Бегство от свободы
другим
и любовь к себе друг друга исключают.
Эгоизм – это не любовь к себе, а прямая ее противоположность. Он
коренится именно в недостатке любви к себе.
Мы столкнулись с противоречием: современный человек полагает, что его
поступки мотивируются его интересами, однако на самом деле его жизнь
посвящена целям, которые нужны не ему, то есть в соответствии с убеждением
Кальвина, что единственной целью человеческого существования должна быть
слава господня, а отнюдь не человек.
Людьми управляют экономические кризисы, безработица, войны. Человек
построил свой мир; он построил дома и заводы, производит автомашины и
одежду, выращивает хлеб и плоды. Но он отчужден от продуктов своего труда,
он больше не хозяин построенного им мира, наоборот, этот мир, созданный
человеком, превратился в хозяина, перед которым человек склоняется, пытаясь
его как-то умилостивить или по возможности перехитрить. Чувства изоляции и
беспомощности еще более усиливаются новым характером человеческих
взаимоотношений. Конкретные связи одного индивида с другим утратили ясный
человеческий смысл, приобрели характер манипуляций, где человек
используется как средство. Не только экономические, но и личные отношения
между людьми приобрели тот же характер отчуждения; вместо человеческих
отношений они стали напоминать отношения вещей. Но, может быть, ни в чем
этот дух отчуждения не проявился так сильно и разрушительно, как в
отношении индивида к самому себе. Человек продает не только товары, он
продает самого себя и ощущает себя товаром. И – как со всяким всяки другим
товаром – рынок решает, сколько стоят те или иные человеческие качества, и
даже определяет само их существование. Если качества, которые может
предложить человек, не пользуются спросом, то у него нет вообще никаких
качеств; точно так же товар, который нельзя продать, ничего не стоит, хотя
и обладает потребительной стоимостью. Таким образом, уверенность в себе,
«чувство собственного достоинства» превращаются лишь в отражение того, что
думают о человеке другие. У него нет никакой уверенности в собственной
ценности, не зависящей от его популярности и рыночного успеха. Если на него
есть спрос, то он считает себя «кем-то»; если же он непопулярен, он и в
собственных глазах попросту никто.
Как мы видим, новая свобода, которую принес индивиду капитализм,
усугубила воздействие, уже оказанное религиозной свободой протестанства.
Индивид стал еще более одинок; стал инструментом в руках подавляюще
превосходящих сил, внешних по отношению к нему; он стал «индивидом», но
индивидом неуверенным и запуганным. Некоторые факторы помогали ему
справиться с внешним проявлением его внутренней неуверенности. Прежде всего
его «я» могло опереться на обладание какой-то собственностью.
Другие факторы, на которые опиралось «я», - это престиж и власть.
Для тех, у кого не было ни собственности, ни социального престижа,
источником личного престижа становилась семья. Там индивид мог ощутить, что
он «кто-то». Жена и дети ему подчинялись, он играл главную роль на домашней
сцене и наивно воспринимал эту роль как сове естественное право. В
социальном плане он мог быть никем, зато дома царствовал.
Эти последние факторы на самом деле усиливали личность и вели к
развитию индивидуальности, независимости и рациональности. «Поддерживающие»
факторы лишь помогали компенсировать неуверенность и беспокойство; они не
излечивали, а только залечивали эти недуги, маскировали их и тем самым
помогали индивиду не испытывать свою ущербность. Однако чувство
уверенности, основанное на поддерживающих факторах, всегда было лишь
поверхностным и сохранялось, лишь пока и поскольку эти факторы продолжали
существовать. В философской мысли Нового времени мы находим такое же
переплетение двух главных аспектов свободы, как и в теологических доктринах
Реформации. Так, для Канта и Гегеля независимость и свобода индивида
являются центральными постулатами их систем, однако они заставляют индивида
подчиниться целям всемогущего государства. Философы периода Французской
революции, а в XIX веке Фейербах, Маркс, Штирнер и Ницще снова
бескомпромиссно выразили мысль, что индивид не должен быть подчинен никаким
внешним целям, чуждым его собственному развитию и счастью. Однако в том же
XIX и начало XX века показали наивысшее развитие свободы в ее позитивном
смысле. Не только средний класс, но и рабочий класс превратился в
независимого и активного представителя новой свободы, борясь за собственные
цели и в то же время за общие цели всего человечества.
