Есенин и революция
падного фронта, и эта страница его биографии остается
неизвестной. Мы вряд ли ошибемся, если скажем, что и он тогда ходил в
кожаной курточке с чекистским удостоверением.
Вернувшись в Петроград, Садофьев одно время редакторствовал в "Красной
газете” и не оставлял своей дзержинской привычки. Об этом мы нашли
свидетельство в одном из обзоров ленинградского ГПУ за декабрь 1925 года.
Тайные информаторы сделали выписку из одного белоэмигрантского органа
печати, где говорилось о неохотном сотрудничестве молодых писателей в
"Красной газете": "Садофьев призвал одного из них, вынул из письменного
стола документы и фотографии, изобличающие былую прикосновенность писателя
к Колчаку, и заявил: "Или давайте рассказ, или я перешлю это в ЧК" Тем же
приемом он извлекал из критиков хвалебные статьи о своем творчестве". Как
говорится, не было печали, да черти накачали.
Теперь вернемся к Льву Рубинштейну. Выяснилось: в 1925 году (до апреля
-точно) Лейба Франсович Рубинштейн проживал в 130-м номере "Англетера" -
"без документов", гласит пометка. Тогда его ближайшими соседями были Леонид
Захарович Розовский (народный судья), службист артиллерийской академии РККА
Савва Моисеевич Шулькин и губернский прокурор Иосиф Иванович Юденич.
Присутствие Лейбы Рубинштейна именно в 130-м номере весьма показательно
(напомним, в декабре 1925 года здесь упорно "прописывали" Георгия
Устинова). Указанный номер вкупе со смежным 131-м (он в журнале
квартирантов всегда отсутствует, но означен в инвентаризационной описи за
март 1926 года), как уже говорилось, представляли собой секретные
меблированные кабинеты ГПУ - отсюда, вероятно, шла команда о проводившихся
тайных чекистских операциях, сюда являлись с докладами и т. п. Так
"засветился" еще один подлец. Из перечня секретного сотрудника Вольфа
Эрлиха остаются еще два так называемых свидетеля.
Обычно в примечаниях к собранию сочинений Есенина Григорий Романович
Колобов (прозвище "Почем соль") аттестуется как "советский работник", что
вуалирует его чекистские занятия. Его-то и записал Эрлих в очевидцы.
Полагаем, комментарии излишни. Г. Е. Колобов в 1925 году и позже не
оставлял своей службы в ГПУ, что доказывается его присутствием 25 мая 1926
года на заседании партийного бюро 3-го Ленинградского полка войск ГПУ
(протокол сохранился). Косвенно то же самое подтверждается фактом
проживания (1929) его брата (7), студента политехнического института
Николая Романовича Колобова (р. 1907) в 46-й квартире дома № 3 по улице
Дзержинского (бывшая Гороховая, затем Комиссаровская).
А как же быть с воспоминаниями друзей Есенина - Вольфа Эрлиха, журналиста
Георгия Феофановича Устинова и его жены Елизаветы Алексеевны? Так вот,
гипотеза о том, что Есенин 24-27 декабря 1925 года не жил в "Англетере",
получает новые подтверждения. Обратимся к фактам. Первый и самый
достоверный: Вольф Иосифович Эрлих (1902-1937) - секретный сотрудник ГПУ,
создавший вместе с другими легенду о том, что Есенин, почаевничав четыре
дня в пятом номере "Англетера", повесился. От тоски, алкоголизма,
безнадежности, победы "черного человека в душе, в общем-то, обаятельного,
несмотря на "завихрения", поэта... И в это поверили. И это было самое
глубокое и наивное заблуждение биографов Есенина. Чтобы их разубедить,
нарисуем портрет "Вовы" не по воспоминаниям Николая Тихонова ("Мне нравится
Вольф Эрлих и своей сердечной преданностью Есенину и большой, настоящей
любовью к родной поэзии") и вздохам его родственников и близких знакомых, а
по документам и "наследию" стихотворца, которое почему-то не привлекало
внимания.
7 июня 1902 года раввин Симбирска И. Гальперн записал: "...у провизора
Иосифа Лазаревича Эрлих от законной его жены Анны Моисеевны родился сын,
которому, по обряду Моисеева закона, дано имя Вольф". Через 28 лет Вольф
пропоет свою "Волчью песнь":
Я ли это -
С волей на причале.
С песьим сердцем,
С волчьей головой?
Пой же, трубы гнева и печали!
Вейся клекот лиры боевой!
Но когда заря
Зарю подымет,
В утренней
Розовоокой мгле,
Вспомню я простое волчье имя,
Что мне дали на моей земле.
И, храпя
И воя без умолку,
Кровь свою, роняя на бегу,
Серебристым
Длинномордым волком
К вражьему престолу пробегу.
