Армии в меняющемся мире
тельных видов
вооружений, недопущение их расползания по миру — труднейшая и вместе с тем
первейшая задача, призванная остановить рост истребительно-разрушительной
силы войн, начать уменьшать ее. Многие
считают это невозможным, равносильным искусственной остановке научно-
технического прогресса. Однако прекращение разработки и начавшаяся
ликвидация наиболее опасных видов оружия. Договор по ПРО, запрещающий
создавать материальную базу «звездных войн»; выход на роль локомотива
научно-технического прогресса гражданских технологий и производств, которые
на 80—90 процентов питают теперь развитие вооружений, прежде шедшее
впереди, и многое другое вселяют надежду на будущее прекращение
«совершенствования» и создания новых, более разрушительных видов оружия.
Во-вторых, международное регулирование развития армий, очевидно, в конце
концов выразится в переводе их на оборонительные доктрины, модель которых
должна быть предложена ООН для всех стран. Понятно, что особенно важно
постепенно лишить армии способности к внезапным и крупномасштабным
наступательным действиям. В значительной мере способы решения этой задачи
разработаны.
В Договоре об обычных вооруженных силах в Европе от 9 ноября 1992 года в
числе таких способов фигурируют: произошедшее сокращение за 5 лет почти на
60 тысяч единиц обычных наступательных вооружений (танков и бронированных
машин, артиллерийских систем калибра более 100 миллиметров, ударных
самолетов и вертолетов) на европейской территории от Атлантики до Урала;
рассредоточение в Европе готовых к нападению группировок войск; расширение
мер доверия (связей между армиями, центров взаимного информирования,
совместных действий по урегулированию военно-политических кризисов,
конфликтов, проведению миротворческих акций и т.п.); регулярные инспекции —
за 5 лет российские обычные вооруженные силы 536 раз подвергались
иностранным инспекциям, а Россия осуществила 497 инспекций в западных
армиях, что повышает прозрачность, контроль и предсказуемость в военно-
политических отношениях. Директивно увеличивается время приведения войск
НАТО в полную боевую готовность, что, по мнению натовцев, «снимает угрозы и
приводит боевую готовность в соответствие с новыми условиями и
потребностями европейской безопасности».
Данные меры снижают, но отнюдь не устраняют военную угрозу. Более того,
они могут быть «незаметно» сведены на нет усилением боевых качеств оружия,
новейшими средствами маневрирования войск и дезинформи-рования, а
директивное увеличение времени на приведение войск в боевую готовность при
сохранении материальных и других предпосылок легко сокращается с помощью
другой директивы, которая может быть уже заготовлена для каких-то
определенных условий. Но в целом опыт регулирования параметров армий,
приобретенный лишь в Европе, важно перенести и на другие регионы.
Представляет большой интерес опыт Совета Безопасности, коллективных сил,
созданных по решению ООН для давления на Ирак с целью добиться ликвидации
им оружия массового поражения. Если отбросить эгоистические и воинственные
импульсы, исходившие от США в этом деле, то сами методы принудительного
разоружения при честности и справедливости действий сообщества государств
могут сыграть в будущем большую позитивную роль в других регионах.
Для необратимого снижения и ликвидации наступательных способностей
вооруженных сил, исключения внезапных нападений необходимы более
основательные действия. Путь к этому — постепенный переход государств от
постоянных профессиональных к милиционным армиям. Широкомасштабный опыт
строительства такой армии наработан в СССР, с первой половины 20-х в
течение почти 15 лет развивавшем территориально-милиционную систему
обороны. К середине 20-х оборона страны на 9/10, по заявлению М. Фрунзе,
основывалась на этой системе. Армия состояла из немногочисленных кадров
комсостава и сотен тысяч приписных рядовых и сержантов, проходивших военную
подготовку по месту жительства без существенного отрыва от
производственного труда (подробнее об этом см. В. Са-фронов. Какой быть
армии? — «Свободная мысль», 1997, № 9. — Прим. ред.). Если бы западные
страны искренне стремились к миру и разоружению и последовали тогда этому
примеру, то Вторая мировая война вполне могла бы не состояться. Ибо
милиционная армия обладает наименьшим потенциалом к наступлению, тем более
к внезапному. Однако западные державы, делая в то время упор на
строительство кадровых армий, вынудили СССР перейти на такой же путь
военного строительства, так как милиционная армия не могла достаточно
эффективно противостоять быстро усиливавшимся регулярным вооруженным силам
западных стран.
