Главная    Почта    Новости    Каталог    Одноклассники    Погода    Работа    Игры     Рефераты     Карты
  
по Казнету new!
по каталогу
в рефератах

Женщина в Древней Руси

лельно с этим в официально-религиозных установках  шло  всемерное
возвеличивание  девственности.  Однако  сохранение  девушкой  "чистоты"   до
брака,  видимо,  первоначально  ценилось  лишь  верхушкой  общества.   Среди
"простецов",  по  многочисленным  свидетельствам  источников,  на  добрачные
половые связи на Руси смотрели снисходительно. В частности, вплоть  до  XVII
в. общество вполне терпимо относилось к  посещению  девицами  весенне-летних
"игрищ",  предоставлявших   возможность   до-   и   внебрачных   сексуальных
контактов:
      "Егда бо придет самый этот праздник, мало не  весь  град  возьмется  в
      бубны  и  в  сопели...  И  всякими  неподобными  играми   сотонинскими
      плесканием и плесанием. Женам же и девкам - главан накивание  и  устам
      их неприязнен клич, всескверные песни, хрептом их вихляние,  ногам  их
      скакание и топтание. Тут есть  мужем  и  отроком  великое  падение  ни
      женское и  девичье  шатание.  Тако  же  и  женам  мужатым  беззаконное
      осквернение тут же..."
      Естественно, участие девушек  в  подобных  "игрищах"  приводило  -  и,
видимо, нередко - к "растлению девства". Тем  не  менее  даже  по  церковным
законам это не могло служить препятствием для вступления в брак  (исключение
составляли только браки с представителями княжеской семьи  и  священниками).
В деревне же добрачные  сексуальные  контакты  как  юношей,  так  и  девушек
считались едва ли не нормой.
      Специалисты  отмечают,  что  древнерусское  общество   признавало   за
девушкой право свободного выбора сексуального партнера. Об этом  говорит  не
только длительное сохранение в христианской  Руси  обычая  заключения  брака
"уводом",  путем  похищения  невесты  по  предварительному  сговору  с  ней.
Церковное право даже предусматривало ответственность родителей,  запретивших
девушке выходить замуж по ее выбору,  если  та  "что  створить  над  собою".
Косвенно о праве  свободного  сексуального  выбора  девушек  свидетельствуют
довольно суровые наказания насильников. "Растливший  девку  осильем"  должен
был жениться на ней. В  случае  отказа  виновник  отлучался  от  церкви  или
наказывался  четырехлетним  постом.  Пожалуй,  еще  любопытнее,  что   вдвое
большее наказание ожидало в XV-XVI вв. тех, кто склонил  девицу  к  интимной
близости "хытростию", обещая  вступить  с  ней  в  брак:  обманщику  грозила
девятилетняя   епитимья   (религиозное    наказание).    Наконец,    церковь
предписывала  продолжать  считать  изнасилованную   девицей   (правда,   при
условии, если она оказывала сопротивление насильнику и кричала, но  не  было
никого, кто мог бы  прийти  на  помощь).  Рабыня,  изнасилованная  хозяином,
получала полную свободу вместе со своими детьми.
      Основой  новой,  христианской,  сексуальной  морали  явился  отказ  от
наслаждений и телесных радостей. Самой  большой  жертвой  новой  этики  стал
брак, хоть и воспринимавшийся как меньшее зло, чем  распутство,  но  все  же
отмеченный печатью греховности.
      В Древней Руси единственный смысл и оправдание половой жизни виделся в
продолжении рода. Все формы сексуальности, которые преследовали  иные  цели,
не связанные с деторождением, считались не  только  безнравственными,  но  и
противоестественными. В "Вопрошании  Кириковом"  (XII  в.)  они  оценивались
"акы содомъскый  грех".  Установка  на  половое  воздержание  и  умеренности
подкреплялась религиозно-этическими доводами  о  греховности  и  низменности
"плотской жизни". Христианская  мораль  осуждала  не  только  похоть,  но  и
индивидуальную любовь, так как  она  якобы  мешала  выполнению  обязанностей
благочестия. Может создаться впечатление, что в такой атмосфере секс и  брак
были обречены на вымирание. Однако пропасть  между  предписаниями  церкви  и
повседневной  житейской  практикой  была  очень   велика.   Именно   поэтому
древнерусские источники уделяют вопросам секса особое внимание.
      Согласно  "Вопрошанию",  супругам  вменялось  в  обязанность  избегать
сексуальных контактов  во  время  постов.  Тем  не  менее  это  ограничение,
видимо, достаточно часто нарушалось. Не зря Кирика волновал вопрос:
      "Достоить ли дати тому причащение, аже в  великий  пост  съвкуплять  с
      женою своею?".
      Епископ новгородский Нифонт, к которому он обращался, несмотря на свое
возмущение подобными нарушениями "Ци учите, рече, вздержатися в  говение  от
жен? Грех вы в том!" вынужден был пойти на уступки:
      "Аще не могут (воздержаться), а в переднюю неделю и в последнюю".
      Видимо, даже духовному лицу было понятно, что безусловного  выполнения
подобных предписаний добиться невозможно.
      Холостых "на Велик день (на Пасху), съхраншим чисто великое  говение",
разрешалось причащать несмотря на то, что  те  "иногда  съгрешали".  Правда,
прежде  следовало  выяснить,  с  кем  "съгрешали".  Считалось,  что  блуд  с
"мужьскою  женою"   есть   большее   зло,   чем   с   незамужней   женщиной.
Предусматривалась возможность прощения за подобного  рода  прегрешения.  При
этом нормы поведения для мужчин были мягче, чем для  женщин.  Провинившемуся
чаще всего грозило лишь соответствующее внушение, в то время как на  женщину
накладывались   довольно    суровые    наказания.    Сексуальные    запреты,
установленные  для  женщин,   могли   и   вовсе   не   распространяться   на
представителей сильного пола.
      Супругам,  кроме  того,   предписывалось   избегать   сожительства   в
воскресные дни, а также по средам, пятницам и субботам, перед причащением  и
сразу после него, так как "в сии дни духовная  жертва  приносится  Господу".
Вспомним также, что родителям возбранялось зачатие  ребенка  в  воскресенье,
субботу  и  пятницу.  За  нарушение  данного  запрета  родителям  полагалась
епитимья "две лета". Такие запреты опирались  на  апокрифическую  литературу
(в  частности  на  так  называемые  "Заповедь   святых   отцов"   и   "Худые
номоканунцы"), поэтому многие священники не считали их обязательными.
      Достойным наказания могло стать даже "нечистое" сновидение.  Однако  в
таком случае следовало тщательно разобраться, был ли увидевший зазорный  сон
подвержен  вожделению  собственной  плоти  (если  ему  приснилась   знакомая
женщина)  или  его  искушал  сатана.  В  первом  случае  ему   нельзя   было
причащаться, во втором же причаститься он был просто обязан.
      "ибо иначе скуситель (дьявол) не пререстанет нападать  на  него  в  то
      время, когда он должен приобщиться".
      Это касалось и священника:
      "Аще блазнь ("нечистый" сон) будеть от диавола  в  нощи,  достоить  ли
      служити  на  обеде,  ополоснувшися,  молитву  въземше?  -  Аще,  рече,
      прилежал будешь мыслью которей жене, то не  достоить;  аще....  сотона
      съблазнить, хот церковь оставити бе  (без)  службы,  то  ополоснувшеся
      служити".
      Интересно,  что  женщина  представлялась  большим  злом,  чем  дьявол,
поскольку естественное плотское влечение и связанные с ним  эротические  сны
объявлялись нечистыми и недостойными сана священника (или человека  вообще),
тогда как такие же сны, вызванные предполагаемым  дьявольским  воздействием,
заслуживали прощения.
      Стоит обратить внимание на то, что  обязательный  брак,  установленный
православной церковью для белого духовенства, в  бытовом  отношении  сближал
священника с его паствой.  И  быт  женатого  священнослужителя  "выдвигал  в
сущности те же вопросы, которые затем приходилось решать попу  применительно
к своим детям" (Б.А. Романов)

