Те, что были, относились к брюхоногим, хотя уже
с кембрия известны их основные классы — и брюхоногие (Gastropoda),
панцирные,
или хитоны (Amphineura),
| |  скачать работу |
Возникновение солнечной системы |
