А.С. Пушкин - поэт, историк
нье, Баранта, Тьера,
Нибурга). В его библиотеке хранилось более четырехсот книг по
истории!
Историческое миропонимание Пушкина не сразу
оформилось в определенную и самостоятельную систему воззрений,
оно развивалось и укреплялось с каждым новым этапом его
творчества.
Начало размышлениям Пушкина о путях исторического процесса
было положено лекциями лицейских профессоров и особенно трудом
Н.М.Карамзина «История государства Российского», который поэт
назвал гражданским подвигом.
Пушкин был восторженным слушателем бесед Николая
Михайловича Карамзина еще в свои лицейские годы, а вскоре после
выхода из Лицея он «взахлеб» прочитал первые восемь томов
«Истории государства Российского».
Книга его потрясла, в ней впервые история России
предстала, как история могучего и самобытного народа, имевшего
ярких государственных деятелей, воинов и полководцев. Этой
историей можно было гордиться, оказывается, не меньше, чем
французы гордились своей, а англичане своей историей, она была
полна славных и героических деяний людей мужественных,
самоотверженных, целеустремленных. Все это изображалось
Карамзиным сочными красками, прекрасным литературным языком.
И все же, чем больше Пушкин размышлял над
«Историей...», тем двойственнее становилось отношение к ней:
Рабство, рассуждал Карамзин, конечно, позорная вещь. Но
оно не устраняется мятежами и революциями. Свободу должно, прежде
всего, завоевать в своем сердце, сделать ее нравственным
состоянием души. Лишь тогда может быть благодательно и реальное
освобождение «по манию царя».
Подобные убеждения Н.М.Карамзина не могли не вызвать
протеста у оппозиционно настроенной молодежи, в кругу которой
вращался Пушкин. Поэт выразил это отношение злой и точной
эпиграммой на своего учителя:
В его «Истории» изящность, простота
Доказывают нам, без всякого пристрастия,
Необходимость самовластья
И прелести кнута.
Пушкин, конечно же, попал в цель, но этой эпиграммой
далеко не исчерпывалось его отношение к «Истории...» Карамзина.
Многое в рассуждениях историка было близко Пушкину, многое он
разделял. Многое затем долгие годы обдумывал. Шел многолетний
мысленный диалог с «первым историком России».
Пушкину становилось все яснее и яснее, что, несмотря на
неприемлемость для него некоторых выводов, труд Карамзина -
явление грандиозное, плод ума могучего, светлого, проникнутого
любовью к родине, что им наложен отпечаток на всю духовную жизнь
России, что можно соглашаться с историком, но нельзя
недооценивать значения его научного подвига во славу России.
Именно Карамзин «заразил» юного поэта любовью к русской
истории, стремлением понять ее истоки и глубинные процессы, чтобы
постигнуть настоящее и будущее России. Пушкин отныне и навсегда
«заболел» историей. И «болезнь» эта с годами все прогрессировала.
Карамзин в своей «Истории государства Российского»
провозгласил: «История народа принадлежит государю». И это была
не фраза, это была историко-политическая, историко - философская
концепция. Будущий декабрист - «Беспокойный Никита» Муравьев
возражал: «История принадлежит народу». И за этим крылась тоже
принципиальная позиция - демократическая, антимонархическая в
своей сущности.
Пушкин выдвигает свое кредо: «История народа
принадлежит поэту». И это, в свою очередь, не просто красивая
фраза. Что она означает? Право на субъективную поэтизацию
исторических сюжетов? Всем своим творчеством Пушкин как раз
отвергает эту бытующую среди поэтов практику. Он претендует на
большее: осмысление, исследование истории литературно-
художественными средствами. Он претендует на открытие с помощью
этих средств глубинного понимания токов исторических событий, тех
тайных пружин, которые порой бывают скрыты от глаз рассудочно
мыслящих историков.
Пушкин первый и, в сущности, единственный у нас
феномен: поэт-историк.[3] Историзм поэтического мышления Пушкина
- не самоцельное обращение в прошлое. Этот историзм, как мы
увидим, всегда современен, политически, социально заострен. Он
для него - всегда средство разобраться в настоящем, понять, «куда
влечет нас рок событий».
Начиная с юношеского «Воспоминания в царском селе»
(1814 год!), голос Клии (Клио)- богини истории, одной из девяти
муз, покровительниц искусств и наук, - постоянно звучит в
творчестве Пушкина. К нему, к этому «страшному гласу», он
прислушивается всю свою жизнь, стремясь постигнуть ход истории,
причины возвышения и падения, славы и бесславия великих
полководцев и мятежников, законы, управляющие судьбами народов и
царей.
