Дальний Восток в годы Великой Отечественной войны
тву с просьбой разрешить
им на приобретенных на народные деньги танках выехать на фронт громить
гитлеровцев. Только из районов Колымы получили разрешение выехать на фронт
на таких танках 60 человек.
Всего за годы войны дальневосточники внесли в Фонд обороны родины
свыше 1,2 млрд. руб. В ходе подписки на государственные военные займы было
собрано также около 2 млрд. руб. За годы войны дальневосточники собрали и
передали фронтовикам более 2 млн. теплых вещей, белья и обуви.
Следует подчеркнуть, что, несмотря на известное психологическое и
пропагандистское давление на население со стороны партийных органов,
всемерная добровольная материальная помощь советским воинам оказывалась от
всего сердца и с открытой душой. В годы войны тыловики жили в очень тяжелых
условиях. Им нередко приходилось отдавать последнее, лишь бы скорее достичь
победы над врагом и вернуться к мирному труду. Государство было вынуждено
значительно ограничить нормы питания, продажу товаров первой необходимости.
Уже осенью 1941 г. в стране была введена карточная система. Колхозники за
один трудодень получали не более 0,5 кг зерна, рабочие промышленности — в
зависимости от категории — по 500—600 граммов хлеба на человека в день.
Однако дальневосточники, перенося тяготы войны, жили одним
стремлением—дать все необходимое своей Красной Армии, приблизить победу над
ненавистным врагом.
СО ВТОРОГО ДНЯ ВОЙНЫ
Из воспоминаний ветерана труда Е. Ф. Гудковой
Муж мой был бригадиром проходческой бригады. На второй день войны я
пошла на его место. Дали мне бригаду: три женщины, заменившие в шахте своих
мужей, две молодые девчонки да 65-летний старик Сафин. Разделилась наша
бригада на две смены. Работали втроем по 12 часов. Сменялись в 7 часов утра
и в 7 часов вечера. Шахта наша была неглубокой — всего 110 метров. По
стволу людей почти не возили— только уголь и лес. Мы же валили по
специально пробитому запасному выходу. Сами бурили, крепили и производили
отвалку породы, сами грузили породу в вагонетки. Вручную откатывали за
300—400 метров и разгружали.
Работали по-ударному. Норма проходки для бригады, состоящей из мужчин,-
11 месяцев, а мы выполнили ее за 8 месяцев.
А ведь ещё были дежурства в штабе МПО (местной противовоздушной
обороны) и занятия к группе снайперов при военкомате. Четыре раза в неделю
по нескольку часов. Если мы работали в ночь, то на занятия ходили с 10
часов утра. После дневной смены занимались с 10 часов вечера. Кроме этого,
копали ещё бомбоубежище. Но все это было трудно только в первый год войны.
Постепенно втянулись, и никто не жаловался...
В 1943 году стало нам, женщинам, полегче. Возвращались после ранений
кое-кто из наших шахтеров. Дома они не сидели. Сразу включались в работу на
шахте. Это было большой помощью всем нам...
И фронтовые дела стали радовать, меньше приходило похоронок. Ведь в
первые годы войны не было, кажется, недели, чтобы не состоялся у нас митинг
памяти своих товарищей, погибших на фронте. На смерть наших воинов мы
отвечали повышенной добычей угля.
День Победы, так же, как и начало войны, я встретила в шахте. Мы с
Наташей Кухаренко, подругой моей, насыпали уголь в вагоны, коногон возил
его на ствол. Он то нам и сообщил, что война кончилась. А мы не поверили...
Выехали мы из шахты и увидели, что идет митинг. Но невозможно было
понять, что именно говорят. Кто смеялся, а кто и плакал. Но большинство
плакали. Ведь те, кто остались в земле, не вернутся. А таких было больше.
Мой муж не вернулся... Он погиб в феврале 1945 года...
События, описанные Е. Ф. Гудковой, происходили в г. Сучане (ныне г.
Партизанск Приморского края), на знаменитых Сучанских угольных копях.
КОРЕННЫЕ НАРОДЫ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА В ГОДЫ ВОЙНЫ
В первые же дни войны коренные народы Дальнего Востока так же, как и
все советские люди, должны были решать важные военные задачи. Местные
партийные и советские органы власти оперативно проинформировали их о
вероломном нападении на СССР. Повсеместно прошли митинги и собрания, на
которых чукчи, коряки, нанайцы и другие народы региона единодушно поклялись
приложить все силы для разгрома врага. Последующие события показали, что
это были не только слова. Верные своему гражданскому долгу, народы Дальнего
Востока трудились и воевали наравне со всеми народами СССР. Этот единый
патриотический порыв ярко продемонстрировал действенность и
результативность мероприятий, проводившихся Советской властью по
преобразованию жизни аборигенов в 20—30-е гг.
Уже летом 1941 г. в национальных районах и округах развернулась работа
по всевобучу коренного населения. Оперативно созданы подразделения
Осоавиахима, группы самозащиты и санитарные посты, стрелковые команды по
совершенствованию снайперского дела, курсы медсестер.