С переходом капитализма в монополистическую фазу более весомы стали
факторы, ослабляющие личностью Чувства бессилия и одиночества усилились,
«свобода» индивида от всех традиционных связей стала более явственной, его
возможности личного экономического успеха сузились. Он ощущает угрозу со
стороны гигантских сил. Мелкий или средний предприниматель до сих пор
боролся с равными, но в конкурентной борьбе с монополиями он стоит против
гигантов.
Незначительность индивида в наше время относится не только к его роли в
качестве предпринимателя, служащего или рабочего, но и к его роли в
качестве потребителя. В последние десятилетия эта роль коренным образом
изменилась. Клиент, приходивший в магазин, где хозяином был отдельный
независимый торговец. привлекал специальное внимание; его покупка была
важна для владельца магазина; покупателя принимали там как значительную
персону, его желания изучались. Как индивид он ничего не значит для
универмага, он важен лишь как статическая «единица». Это положение еще
более усугубляется методами современной рекламы.
Широкий сектор современной рекламы работает совершенно иначе. Реклама
апеллирует не к разуму, а к чувству; как любое гипнотическое внушение, она
старается воздействовать на свои объекты эмоционально, чтобы заставить их
подчиниться интеллектуально.
В такой рекламе есть элемент мечты, воздушного замка, и за счет этого
она приносит человеку определенное удовлетворение – точно так же, как и
кино, - но в то же время усиливает его чувство незначительности и бессилия.
Это вовсе не значит, что реклама и политическая пропаганда открыто
признают незначительность индивида. Совсем наоборот: они льстят индивиду,
придавая ему важность в собственных глазах, они делают вид, будто
обращаются к его критическому суждению, его способности разобраться в чем
угодно. Но это лишь способ усыпить подозрения индивида и помочь ему
обмануть самого себя в отношении «независимости» его решений. Растущее
бессилие индивида усиливается и другими факторами. Экономическая и
политическая сцена расширилась и усложнилась; человеку все труднее
разобраться в происходящем. Угрозы, с которыми он сталкивается. Тоже
возросли. Всеобщее чувство неуверенности усилилось из-за хронической
безработицы миллионов людей.
Безработица усилила и угрозу старости. На многих производствах нужны
только молодые люди – пусть и неквалифицированные, – которых можно без
труда превратить в деталь машины, приспособленную для выполнения
определенной операции.
Неоглядность городов, в которых индивид теряется; задания, высокие, как
горы; непрерывная акустическая бомбардировка радио; газетные заголовки,
сменяющиеся трижды в день и не дающие времени сообразить, что же на самом
деле важно; ревю, в которых сотни девушек демонстрируют способность
истребить свою индивидуальность и действовать с точностью механизма в
огромной слаженной машине; бьющие ритмы джаза – все это лишь отдельные
черты того общего положения вещей, при котором индивид противостоит не
зависящим от него огромным величинам, ощущая себя песчинкой в сравнении с
ними. Все, что он может, - это «пойти в ногу», как марширующий солдат или
рабочий у конвейерной ленты. Он может действовать, но чувство независимости
и собственной значимости он потерял.
Положение, в котором находится индивид в наши дни, предсказывали уже
дальновидные мыслители прошлого века. Кьеркегор описал беспомощного
индивида, раздираемого мучительными сомнениями, подавленного чувствами
одиночества и ничтожности. Ницше наглядно изобразил приближающийся
нигилизм, воплотившийся в нацизме, и написал портрет «сверхчеловека» как
отрицание потерянного и ничтожного человека, какого он видел в
действительности. Тема бессилия человека нашла наиболее яркое выражение в
творчестве Франца Кафки. В своем «Замке» он изображает человека, который
хочет войти в контакт с таинственными обитателями замка; предполагается,
что они подскажут ему, как жить, укажут его место в мире. Вся его жизнь
состоит из отчаянных попыток встретиться с ними, но это ему так и не
удается; и он остается один с чувством полнейшей безнадежности и пустоты.
Одиночество, страх и потерянность остаются; люди не могут терпеть их
вечно. Они не могут без конца влачить бремя «свободы от»; если они не в
состоянии перейти от свободы негативной к свободе позитивной, они стараются
избавиться от свободы вообще. Главные пути, по которым происходит бегство
от свободы, - это подчинение вождю, как в фашистских странах, и вынужденная
конформизация, преобладающая в нашей демократии.
ГЛАВА 5. МЕХАНИЗМЫ &la
| |  скачать работу |
Бегство от свободы |