Поражаешься, как много у него произведений исторического
звучания. Вся наша история проходит перед читателем Пушкина: Русь
древнейшая, старинная открывается нам в «Песне о вещем Олеге», в
«Вадиме», в сказках; Русь крепостная - в «Русалке», в «Борисе
Годунове», восстание Степана Разина - в песнях о нем; великие
деяния Петра в «Медном всаднике», в «Полтаве», в «Арапе Петра
Великого»; восстание Пугачева - в «Капитанской дочке»; убийство
Павла 1, правление Александра 1, война 1812 года, история
декабризма - в целом ряде стихотворений, эпиграмм, в последней
главе «Евгения Онегина».
События европейской истории, особенно связанные с
французской революцией и войнами Бонапарта, также все время в
центре поэтических размышлений Пушкина.
Пушкинский «историзм» проявляется в движении от стиха к
«прозе», в движении от байроновских поэм, через «историзм»
«Бориса Годунова», «Полтавы», к историческим повестям, к «Пиковой
даме», к «Повестям Белкина», к «Истории Пугачева».
2.3 Профессиональные исторические труды А.С. Пушкина:
1 «История Пугачевского бунта».
Наконец, он заявляет о себе и как профессиональный историк.
Плодом его тщательных архивных изысканий, поездок, расспросов
бывалых людей, изучения мемуарной литературы явилась под
названием «История Пугачевского бунта» настоящий исторический
труд Пушкина вышел в свет в декабре 1834 года в двух томах.
Первый том содержал текст и примечания Пушкина; второй состоял
исключительно из исторических документов (манифесты, донесения и
мемуары).
К работе над «Историей...» Пушкин приступил, в связи с
возникшей у него идеей романа, из эпохи Пугачевского восстания,
впоследствии осуществленного в «Капитанской дочке». Пушкин 7
февраля 1833 года обратился к военному министру Чернышеву с
просьбой предоставить ему архивные документы из истории
Пугачевского восстания. Предлогом к такой просьбе Пушкин выдвинул
намеренье писать биографию Суворова. По ознакомлении с
материалами, Пушкин приступил к писанию. Гоголь писал 8 мая:
«Пушкин почти кончил историю Пугачева». Шесть глав были написаны
к 22 мая (помета в рукописи). Вместе с тем Пушкин продолжал
изыскания. Не довольствуясь знакомством с официальными
документами (из которых важнейший - Следственное дело - не был
тогда предоставлен Пушкину), он обращается к разным лицам,
обладавшим мемуарами, относившимися к тому времени: к Спасскому
(июнь 1833 год), Дмитриеву (декабрь), Крылову и другим. Вместе с
тем он решил посетить места событий. В прошении об отпуске 30
июля 1833 года он пишет, что хочет дописать в деревне «роман,
коего большая часть действия происходит в Оренбурге и Казани»,
почему он и желает посетить эти губернии. Получив просимый отпуск
на четыре месяца, Пушкин выехал 18 августа через Москву и Нижний
Новгород в Казань, Оренбург и Уральск. В Казани Пушкин «возился
со стариками, осматривал места сражений, расспрашивал, записывал»
(письмо жене 8 сентября 1833 года). Здесь же он продолжал писать
текст «Истории» (помета под 7 главой - Казань. 6 сентября). В
Уральске и в казачьих станицах он расспрашивал стариков,
записывая их рассказы. Весь собранный материал Пушкин приводил в
порядок в Болдине, где пробыл весь октябрь и половину ноября.
Здесь 2 ноября он закончил черновой текст «Истории». В Петербурге
6 декабря Пушкин писал Бенкендорфу: «я думал некогда писать
исторический роман, относящийся к временам Пугачева, но, нашед
множество материалов, я оставил вымысел и написал Историю
Пугачевщины». Уже после выхода статьи в свет «Истории» Пушкин
получил доступ к Следственному делу. Обращаясь по этому вопросу к
Бенкендорфу, он писал: «В свободное время я мог бы из оного
составить краткую выписку, если не для печати, то, по крайней
мере, для полноты моего труда, без того не совершенного и для
успокоения моей исторической совести».
В «Истории Пугачевского бунта» Пушкин решительно отошел от
концепции пугачевского движения, которая была заявлена еще
екатерининским правительством и покорно принята, как
обязательная, всеми официозными историками.
В
| |  скачать работу |
А.С. Пушкин - поэт, историк |