Большая работа в овладении военными приемами и в изучении оружия
проводилась в Нанайском районе Хабаровского края. В селе Верхний Нерген,
например, политрук И. Ходжер и его бойцы всевобуча оборудовали военно-
учебный пункт, вызвав на соревнование аналогичные формирования Найхина и
Иннокентьевки. Желание стать снайперами было всеобщим. Многие отлично
владели пулеметами. На пунктах всевобуча и районе своими руками было
изготовлено 18 макетов танков, 1292 пары лыж 1488 макетов винтовок, 1391
граната, оборудовано 20 штурмовых полос.
Одним словом, делалось все, чтобы качественно подготовить мужское
население, особенно призывного и предпризывного возраста, к участию в
боевых действиях на фронтах Великой Отечественной войны.
В тылу — как на фронте. В годы войны Дальний Восток остался
единственным рыбным "цехом" страны. Повышение его значения как
продовольственного региона потребовало от населения, в том числе и от
коренных народов, приложения всех сил и умений для выполнения и
перевыполнения норм и планов по вылову рыбы и морепродуктов, а также по
производству мяса, добыче пушнины и т. д.
Трудовой подъем царил во всех национальных селах. Соединяя
хлебопашество с рыболовством, ульчи взяли обязательство полного
самообеспечения и значительной помощи фронту. Бригада ульчских рыбаков К.
Аимки в 7 раз перевыполнила августовскую норму добычи рыбы. Рыболовецкий
колхоз им. Микояна села Дада Нанайского района в 6—8 раз превышал годовые
планы лова рыбы в течение всех лет войны.
Среди народов Приамурья возникло движение ветеранов, в котором
участвовали старики в возрасте 70—80 лет. Они образовали рыболовецкие
бригады и вызвали на соревнование молодежь.
Большое значение придавалось соцсоревнованию. Невозможность
материально компенсировать исключительный трудовой героизм работников тыла
отчасти восполнялась моральным поощрением. Так, итоги соревнования рыбаков
были отражены на экранах соревнования, где перевыполнившие плановые задания
на 150—200% помещались в графе "самолет", выполнившие на 100—150% — в графе
"автомашина", от 80 до 100% — "лошадь", от 50 до 80% — "пешеход" и менее
50% — "черепаха". Никто не хотел оказаться в графе "пешеход", а тем более —
"черепаха".
Ударный труд коренных жителей Дальнего Востока в годы войны был
отмечен правительственными наградами. Среди них было много стахановцев,
перевыполнявших плановые задания во много раз.
Среди колхозов развернулось соревнование за звание "фронтовых". В
1943г. 14 ульчских колхозов из 15 были признаны "фронтовыми". На Чукотке
благодаря упорному труду оленеводов в 1942 г. удалось увеличить поголовье
оленей более чем в 2 раза. Это не осталось незамеченным даже для Москвы. В
январе 1943 г. чукотские оленеводы получили благодарственную телеграмму за
свой нелегкий труд, подписанную Сталиным.
По-фронтовому трудились добытчики "мягкого" золота — пушнины, которая
отправлялась за границу в обмен на оружие, боеприпасы и продовольствие.
Число охотников в годы войны значительно увеличилось. Возросла и добыча
шкурок. При этом повышение добычи, как правило, сопровождалось не
хищническим отстрелом пушного зверя, а совершенствованием мастерства
охотников, борьбой за повышение качества ценного сырья. За годы войны
только охотники Чукотки передали государству пушнины на общую сумму 15 млн.
руб. Повсеместно плановые задания перевыполнялись в 4—5 раз. В 1944 г. на
Чукотке были занесены на окружную Доску почета 20 комсомольско-молодежных
бригад и около 500 охотников.
В фонд победы. Уже в 1941 г. в стране возникло общественное движение
за создание Фонда обороны. Люди добровольно сдавали в него свои денежные
сбережения, золото и драгоценности, перечисляли одно-двухдневные заработки
и трудодни. Не остались в стороне от этого движения и народы Дальнего
Востока. Коренные жители Чукотки, Камчатки, Сахалина и Приамурья приняли
активное участие в сборе денежных средств на строительство танковых колонн,
эскадрилий самолетов и боевых кораблей. Женщины шили теплую одежду для
воинов: меховые куртки, торбаса, шапки-ушанки, чижи. Оленеводы Чукотки и
Охотского побережья сдавали в Фонд обороны оленей из личных хозяйств.
При этом, с началом контрнаступления наших войск на Западном фронте,
размеры помощи продолжали увеличиваться.
В боях за Родину сражались тысячи коренных дальневосточников. По
Конституции 1936 г. они были освобождены от службы в армии. Однако,
учитывая изменения, произошедшие в их среде за годы Советской власти, Закон
1939 г. о всеобщей воинской обязанности не ограничивал их в праве на
воинскую службу. В том же 1939 г. на Дальнем Востоке состоялся первый
призыв малочисленных народов в Красную Армию на сугубо добровольной основе.
Как показали дальнейшие события, они оказались вполне готовы для
сознательной и героической борьбы за свою Родину.
| |  скачать работу |
Дальний Восток в годы Великой Отечественной войны |
