Быт и нравы русских женщин в XVI-XVII веках
Другие рефераты
I. ВВЕДЕНИЕ.
Несмотря на то, что уже в X в. (со времен Ольги) Русь узнала и,
можно сказать, признала деятельность женщины-правительницы, в
отечественной истории не было подобных примеров вплоть до XVIII в.. На
протяжении многих веков русская женщина практически всегда находилась в
тени мужчины. Возможно, именно по этой причине сегодня нам приходится
говорить о скудности источников, которые помогли бы составить ясную
картину жизни, быта и нравов женщины на Руси.
Если обратиться к восточнославянской мифологии, то уже там можно
обнаружить некоторые противоречия, касающиеся женщины и отношения к ней.
Так с Мокошью – единственным женским божеством в языческом пантеоне было
связано не только благополучие девичьих судеб, но и плодородность земли и
хороший урожай. «Мать – сыра земля» - постоянный эпитет высшего женского
начала. C другой стороны, малочисленные женские образы связаны с мокрым,
темным, плохим, то есть они соотнесены с проявлением негативных качеств
(например русалки, завлекавшие своим пением прохожих, которые могли
упасть в воду и утонуть).
В одном из старинных поучений приведен следующий отзыв о прекрасном
поле: «Что есть жена? Сеть утворена прельщающи человека во властех
светлым лицем убо и высокими очима намизающи, ногами играющи, делы
убивающи. Многы бы уязвивши низложи, темже в доброти женстей мнози
прельщаются и от того любы яко очень возгорается… Что есть жена? святым
обложница, покоище змиино, диавол увет, без цвета болезнь, поднечающая
сковрада, спасаемым соблазн, безисцельная злоба, купница бесовская».[1]
О женщине и ее положении в русском обществе повествуют
многочисленные воспоминания иностранцев (некоторые из них будут приведены
в работе), которые появляются на Руси с конца XV в.. Но многие
исследователи считают, что на утверждения о более высоком положении
западноевропейской женщины по сравнению с «задворницей-московиткой»,
определенную роль оказало влияние предвзятых взглядов иностранных
путешественников, имевших целью противопоставить свою «развитую» и
«культурную» страну варварской Руси.[2]
В отечественной и зарубежной историографии бытует точка зрения, что
в «истории русской женщины» эпохи средневековья имеется существенный
рубеж – XVI в., после которого наступает «регрессивный период» в
социальном статусе русской женщины. Его возникновению предшествует, по
мнению Н. Колльман, появление «теремной системы». Она считает, что
затворничество было следствием «укрепления царской автократии и боярской
элиты», так как позволяло им «осуществлять контроль за политическими
связями крупных родов и семей» (ограничивать круг знакомств, выдавать
замуж в соответствии с задачами династических и политических связей и
т.п.).1
У большинства же наших современников нормы поведения, семейных
устоев, морали в XVI-XVII вв. ассоциируется с таким понятием, как
«Домострой».
«Домострой» - это домоводство, собрание полезных советов, поучений в
духе христианской морали. Что касается семейных отношений, то «Домострой»
предписывает главе семьи наказывать детей и жену в случае непослушания:
жену не рекомендовалось бить палкой, кулаком «ни по уху ни по виденью,
чтобы она не оглохла и не ослепла, а только за великое и страшное
ослушание… соимя рубашку плеткою вежливенько побить…». Причем «побить не
перед людьми, наедине поучити».2
Так как же и чем жили русские женщины в период затворничества и
господства правил «Домостроя»?
II. БЫТ ЗАМУЖНЕЙ ЖЕНЩИНЫ.
1. Положение в семье.
Дочерей отцы держали в строгости. До замужества мужчина должен был
быть неизвестен девицам. Матери или няньки (в богатых семьях) обучали
девочек шитью и различным домашним занятиям. Чем знатнее был род, тем
больше строгости присутствовало в воспитании.
Если в крестьянском быту женщина и находилась под гнетом тяжелых
работ, если на нее, как на рабочую лошадь и взваливали все, что было
потруднее, то по крайней мере не держали взаперти.
В семьях же знатных девицы, погребенные в своих теремах, не смея
показываться на свет, без надежды кого-нибудь полюбить, они день и ночь и
всегда в молитве пребывали и лица свои умывали слезами.3
Выдавая замуж девушку, не спрашивали о ее желании. Она сама не
знала, за кого идет, не видела своего жениха до замужества. Сделавшись
женою, она не смела никуда выйти из дома без позволения мужа, даже если
шла в церковь, и тогда обязана была спрашиваться.
