Два письма из Евгения Онегина
t;), уезжает из города в деревню. Но "и в деревне скука та же".
В деревне Онегин уже не обращает "утро в полдень", а встаёт "в часу 7-
м", тем самым приближая режим дня к режиму Татьяны. Онегин не бежит из
деревни, почувствовав скуку; он в "беспечной неге" предаётся уединению,
тишине - "святой жизни", похожей на жизнь Татьяны.
К чтению двух героев подвигают разные импульсы: Онегин "томясь
душевной пустотой", читает исключённых из опалы певца Гяура и Жуана. В
библиотеке Онегина сосредоточены главные книги нового литературного
направления - европейского романтизма XIX столетия, в отличие от библиотеки
Татьяны, где большинство книг сентиментального направления. О существовании
других книг Татьяна попросту не знает. Татьяна "плоды сердечной полноты"
находит в книгах Руссо, во французских романах. Чтение книг в деревне не
вылечивает Онегина от хандры.
Только пережив любовную драму, Евгений "стал вновь читать без
разбора": Гиббона, Руссо, Манзони, Гердера, Шамфора, m-me de Stael, Биша,
Тиссо, Беля, Фонтенеля, "Прочёл из наших кой-кого". Онегин пустился в точно
такое же неразборчивое чтение, что и Татьяна когда-то. Евгений нарушил
давно установленный им самим отбора авторов.
Онегин путешествует и возвращается в Москву.
Онегин вновь в Москве, вновь в свете. "Цвет столицы ничем не удивил
Евгения:
Везде встречаемые лица,
Непроходимые глупцы.
(гл.8, XXIV)
Увидев Татьяну в подобном окружении, Онегин в смятении думает:
"Ужели, <…> ужель она?"
Онегин вечер целый
Татьяной занят был одной.
Не этой девочкой несмелой,
Влюблённой, бедной и простой,
Но равнодушною княгиней,
Но неприступною богиней
Роскошной, царственной Невы.
(гл. 8, XXVII)
5.
Предвижу всё: вас оскорбит
Печальной тайны объясненье.
(Из письма Онегина Татьяне).
Письмо Онегина кипит страстью, оно свежо и импульсивно. Сквозь строки
пламенных речей угадываются неисчерпанный потенциал чувств, хранившихся где-
то в глубинах сердца, ожидающих своего часа. Вот как Онегин умеет любить, и
льются "мольбы, признания, пени…" Насколько крепка была плотина,
перекрывавшая чувства?
Всё может стать привычкой: и скука, и боль, и страдания, и даже
влюблённость ("Привычке милой не дал ходу"). Но любовь к Татьяне внове.
Онегин восклицает:
Когда б вы знали, как ужасно
Томиться жаждою любви…
О да! Такую "жажду любви" Татьяна ведает, эта жажда заставляет
забыть условности света (писать любовное письмо первой - позор!). Онегин
пишет замужней женщине, в чём и переступает первую "условность света".
Вторая - придти и навязывать себя с любовными объяснениями.
Онегин, где ваша строгая мораль, с которою вы так жестоко отчитали
Татьяну, поступив при этом "благородно"? Теперь, в горьком "блаженстве",
когда "измерен век", Онегин существует только одним - увидеть её. Когда-то
Татьяна молила о встрече с Онегиным, а теперь сам Онегин ловит "улыбку уст,
движенье глаз". Он ей внимает. Внимать - значит внимательно слушать, не
упускать ни одного звука. Внимают тем, перед кем благоговеют.
Онегин несколько раз упоминает в письме, что остались ему "судьбой
отсчитанные дни". Может быть, духовно он истратил себя. Его заветные
"вольность и покой" не принесли желаемого отдохновения. Мятежный ум
пресытился свободой, перегорел, переиграл. Этот гордый человек, благодаря
второй встрече с Татьяной, кается во всём: и в слепом неверии в любовь, и в
смерти Ленского ("Несчастной жертвой Ленский пал"), и в своей холодности.
Татьяна - действительно последний шанс Онегина свить гнездо, она не объект
очередной любовной интрижки.
Теперь, спустя столько лет, Онегин во всём повторяет поведение
влюблённой Тани. "Татьяна любит не шутя", Онегин тоже не склонен шутить. Но
дело ли не в том, что век его измерен, и он одинок, несчастен, отвергнут
откровенным игнорированием? Будь всё иначе, стал бы Евгений посылать письмо
за письмом, как влюблённый романтик?
