Афганистан в конце XX в
ругих подразделениях КГБ СССР - 90 тыс. чел,
-в отдельных формированиях внутренних войск и милиции МВД СССР - 5
тыс. чел.
Кроме того, на должностях гражданского персонала в советских войсках
за этот период находилась 21 тыс. чел.
Ежегодная среднестатистическая численность войск Советской Армии
составляла 80-104 тыс. военнослужащих и 5-7 тыс. чел. гражданского
персонала.
Общие людские потери (убиты, умерли от ран и болезни, погибли в
результате катастроф, происшествий и несчастных случаев) Советских
Вооруженных Сил (вместе с пограничными и внутренними войсками) составили 15
051 чел. При этом:
-органы управления, соединения и части Советской Армии потеряли 14 427
чел,
-подразделения КГБ - 576 чел.,
-формирования МВД - 28 чел.,
-другие министерства и ведомства (Госкино, Гостелерадио,
Министерство строительства и др.) - 20 чел.
За весь период войны в Афганистане пропали без вести и оказались в
плену 417 военнослужащих, из которых в ходе войны и в послевоенное время
были освобождены и вернулись на Родину 130 чел.
По состоянию на 1 января 1999 г. в числе не вернувшихся из плена и не
разысканных оставалось 287 чел.[13]
2. Афганистан после вывода советских войск 1989-1992г.
2.1 Сильные и слабые стороны режима наджибуллы.
Вывод войск 15 февраля 1989 года не вызвал, как ожидалось, начала
процесса умиротворения в Афганистане, а, наоборот, побудил оппозицию к
активизации военных действий. Непосредственно за этим событием последовали
крупнейшие наступательные операции моджахедов под Джелалабадом, Хостом,
Кандагаром, Кабулом, Салангом. Однако, правительственные войска успешно
отразили эти наступления и в ряде районов перешли в котрнаступление, в
результате чего восстановили свое оперативное положение и смогли его
удерживать еще три года. Оппозиция была ослабленна, и в этом сыграли роль
несколько факторов: во-первых, с уходом подразделений советских
оккупационных войск она была лишена своей идеологической базы, побуждавшей
афганцев к борьбе против завоевателей и неверных; во-вторых, агрессивные
тенденции Пакистана вызвали некоторые патриотические настроения и
оттолкнули часть повстанцев от борьбы с правительством; в-третьих, СССР
продолжал поставку оружия, хотя и в сокращенном размере (что, между прочим,
не противоречило Женевским соглашениям и международному праву). С
определенной степенью точности можно говорить о том, что марксистский режим
в Афганистане держался не только на иностранных штыках, но и, по крайней
мере, получил за время присутствия контингента советских войск определенную
опору внутри страны - на одном только этом он не продержался бы три года.
Правительству НДПА в Кабуле были лояльны те социальные слои, которые
так или иначе, были вовлечены в интенсивные процессы модернизации. Это в
первую очередь имело отношение к аппарату государственного управления,
армии, системе безопасности, населению крупнейших городов страны. Аппарат
государственного управления в условиях специфики процессов модернизации,
проводимой НДПА при поддержке СССР, а также в связи с многолетней войной в
стране, стал своего рода доминирующей силой в афганском обществе. В этом
заключалась одновременно как сила, так и слабость сторонников светской
модернизации в Афганистане. Концентрированная мощь государственной системы
позволяла относительно успешно противостоять попыткам моджахедов вернуть
страну к исходному патриархальному состоянию. В то же время, внутренние
ресурсы Афганистана не позволяли поддерживать мощь государственной системы
в существовавшем на тот момент состоянии без поддержки со стороны СССР.
Соответственно, судьба процессов модернизации и связанных с ней слоев
афганского общества, равно как и судьба правительства Наджибуллы, зависели
исключительно от развития ситуации в Советском Союзе.
Организации афганских моджахедов были заметно менее организованы,
нежели афганская государственная система управления, созданная при
поддержке СССР за годы советского присутствия. Самостоятельно формирования
моджахедов не могли добиться успеха в борьбе против правительства
Наджибуллы. Это наглядно продемонстрировала неудача штурма отрядами
Пешаварского альянса южного города Джелалабада сразу после вывода советских
войск в 1989 году. Штурм укрепленных городов, которые в основном и
контролировало правительство Наджибуллы, полупартизанскими нерегулярными
отрядами моджахедов не мог иметь успех без наличия тяжелых вооружений и
войсковой организации. Стабильность власти режима Наджибуллы зависела от
его способности поддерживать коммуникации между контролируемыми
правительством городами. Пока кабульское правительство имело достаточно
ресурсов, прежде всего не военных, а материальных, поступающих из СССР, оно
уверенно контролировало положение в стране. В этих условиях ключевое
положение для стабиль ности режима в Кабуле имели северные провинции
Афганистана, расположенные к северу от горного хребта Гиндукуш.