Сейчас снова открылись возможность и потребность подобного перехода,
обеспечивающего существенную демилитаризацию мира, устранение угроз,
исходящих от постоянных профессиональных армий. В перспективе при наличии у
государств милиционных армий сохранились бы на время незначительные
контингенты постоянной военной силы в руках Совета Безопасности ООН для
поддержания правового порядка в мире.
Такой переход был немыслим еще 5—10 лет назад в условиях опасного
военного противостояния Запада и Востока, а также в более отдаленном
прошлом, когда господствовавшая между государствами вражда принуждала
содержать исключительно постоянные армии. Теперь появляется возможность для
такого перехода, но он, естественно, займет много времени, может
осуществиться только синхронно всеми государствами: сначала на 1/4, затем
наполовину, на 3/4 милиционной армии — вплоть до полного перехода.
В ориентировке на профессиональные армии, которая ныне стала для всех
важнейшей, превалируют не интересы мира и безопасности, а политические
расчеты оторванных от народов элит. В сознании мировой общественности все
более укореняется понимание ненужности гигантских постоянных армий, о чем
говорят результаты многих социологических исследований. Идея перехода от
постоянных армий к милиционным, широко обсуждавшаяся в парламентах
европейских стран в конце XIX века и получившая довольно обстоятельное
обоснование, может и должна обрести новое дыхание и практическое
воплощение.
В-третьих, важно запретить или по крайней мере максимально ограничить
торговлю оружием и военными технологиями, что обусловливает лишь расширение
зоны милитаризма, создает новые очаги и источники войн и военных
конфликтов, способствует разрастанию вооруженной преступности,
организованного терроризма, в том числе в их новых формах (например,
возможность ядерного терроризма и т. п.). Конечно, отказ от торговли
оружием задевает интересы влиятельных военно-промышленных комплексов,
десятков миллионов людей, занятых совершенствованием и производством
оружия. Особенно трудно отказаться от доходов военного бизне» са тем
государствам, где гражданское производство является отсталым или переживает
кризис. Но те выгоды, которые получило бы от этого все человечество,
несравненно значительнее. Мировое сообщество в лице ООН, региональных
миротворческих организаций должны найти способы компенсаций возможных
потерь государствам, наиболее «страдающим» от демилитаризации экономики.
В новых условиях возрастает роль и эффективность невоенных средств
обеспечения военной безопасности: политико-дипломатических, экономических,
торгово-финансовых, культурологических, информационных и др. Армии
переместились среди них на 3—5-е место.
В конце нашего века существенно упала защитная ценность армий,
эффективность их как инструмента политики (отдельные случаи удачного
применения на сотни неудачного).
Снизилась роль армии в обеспечении территориального единства и
целостности государства. Даже самая мощная армия не способна компенсировать
социально-экономической, политической, моральной слабости государства.
Военная мощь СССР не спасла социалистический строй от краха, а страну от
распада. Нечто сходное произошло в Югославии, Чехословакии и других бывших
странах «социалистического содружества». Тот, кто полагает возможным
сохранить целостность России мощными группировками войск, дислоцированными
в важнейших регионах (например Дальний Восток), мыслит категориями прошлого
века. Чечня, Карабах, Абхазия, Приднестровье лишний раз это подтверждают. В
обеспечении целостности государства стали приоритетными невоенные средства:
социально-экономические, политические, духовно-нравственные и т. п. Военная
сила не может быть фактором реинтеграции земель исторической России,
которая представляется автору этих строк неизбежной.
У государств в результате научно-технической революции появились
средства, позволяющие без войны достигать целей и результатов, которые
прежде добывала только военная сила. Так, США в «холодной войне» против
СССР отдавали приоритет информационным, экономическим, финансовым, тайным,
психологическим и другим невоенным средствам и добились уничтожения
великого государства, разрушения его экономической и политической системы,
армии, других институтов безопасности. Надежная безопасность обеспечивается
сегодня не столько армией, сколько эффективной экономикой, прочностью
социальных и политических структур.
Разумеется, ска
| |  скачать работу |
Армии в меняющемся мире |