Онегин на грани сумасшествия: ему изо дня в день приходится скрывать
страсть, "вести спокойный разговор,// Глядеть… весёлым взглядом", в то
время как ему мерещатся руки, колени, уста, походка, глаза Татьяны. Он всей
своей необузданной душою стремится приблизиться к плоду своих мечтаний,
прикоснуться к нему. Вспомним, как жадно целует Онегин руку Татьяны в
момент объяснения с ней. Ему бы только получить лёгкий намёк на взаимность,
но "у ней и бровь не шевельнулась; // не сжала даже губ она".
Заключительные слова Онегинского письма "Всё решено, я в вашей воле…"
перекликаются со строками Татьяны " судьбу мою отныне я тебе вручаю". Они
воссоздают изначальное, заложенное в завязке единение героев - то воля
неба. Онегин понял это спустя шесть лет, а Татьяне это открылось с первых
мгновений - и не забылось до конца; вот чем обусловлено последнее
откровение Татьяны ("Я вас люблю (к чему лукавить…)") и вместе с тем
готовность дальше подавлять в себе эту любовь так же, как она подавляла её
все эти шесть лет. В этом разница положения Онегина и Татьяны: Онегин
только сейчас поставлен перед трагической неразрешимостью, которую Татьяна
осознаёт и принимает уже давно. В словах Онегина - раскаяние ("Боже мой!//
Как я ошибся, как наказан…"), а в словах Татьяны - печаль и смирение ("А
счастье было так возможно…" - "Я вышла замуж. Вы должны,// Я вас прошу,
меня оставить").
6.
Если приятель вчера писал вам
одно, а сегодня противоположное - сличите
почерк.
Макиавелли, "Государь".
Два письма пишут влюблённые люди. Но ситуация неблагоприятна ни для
первого признания, ни для запоздалого ответа. Оба в равной мере осознают
возможность, подспудно даже неизбежность неудачи, и вместе с тем судьба и
вышняя воля двигают навстречу рождённых друг для друга и разобщённых той же
судьбою людей. Оба принимают в расчёт возможный исход - презрение. У
Татьяны:
Теперь, я знаю, в вашей воле
Меня презреньем наказать.
У Онегина:
Какое горькое презренье
Ваш гордый взгляд изобразит!
Оба говорят о том, что скрывать любовь и страсть мучительно.
- Чтоб только слышать ваши речи…
- Нет, поминутно видеть вас…
И Татьяна, и Онегин подводят итог всему написанному. Общее выражение
"Но так и быть" не случайно в обоих письмах. На зеркальность писем
переносится зеркальность чувств. Онегин в той же степени, что и Татьяна,
любит. Факт написания Онегиным письма тем более знаменателен, что герой,
прагматик по складу ума, пренебрегает выражать свои чувства посредством
писем, считая это сентиментальной модой, с чем согласен и рассказчик ("Хоть
толку мало вообще// Он в письмах видел не вотще" Гл. 8, XXXII).
Оба письма одинаково пылки, о чём свидетельствует обилие
соответствующих знаков препинания:
в письме Татьяны восклицательных знаков 8, Онегина 5;
вопросительных 8 2
многоточий 10 6.
Получается, что Онегин более сдержан, но если учесть, что это письмо
мужчины, да ещё такого прагматика, то следует представить себе степень его
экзальтации.
Следует обратить внимание на интонацию в письмах.
Письмо Татьяны развивается интонационно последовательно. Начинается с
умеренно-приподнятой экспозиции, которая продолжается в повествовательном
тоне ("Но говорят…"). Затем интонация поднимается и достигает кульминации
("Другой!.."). К заключению интонация постепенно опускается до слов "Увы,
заслуженным укором…" и оканчивается достаточно уверенным постскриптумом.
Графически это могло бы выглядеть так:
Письмо Онегина начинается с восклицания. Буря чувств, томившихся в
душе, прорывается едкостью и сарказмом ("Предвижу всё…"). Внезапно эта
интонация сменяется повествованием, задумчивостью ("Случайно вас…"). Затем
- томление ("Нет, поминутно…"), нарастание страсти ("вот блаженство!");
снова мука ("И я лишён того"), подъём до кульминации ("И зарыдав у ваших
ног") и нисходящая интонация концовки: "И предаюсь моей судьбе".
Множество выражений в обоих письмах - это галлицизмы. Лотман
утверждает, что "Онегин и Татьяна используют одни и те же формулы, однако
смысл и функция этих формул в их употреблении глубоко различны"1 . Татьяна
использует клише из французских романов, "Себе присвоя// Чужой восторг,
чужую грусть" А Онегин пишет тем языком, на котором общается повседневно.
&
| |  скачать работу |
Два письма из Евгения Онегина |