На Севере Афганистана проходила стратегически важная для снабжения
остальной страны дорога от города Хайратон на советско-афганской границе
через город Мазари-Шариф, перевал Саланг к столице страны Кабулу. Далее уже
кабульское правительство обеспечивало снабжение городов на юге и западе,
Джелалабада, Герата и Кандагара. Стабильность на Севере страны поддерживали
преимущественно национальные формирования.
Именно необходимость поддержания стабильности в этом стратегически
важном регионе страны вынудила правительство в Кабуле допустить возможность
усиления позиций национальных меньшинств. В первую очередь это касалось
узбекской общины, лидером которой был командир 53 “узбекской” дивизии
правительственной армии Афганистана генерал Дустум, а также общины
афганских исмаилитов, возглавляемой Надери.
Правительство в Кабуле, в котором доминировали представители
пуштунской элиты, пошло на это непопулярное среди этнических пуштунов
решение ради сохранения стабильности системы в целом. В результате выборов
в апреле 1988 года в Народную Джиргу (нижнюю палату Национального Совета -
законодательного органа Демократической Республики Афганистан) было избрано
184 депутата (из них 9.9 % узбеков), а в Сенат - 115 (из них - 9%
узбеков).[14]
Уже в июне 1988 года на первой сессии вновь избранного Национального
Совета депутаты-узбеки требовали включения в состав правительства
Афганистана своих представителей. Возросшее политическое влияние узбекской
общины объективно отражало ту роль, которую она играла в обеспечении
стабильности прокоммунистического режима в Кабуле. Во многом, это было
связано с необходимостью нейтрализации на Севере страны активности
этнических хазарейцев, сре ди которых доминирующее положение занимала
проиранская Партия исламского единства Афганистана (ПИЕА), а также
североафганских таджиков, многие из которых были лояльны Исламскому
обществу Афганистана (ИОА) во главе с таджиками Раббани и Масудом.
Отряды проиранской ПИЕА контролировали горный Хазарджат в центре
страны, однако, в активных боевых действиях не участвовали, занимая до 1992
года выжидательную позицию. Это во многом соответствовало в целом
сдержанной позиции официального Тегерана по отношению к событиям в
Афганистане. Формирования ИОА концентрировались в Панджшерской долине,
имевшей прямой выход на перевал Саланг. В ходе всей войны именно отряды ИОА
во главе с влиятельным полевым командиром Ахмад Шах Масудом постоянно
оказывали давление на перевал Саланг через Панджшер, угрожая 7прервать
коммуникации Кабула с Советским Союзом.
Во многом, современная ситуация, сложившаяся в конце девяностых годов
в Северном Афганистане была обусловлена именно событиями, происходившими в
этом регионе в период между выводом советских войск из Афганистана в 1989
году и падением режима Наджибуллы в 1992 году.
Пока советское присутствие в Афганистане носило полномасштабный
характер, существовала относительная системная целостность интересов
управляющей системы афганского общества, представленной НДПА и частью
провинциальной элиты. Интересы локальных политических, этнических и
социальных групп носили частный характер по сравнению с глобальными
задачами модернизации жизнедеятельности афганского общества и
геополитическими целями советского присутствия в этой стране.[15]
2.2 . Причины неудач переговорного процесса между оппозицией и
правительством.
В то же время, армия правительства Наджибуллы весной 1992 года
располагала значительным количеством военной техники и запасами вооружений.
На 1 апреля 1992 года на территории Афганистана находилось 30 пусковых
установок Оперативно-Тактических и Тактических Ракет, 930 танков (Т-54-55,
Т-62, ПТ-76), 550 БМП-1, 250 БРМД, 1100 БТР, свыше 1000 орудий буксируемой
артиллерии калибров 76, 85, 100, 122, 130 и 152 мм, 185 Реактивных Систем
Залпового Огня (122,140 и 220 мм.), более 1000 минометов (82, 107 и 120
мм.), безоткатные орудия (73 и 82 мм.), свыше 60 орудий ЗА (23,37,57,85,
100 мм.). В составе авиации находились 30 МиГ-23, 80 Су-17 и Су-20 и Су-22,
12 Су-25, 80 Миг-21, 24 Л-39, 24 Л-29, 12 АН-12, Ан-24, 15 Ан-26, 6 Ан-32,
Ил-18, 12 Ан-2, 15 Як-11 и Як-18, 30 Ми-24, 25 Ми-8, 35 Ми-17.[16]
Все это обеспечивало колоссальное военное преимущество над силами
оппозиции. Кроме того, правительство пользовалось определенной поддержкой
части городского населения, вовлеченного в процессы модернизации.
Следовательно, изначально у правительства Демократической Республики
Афганистан были на руках серьезные козыри, которые могли бы помочь при
возможном проведении ставших весной 1992 года актуальными переговоров с
политическими организациями моджахедов из Пешаварского альянса.
Вопрос о необходимости таких переговоров стал для правительства
Наджибуллы неизбежен после окончательного распада СССР в конце 1991 года. В
Кабуле наверняка отдавали себе отче
| |  скачать работу |
Афганистан в конце XX в |
