Экономическая культура общества и ее особенности в России
консультативных — при соответствующем сокращении занятости
в производственных отраслях. Однако количественные показатели происходящих
сдвигов преувеличивать все же не стоит. При всей масштабности перемещений,
социальная мобильность в России, судя по всему, не затронула ядер основных
социально-профессиональных групп[4]. А масштабы внутренней миграции по ряду
параметров даже снизились (например, приостановился отток сельского
населения в города)[5]. Но дело ведь не только в том, какой процент
населения сменил профессиональную сферу или добился иных статусных позиций.
На данном этапе важнее само появление новых ролей, несущих иные требования
и украшенных своей особой символикой.
2. Отношения занятости.
В целом социально-экономическое положение человека стало в большей
степени зависеть не только от его профессии и квалификации, но и от сферы,
в которой он работает — в коммерческой или производственной, на
негосударственном или государственном предприятии, в иностранной или
российской фирме. Важное воздействие оказывают и другие факторы. Так, на
многих территориях актуализируется проблема этнической дискриминации
представителей нетитульных национальностей и национальных меньшинств,
отодвигаемых с наиболее престижных экономических и профессиональных
позиций. Социально-профессиональная дискриминация женщин не только не
уменьшилась, но скорее даже возросла: им предлагают относительно худшие
условия найма и продвижения, они чаще оказываются в рядах безработных. А
вот возрастная дискриминация временно снизилась. Мы стали свидетелями
прорыва представителей молодых поколений в хозяйственную элиту,
невозможного в условиях зрелого геронтократического советского общества.
Еще в конце 80-х годов в печати можно было встретить утверждения
крупных хозяйственных руководителей, что в нашей стране безработицы нет и
быть не может. И вот безработица появилась. На начальном этапе при
значительном спаде производства ее официальный уровень казался минимальным.
Конечно, многие фактические безработные просто не регистрируются на биржах
труда по самым разным причинам. Но даже по результатам обследований по
методологии Международной организации труда, масштабы безработицы оказались
ниже прогнозируемых. Они постепенно растут. Тем не менее, многие
предприятия, даже сокращая производство, не увольняют людей. Сохраняются
устои патерналистских отношений и социальной ответственности руководителей,
которые не позволяют идти на серьезные социальные конфликты. Сказывается
давление местных органов власти, стремящихся поддержать уровень занятости в
регионах. Выросла и скрытая безработица, когда работники считаются
занятыми, но длительное время не получают зарплаты, а то и просто
отправляются в вынужденные административные отпуска. В итоге реальная
оценка потенциала безработицы остается одной из важных нерешенных проблем.
Вместе с тем наблюдается оживление внешнего рынка труда, связанное с
повышением трудовой мобильности, коснувшейся в первую очередь двух крупных
категорий занятых: работников без особой квалификации и работников высокой
квалификации, не привязанной к конкретному производству. Одновременно
произошла существенная эрозия внутренних рынков труда, характерных для
советского периода. Трудовая конкуренция и угроза возможной безработицы
разрушают каналы трансляции профессионального опыта молодежи и необученным.
Для неквалифицированных групп плавное карьерное продвижение внутри
предприятия становится все более затруднительным. А в глазах лучших кадров,
ставших объектом конкуренции между предприятиями и секторами экономики,
внутренний рынок труда зачастую утрачивает свою привлекательность''.
В ситуации общей неопределенности подтачиваются сложившиеся нормы
организации труда и его оплаты, размываются привычные иерархические порядки
в отношениях между привилегированными и депривилегированными группами
занятых. Так, вспомогательные рабочие могут оказываться в лучших условиях
по сравнению с рабочими основного производства, а подразделения работников,
не всегда самых квалифицированных, но выполняющих выгодные заказы, начинают
диктовать свои условия, оттесняя вчерашних кадровых рабочих[6].
Если разделить группы работников с точки зрения стабильности занятости
на «ядро» и «периферию», то окажется, что большинство предприятий сохраняют
«ядро» занятых. Однако, во-первых, область стабильной и полной занятости
сузилась. А во-вторых, стабильность далеко не всегда означает лучшие
условия найма, ибо в «ядре» остаются значительные группы привязанного к
предприятию «балласта», который сохраняется, но постепенно скатывается на
менее престижные позиции. В то же время разрастается разноликая
«периферия», охватывающая временных работников и занятых неполное рабочее
время.
