Баптизм
огда такой
“живой” Христос окружал себя “архангелами”, “апостолами”, они также
воспринимались как представители “горнего” мира, как доверенные люди
Господа, несущие непререкаемую истину и свет, а потому непогрешимые в своих
действиях. Так возникала и работала специфическая духовная иерархия, в
которой сакральные маски надежно скрывали даже самые неблаговидные земные
вожделения и пороки. Однако, как свидетельствует история, все подобные
деспотические объединения рано или поздно распадались. А потому вновь и
вновь возникали экзальтированные группы, вдохновленные новым пророком,
чтобы, завершив цикл, давно проторенный историей, бесследно исчезнуть.
Таким образом, российское религиозное сектантство — особое явление в
истории христианства. В нем проявились неповторимые черты, наглядно
выступавшие в судьбах отдельных объединений. При своем возникновении
дореформенные секты были тончайшими, капиллярными нитями связаны с народным
духом, с мужицким разумением и часто примитивно, косноязычно выдвигали
идеи, составляющие гордость “высокой” религиозной мысли Запада. Однако,
повторялась знакомая нам картина: секта, не способная адаптироваться к
бурно меняющейся социально-экономической обстановке, шаг за шагом сходила с
исторической авансцены.
Совершенно иначе дело обстояло с баптизмом. Его возникновение не было
неожиданным «захватом» или «экспансией» в России, как любят говорить
некоторые историки, оно обусловлено глубокими религиозными и духовными
предпосылками и, в первую очередь, тем, что внутри самого российского
сектанства стали проявляться некие “встречные” тенденции, получившие на
Западе свое завершение в баптизме. Речь идет об отказе от идеала “царства
Божьего” на земле, от социальной преобразовательной инициативы человека, от
почитания его как “чудного, дивного создания Божьего”.
Но до некоторой поры это были стихийные процессы, которые не получали
четкого структурного и идейного выражения, потому что не было точки
соприкосновения, некой объединяющей силы, способной придать различным
хаотическим движениям российского сектантства единое программное и
структурное выражение. С середины XIX века положение изменилось: в роли
главного фермента выступил баптизм, а питательной средой стало прежде всего
молоканство. Переломный момент обозначила крестьянская реформа 1881 года,
после которой уверенное и деловое шествие продолжали лишь формы сектантства
западного происхождения, прежде всего баптизм. Наиболее масштабно и бурно
он проявлял себя в южных регионах.
2.1. «Штундизм» и российские баптисты
Предыдущая глава засвидетельствовала, что отечественное сектантство —
прежде всего молоканство — самой логикой развития, инстинктом
самосохранения “влеклось” к западному протестантизму, к усвоению его опыта
выживания в обстановке товарно-денежных отношений. Общая картина
продвижения баптизма на Восток оказывалась сложной, поскольку то же
молоканство было представлено многочисленными толками и группами, каждая из
которых по-своему взаимодействовала с зарубежными пришельцами. Нередко рост
баптизма достигался без сектантского посредничества — за счет бывших
православных людей.
Наступление баптизма шло по широкому фронту — от Петербурга до Тифлиса, и
характерные формы его проникновения на российскую почву во многом зависели
от конкретного региона; скажем, на Кавказе они заметно отличались от тех,
которые преобладали в северных губерниях. Наиболее интенсивно и масштабно
становление баптизма шло на юго-западе государства, где он обретал
самостоятельность внутри своеобразного религиозно-общественного движения,
получившего наименование “штундизм”, без упоминания о котором не обходится
ни одна работа о прошлом российского баптизма. Это не случайно, если
представить себе социально-экономическую ситуацию, сложившуюся здесь ко
второй половине XIX столетия.
В южных регионах страны — в Херсонской, Таврической, Бессарабской, Киевской
и Екатеринославской губерниях, на территориях по нижнему течению Волги и
Дона — до конца XVII века сохранялись обширные свободные земли. Начало их
массовой колонизации было положено манифестами Екатерины II, приглашавшими
иностранцев селиться на обширных просторах. Условия звучали заманчиво:
переселенцы надолго освобождались от податей, постоев, обязательных служб,
им оказывалась существенная помощь деньгами, скотом, строительными
материалами, семенами и т.д. Заселение шло весьма энергично. К 1890 году
немецкие поселения в восьми губерниях и областях на юге страны
характеризовались следующими данными: число колоний — 993, иностранных
колонистов—610145, земельных владений— 5705342 десятины.