По законам приличия считалось предосудительным вести разговор с
женщиной на улице. В Москве, замечает один путешественник, никто не
унизится, чтоб преклонить колено перед женщиною и воскрутить пред нею
фимиам.1
Женщине не предоставлялось права свободного знакомства по сердцу и
нраву, а если дозволялось некоторого рода обращение с теми, с кем мужу
угодно было позволить, но и тогда ее связывали наставления и замечания:
что говорить, о чем умолчать, что спросить, чего не слышать.
Встречалось, что муж приставлял к жене «шпионов» из служанок и
холопов, а те, желая угодить хозяину, нередко перетолковывали ему все в
другую сторону. Очень часто бывало, что муж по наговору любимого холопа
бил свою жену из оного только подозрения. Специально для таких случаев у
мужа висела плеть, исключительно для жены и называлась дураком. За
ничтожную вину глава семейства таскал жену за волосы, раздевал донага и
сек дураком до крови – это называлось учить жену. Иногда вместо плети
использовались розги, и жену секли, как маленького ребенка.
Привыкшие к рабству, которое им суждено было влачить от пеленок и до
могилы, русские женщины понятия не имели о возможности иметь другие права
и верили, что они в самом деле рождены для того, чтоб мужья их били, и
сами побои были признаком любви.
Иностранцы рассказывали следующий любопытный анекдот, переходящий из
уст в уста в различных вариациях. Какой-то итальянец женился на русской и
жил с нею несколько лет мирно и согласно, никогда не бивши ее и не
бранивши. Однажды она говорит ему: «За что ты меня не любишь?» «Я люблю
тебя», - сказал муж и поцеловал ее. «Ты ничем не доказал мне этого», -
сказала жена. «Чем же тебе доказать?» - спрашивал он. Жена отвечала: «Ты
меня ни разу не бил». «Я этого не знал, - говорил муж, но если побои
нужны, чтоб доказать тебе мою любовь, то за этим дело не станет». Скоро
после того он побил ее плетью и в самом деле заметил, что после того жена
стала к нему любезнее и услужливее. Он поколотил ее и в другой раз, что
она после того несколько времени пролежала в постели, но однако не
роптала и не жаловалась. Наконец, в третий раз он поколотил ее дубиною
так сильно, что она после того через несколько дней умерла. Ее родные
подали на мужа жалобу; но судьи, узнавшие все обстоятельства дела,
сказали, что она сама виновата в своей смерти; муж не знал, что у русских
побои значат любовь, и хотел доказать, что любит сильнее, чем все
русские; он не только из любви бил жену, но и до смерти убил.1
Женщины говорили: «Кто кого любит, тот того лупит, коли муж не бьет,
значит, не любит», «Не верь коню в поле, а жене на воле». Последняя
пословица показывает, что неволя считалась принадлежностью женского
существа.2
В домашнем быту женщина не обладала какой-либо властью, даже в
ведении хозяйства. Она не смела ни послать в подарок чего-нибудь другим,
ни принять от другого, не смела даже сама без дозволения мужа съесть или
выпить.
Редко дозволялось матери иметь влияние на детей своих, начиная с
того, что знатной женщине считалось неприличным кормить грудью детей,
которых поэтому отдавали кормилицам. Впоследствии мать имела над детьми
надзора менее, чем няньки и дьяки, которые воспитывали господских детей
под властью отца семейства.
Положение жены всегда было хуже, если у нее не было детей, но оно
делалось в высшей степени ужасно, когда муж, наскучив ею, заводил себе на
стороне любовницу. Тут не было конца придиркам, потасовкам, побоям;
нередко в таком случае муж заколачивал жену до смерти и оставался без
наказания, потому что жена умирала медленно, и нельзя было сказать, что
он ее убил, а бить ее, хоть по десять раз на день, не считалось дурным
делом. Случалось, что муж, таким образом вынуждал жену вступить в
монастырь. Несчастная, чтобы избежать побоев, решалась на добровольное
заключение, тем более, что в монастыре у нее было больше свободы, чем у
мужа. Если жена упрямилась, муж мог нанять двух-трех лжесвидетелей,
которые обвиняли ее в прелюбодеянии и тогда жену насильно запирали в
монастырь.
Иногда жена, бойкая от природы, возражала мужу на побои бранью,
часто неприличного содержания. Были примеры, когда жены отравляли своих
мужей. Правда, за это их ждало суровое наказание: преступниц закапывали
живыми в землю, оставляя снаружи голову, и держали в таком пол
| |  скачать работу |
Другие рефераты
| 