Возникшие в негосударственных секторах экономики новые отношения
трудового найма, основанные на контрактных системах, отличаются большей
гибкостью и неформальностью. Они предоставляют рядовым работникам более
высокую степень свободы, но приводят к сужению их прав и уменьшению
социальных гарантий. Поэтому часть работников предпочитает занятость сразу
в двух секторах, оставляя за собой для страховки места в государственных
учреждениях.
На первых этапах сегменты первичного рынка труда с более
благоприятными условиями найма смещаются в негосударственные сектора
экономики. Между ними и государственным сектором возникает значительная
разность потенциалов, обеспечивающая переток кадров (зачастую наилучших).
Переход в негосударственные сферы увеличивал заработок как минимум в 2—3
раза, а в зарубежные фирмы — на целый порядок. Впоследствии начинается
постепенное сближение двух секторов. А с появлением множества промежуточных
форм хозяйствования (формально приватизированных, полугосударственных
предприятий) различия между ними постепенно сглаживаются. Снятие запретов
и прессинг материальных обстоятельств обусловили рост вторичной занятости.
Каждый шестой-седьмой занятый, по данным социологических опросов, имеет
дополнительную оплачиваемую работу, причем, показатель этот, скорее всего,
занижен[7]. Расширяются периферийные зоны рынка труда, связанные с
кратковременной и неполной занятостью. Обширные слои населения вовлекаются
в сферы самостоятельной занятости (легальной и полулегальной). Среди них мы
находим дипломированных специалистов-частников и мелких торговцев, фермеров
и кустарных производителей.
В результате либерализации хозяйственной деятельности существенно
ослаблен прежний контроль за «неформальной экономикой». Как минимум каждый
третий в России получает дополнительный доход от личного подсобного
хозяйства, сада или огорода. Удельный вес заработной платы в доходах
населения падает в пользу альтернативных источников дохода: поступлений от
предпринимательской деятельности, самостоятельной занятости, сдачи в аренду
собственного жилья.
3. Типы хозяйственной организации и трудовые отношения.
Перед лицом экономического кризиса и снижения ожиданий государственной
и корпоративной поддержки происходит восстановление традиционных способов
хозяйствования и выживания, основанных на семейных, клановых или соседских
связях, опирающихся на домашнее хозяйство и сети родственного бартерного
обмена продуктами и услугами. Колхозы и совхозы на селе все более
превращаются в структуры, обслуживающие потребности частных подсобных
хозяйств. Развиваются розничная и мелкооптовая торговля, индивидуальные
услуги, сезонное отходничество, кустарные промыслы. В домашнем хозяйстве
происходит частичное восстановление относительно замкнутого натурально-
хозяйственного цикла. Возрастает регулирующая роль местных сообществ. Таким
образом, наряду с перестроением корпоративных учреждений и растущими
свободными ассоциациями, происходит параллельное утверждение структур
полуобщинного типа.
Что же касается государственных предприятий-корпораций, то многие из
них прошли процесс приватизации, которая была осуществлена достаточно
спокойно и не разрушила альянса между администрацией предприятий и
трудовыми коллективами. Закрепление основной части акций за трудовым
коллективом стало наиболее верным способом сохранения власти администрации.
Авторитет директората подкрепился его собственническими позициями, что в
принципе создает дополнительные стимулы заботиться о судьбе предприятий.
На первых этапах казалось, что материальные поощрения и санкции станут
господствующей формой внутрифирменного контроля, утилитаризм в
хозяйственных организациях подавит средства принудительной и символической
мобилизации, а контрактные формы трудовых отношений вытеснят традиционный
патернализм. Но ничто не исчезает окончательно. И тот же патернализм со
всей системой сложных неформальных отношений и широким веером привязывающих
к предприятию сопутствующих льгот свободно проникает в новые сектора
экономики. При этом вряд ли кто-нибудь сегодня всерьез задумывается о
«новой философии управления». Но формированию «человеческих отношений» в
специфическом российском понимании придается немалое значение, особенно в
малых коллективах. А вот у «демократизации управления» пока слабые шансы на
успех.
Перестройка открыла каналы
| |  скачать работу |
Экономическая культура общества и ее особенности в России |