Прилив иностранцев был лишь одним из каналов заселения южных регионов.
Озабоченное укреплением пограничных районов, правительство создавало здесь
“военные поселения”, строило крепости, заставы, раздавало крупные участки
земли столичным фаворитам, отставным офицерам, желавшим заниматься сельским
хозяйством. В южные районы рекрутировались не только землевладельцы. Они
давно стали прибежищем вольного люда. Сюда бежали стрельцы, отдельные
дворяне, приказные, крестьяне, спасающиеся от недоимок, новобранцы — от
рекрутских поборов.
Юг был излюбленным местом высылки сектантов из центральных губерний:
хлыстов, субботников, духоборов, молокан, сюда же нередко переселяли и
старообрядцев.
Наличие, с одной стороны, бескрайних земельных владений, не включенных в
систему хозяйствования феодально-крепостнического типа, и дешевой рабочей
силы — с другой, создавало благоприятные условия для быстрого развития
товарно-денежных отношений, неизбежно вызывавших рост социальной
напряженности. Была проведена Реформа, но проблемы все равно остались.
Порой возмущение выливалось в открытые восстания. Протесты подавлялись,
устанавливался „порядок", но вражда не утихала, не затихало “брожение
умов, возбужденных ложными слухами о воле-волюшке”.
Все это не могло не вызвать появления новых религиозных групп и “пророков”,
выступавших с радикальными социальными требованиями.
Наиболее заметным и для властей тревожным проявлением религиозно-
социального диссидентства стало возникновение южнорусского “штундизма”.
Само это название происходит от немецкого Die Stunde — час. Под
наименованием “штундисты” были известны религиозные братства, давно
существовавшие на Юге России среди немцев. По воскресеньям, во
внебогослужебные часы (отсюда и название) их последователи собирались в
частных домах, где читали Библию и пели религиозные псалмы. До некоторого
времени такие встречи оставались сугубо частным делом зарубежных поселенцев
и общественного внимания не привлекали. Положение изменилось в 60-е годы,
когда о штундистах громко и пристрастно заговорили историки религии и
публицисты.
Популярности штундистских собраний, несомненно, способствовал тот простой
факт, что несмотря на яростное сопротивление православной церкви Библия
стала доступна русскому читателю. В 1818 году на русский язык были
переведены четыре евангелия, в 1822 году—Псалтырь, изданные массовыми
тиражами. К 1861 году был издан перевод всего Нового завета, а к 1872 — и
Ветхого. Несомненно также, что в обстановке усилившихся антиклерикальных
настроений кружки “штунды”, а заодно и первые баптистские общины,
воспринимались как проявление не только антиправославных, но и
антиправительственных выступлений.
Подталкивая правительство к преследованиям штундистов, православные
миссионеры усиленно подчеркивали их “бунтарский”, “подрывной” характер. В
собранных ими свидетельствах ясно слышатся голоса разоряющихся, бедствующих
людей. Это прежде всего надежда на получение земли — отзвук быстрого
имущественного расслоения. В недалеком будущем, говорили штундисты,
“начальство всю землю от православных помещиков поотбирает и нас всех
понаделяет землею. И тогда уже всем, всему простонародью, которое только
поступит в святые штунды и анабаптисты, будет великое добро, свобода на все
и роскошь”, поскольку “все золото, которое идет на царский дом, будет у нас
в руках”. Но это сделает не нынешнее начальство, потому что скоро “царя
этого не будет, а будут цари по выбору; на кого упадет жребий, тот и будет
царем”. В Библии, настаивали “штундисты”, “ясно сказано Богом, что уже
наступает то время, что с этих православных царей упадет с головы венец
славы их, и они уже смирятся и сядут пониже, то есть вовсе уничтожится и
звание их, вот эти только южные города, которые познают анабаптистский
свет, заперты будут, то есть уцелеют, а вся Россия отведется в плен”
Подобные высказывания православными экспертами ценились на вес золота,
поскольку работали на заветную идею о тщательно маскируемой баптистами
противоправительственной сути своих воззрений. Репрессии против штундистов
особенно усилились в конце века. Высочайше утвержденным 4 июля 1894 года
положением Комитета министров “штунда” была признана “одной из наиболее
опасных в церковном и государственном отношениях”
| |  скачать работу |
Баптизм |