В этом "романтическом" стишке речь, конечно, идет о коммунистической заре
и Царском престоле. Метафора "с песьим сердцем" вполне отражает сущность
автора, внешне добродушного, открытого, приветливого, внутренне - злобного,
циничного, холодного. Его жизненный принцип: "Нет во мне - нет в людях".
Однажды, обращаясь к другу, он признался:
Прости за то, что был как все -
Не верен и лукав,
За мелочность и злую грусть
Моих земных забав.
И перед нами отнюдь не "лирический герой", а автопортрет. После окончания
2-й Симбирской советской школы 2-й степени имени В. И. Ленина он в 1919
году поступил на историко-филологический факультет Казанского университета,
где числился до июня 1921 года. Именно числился, потому что сам в одной из
анкет указал: "добровольно служил в 1920-1921 в Санчасти Приволжского
оттого округа. Врет, так как в другой анкете был ближе к правде: "Служба в
Красной Армии: работал в качестве секретаря педагогической лаборатории
Главного Политического Управления Просвещения Комитета Татарской
республики". И еще дал справку: в 1920 году проходил курс всеобуча в 9-м
взводе 1-й роты 1-го пехотного Казанского территориального полка. Свою
чекистскую службу он начал с первого университетского курса. Фанатик
мировой революции, он в 1921 году на вопрос анкеты (пункт 29-й): "Какой
партии сочувствуете и почему?" - ответил: "РКП. Хотя бы потому, что все
попытки переворота (независимо от намерений кого бы то ни было) по
неизбежным результатам считаю контрреволюционными" (ему, "твердокаменному",
колебания были несвойственны).
Детали темной биографии "Вовы" проясняются им самим в стихотворных
опусах. Процитируем отрывочек (поэзии в нем ни на грош, но фактура
любопытна):
Много слов боевых живет в стране,
Не зная, кто их сложил,
Громче и лучше на свете нет
Песни большевика.
И этой песне меня научил
Мой первый товарищ Выборнов Михаил,
Председатель Рузаевской ЧК.
Даже адрес чекиста указан: Симбирск, Смоленская ул., 3. Человек с такой
фамилией (имя другое) известен в Ленинграде начала 20-х годов (в его
служебном формуляре немало темных строк); осенью 1925 года он исполнял
обязанности ответственного дежурного 1-го Дома Советов ("Астории"), а
должность эта - чекистская, ее до него занимал В. М. Назаров, переведенный
на должность коменданта "Англетера", Возможно, перебравшись в северную
столицу, Выборное в июле 1921 года перетащил за собой и своего ученика.
Здешнее ГПУ приютило Эрлиха в комнатке ведомственного дома № 12 по
Вознесенскому проспекту (это буквально рядом с "Англетером", позже имевшим
адрес: проспект Майором, 10). Вольф поступил на литературно-художественное
отделение факультета общественных наук Петроградского университета. В 1923
году его оттуда выгнали за неуспеваемость и участие в сионистских сборищах.
Пытался в революционном духе воспитывать детей, но скоро забросил
педагогическое ремесло, отдавшись всецело сексотству и "социальной" поэзии:
"Мой дом - весь мир, отец мой - Ленин..." Наиболее заметная его работа -
сценарий известного фильма "Волочаевские дни" (1936),
Литератор Матвей Ройзман писал о нашем "герое": Вольф Эрлих был
честнейшим, правдивым, скромным юношей. Он романтически влюбился в поэзию
Сергея Есенина и обожал его самого. Одна беда - в практической жизни он
мало понимал. Здесь нет ни одного слова правды, но именно в таком ореоле
воспринимали его современники: тихонький, мяконький - из него бы получился
неплохой провинциальный артист. Даже в недавние наши дни у волка сохранялся
овечий "имидж": на его родине, в Ульяновске, открыли музей его имени (позже
тихо и благоразумно прикрыли).
В практической жизни он разбирался великолепно, В 1930 году сообщал
матери: "Сам я живу замечательно. Две комнаты с передней, а я один. Сам к
себе в гости хожу. Шик!" (Адрес того "шика": ул. Литераторов 19, кв. 13).
Что ни говори - ценный кадр ЧК-ГПУ-НКВД. Есенину "советская" власть на
захотела плохонького угла дать, а к таким, как "Вова", радела классовой
лаской. Пройдя в 1922 году подготовку в радиотелеграфном дивизионе
Петроградского военного округа, Эрлих время от времени совершал путешествия
в южные республики СССР, совмещая отдых с обязанностями сексота ГПУ и
пограничника (вот еще одна странность его биографии: в 1924 году он признан
Негодным к воинской службе по ст. 125; личная карточка № 166 от 14 мая 1924
года). Споры о том, сфотографирован он однажды в форме пограничника или
гэпэушника, - пустые, одно не мешало другому.
Но пора вернуться в
| |  скачать работу |
Есенин и революция |