                     3. Русский народный женский костюм

      Женская одежда состояла из длинной  рубашки  с  рукавами.  Поверх  неё
надевали сарафан, обычно шерстяной, а в   южных  областях  носили  клетчатую
домотканую юбку-понёву, голову покрывали платком.  Девушки  могли  ходить  с
открытой головой. Они, как правило, заплетали одну косу  и  украшали  голову
плотной лентой, обручем или  венцом.   Сверху,  если  было  нужно,  надевали
платок. Замужняя  женщина  не  имела  права  появляться  при  посторонних  с
открытой головой. Это считалось неприличным. Волосы у  неё были заплетены  в
две косы, а на голову  надевали  богато   украшенный  твёрдый  кокошник  или
особую мягкую  шапочку  –  рогатую  кичку,  затем  платок.  В  будни  вместо
парадного кокошника обычно надевали скромный повойник.  Открытым у  замужних
женщин оставались лишь лицо да  кисти рук.
      Одежду в крестьянской семье всегда делали  женщины.  Они  обрабатывали
лён, этот чудесный северный  шёлк,   пряли  из  него  тонкие  мягкие  нитки.
Долгой и трудной была  обработка льна, но  под  сильными  и  ловкими  руками
крестьянок лён превращался и в белоснежные ткани и в  суровые  холсты,  и  в
прекрасные кружева. Эти  же  руки   шили  одежду,  красили  нитки,  вышивали
праздничные  наряды. Чем трудолюбивее была  женщина,  тем  тоньше  и   белее
были рубашки у всей семьи, тем замысловатее и красивее были на них узоры.
      Обучение всем женским работам начиналось с раннего  детства. Маленькие
девочки с шести-семи лет уже помогали взрослым в поле сушить  лён,  а  зимой
пробовали прясть  из него нити. Для этого  им  давали  специально  сделанные
детские веретёна и прялки. Подрастала девочка и с двенадцати-тринадцати  лет
начинала сама готовить себе приданое. Она пряла нитки и  сама  ткала  холст,
который хранили  к свадьбе. Затем она шила себе и будущему мужу  рубашки   и
необходимое бельё, вышивала эти вещи, вкладывая в работу  всё  своё  умение,
всю душу. Самыми серьёзными  вещами для девушки считались свадебные  рубашки
для  будущего жениха и для  себя.  Мужскую  рубашку  украшали   вышивкой  
123
скачать работу

Женщина в Древней Руси

 

Отправка СМС бесплатно

На правах рекламы


ZERO.kz
 
Модератор сайта RESURS.KZ