Есенин и революция
д!" Автор явно
переборщил в своем усердии во что бы то ни стало сказать: жил, жил поэт в
"Англетере". Это стремление заметно и в следующей демонстративной фразе:
"Устинов устроил его в №5". В роковое утро, продолжает лгать "Новая
вечерняя газета", Устинова пошла за оставленным в комнате Есенина самоваром
(автор опять переусердствовал: номер был обставлен богато, да и хозяин мог
в любую минуту попросить горничную принести ему нужный прибор), не
достучалась, о чем рассказала "вернувшемуся мужу". "Устинов пошел сам" - и
т. д.
Сочинитель был явно не из глубокомысленных, в 5-м номере не бывал -
отсюда еще две вопиющие нелепости. Первая: вошедшие "Устиновы" увидели:
"...над письменным столом с восковым лицом, обращенным к стене, на веревке,
обмотанной вокруг шеи, висел поэт.." вторая нелепость: "Поэт был одет в
нижнюю рубашку с засученным рукавом, брюки и сапоги". Третье измышление:
"Вторая рука. вытянутая по туловищу, вся почернела”. Безграмотная,
бесцеремонная и дубовато-развязная статейка заказного дезинформатора.
Таких, кстати, в Ленинграде хватало.
Наконец, приступаем, может быть, к самому трудному и загадочному сюжету в
англетеровском происшествии. Кто же все-таки такая Елизавета Алексеевна
Устинова, жена кусковского журналиста? Ее 70 лет воспринимали как "тетю
Лизу", заботницу и радетельницу Есенина, но никто не удосужился
поинтересоваться личностью этой, фактически ключевой фигуры среди
свидетелей трагедии. Опустим рассказ о том. как сложно шли поиски этой
"мистической женщины”. Да, она, возможно, была близка с Георгием
Феофановичем Устиновым, имела сына, но их семья не состоялась. Фамилию свою
она так и не меняла и оставалась Анной Яковлевной Рубинштейн, ответственным
секретарем вечерней "Красной газеты". Она-то, уверены мы, и сочиняла за
бывшего супруга слезливые статьи и вместе с Эрлихом обеспечивала сокрытие
преступления. Жила она постоянно в "Астерии" (1-м Доме Советов), в квартире
№128; рядом, в 125-й квартире, поселилась жена Кингисеппа Елизавета
Ивановна, сравнительно неподалеку- тесть Сталина, Сергей Яковлевич
Аллилуев. В "Англетере же Анна Яковлевна Рубинштейн, она же Елизавета
Алексеевна Устинове, появилась лишь однажды при каких-то чрезвычайных и,
если не ошибаемся, оперативно-секретных обстоятельствах. Было это примерно
в октябре 1924 года, когда в гостинице размещалась английская консульская
миссия и ее покой обеспечивало "Бюро по обслуживанию иностранцев в
Ленинграде". Из советских граждан здесь проживали только 11 человек-10 из
числа обслуживающего персонала. В 114-й квартире значится среди жильцов
единственной и последней в списках (под №11) Елизавета Алексеевна
Рубинштейн. Жила она роскошно, платя за апартаменты раз в полугодие 450
руб. -сумма по тем временам громадная. Есть пометка: "Членов семьи - 2,
число комнат - 2. Торговля москательными товарами: Садовая, 83. Магазин.
Торговый патент III разряда". Гадать о той, что она тогда делала в
"Англетере", не будем (она не свободно, но говорила по-английски).
"Отправимся” (легко сказать) по указанному адресу на Садовую. Да, есть
такой магазин, торгует красками, а владелицей его является почему-то не
Елизавета Алексеевна, а Надежда Николаевна Рубинштейн; других примечаний,
увы, нет. Такой конспирации удивляться не следует, она пользовалась, в
зависимости от ситуации, разными именами и отчествами (распространенное
еврейское "Рубинштейн" равносильно русскому "Иванов"). В справочнике "Весь
Ленинград' (1924-1926 и позже) она проходит как А. Я. Рубинштейн, но
однажды, в 1926 году, мелькнула как А. Я. Устинова, хозяйка прачечной по
ул. Некрасова, 30.И. Эрлих жил в доме № 29 по той же улице, то есть они
могли легко общаться на своеобразной явочной конспиративной квартире № 10).
Сегодня нам известен весь жизненный путь "племенной революционерки" - от
рождения до ее расстрела в Соловках в 1937 году за террористическую
деятельность (по нашим отрывочным сведениям, была причастив к убийству С. М-
Кирова). Подробно излагать автобиографию" нет необходимости. Перед нами
типичная революционерка-фанатичка ленинского пошиба. "Взлеты" ее карьеры
пришлись на разгул идеологической большевистской уголовщины, а "падение"
связано с утратой позиций леворадикального еврейства в период борьбы
Сталина с Троцким. XIV съезд РКП(б) остановил уверенную карьеру Анны
Яковлевны Рубинштейн -Устиновой, оставив ей задворки политической жизни.
Арестована в сентябре 1936 г. и, гласит протокол Комиссии партийного
контроля при ЦК ВКЛ(б) и Партколлегии при уполномоченном КПК по
Ленинградской области: "Обвиняется в активном участии в контрреволюционной
троцкистско-зиновьевской террористической организации. Привлечена к
уголовной ответственности и находится под арестом” (в августе 1936 года по
этому "делу" в Ленинграде было привлечено 28 членов ВКП(б). Круг знакомств
А. Я. Рубинштейн в период ее службы в III Армии (Пермь и др.), очевидно,
был обширным. Она, конечно же, знала командующего Рейнгольда Иосифовича
Берзина, бывшего организатора ликвидации Ставки Николая II в г. Могилеве.
Общалась с уральским окружным военкомом Шаем Голощекиным, заправилой
убийства последнего русского императора, ей, разумеется, хорошо был
известен приятель Я. М. Свердлова, политический уголовник и ненавистник
Сергея Есенина - Лейба Сосновский (главный редактор Бедноты"), и многие
другие "неистовые рыцари" Октября. В первой половине 20-х годов комиссарша
Рубинштейн представляла в Ленинграде идеологическую опору Зиновьева,
находясь на самом левом фланге "новой оппозиции”. В сохранившихся
протоколах собраний сотрудников "Красной газеты" она предстает крайне
жестоким, своевольным ответственным секретарем; в ее поступках чувствуется
вздорность и истеричность. После убийства Есенина, проходившего на фоне
жаркой схватки Сталина с зиновьевцами на XIV партийном съезде, новый
главный редактор "Красной газеты", друг С. М. Кирова и Есенина, Петр Чагин
выжал Рубинштейн из редакции. Пригрел Анну Яковлевну директор
Ленинградского отделения Госиздата, шурин Зиновьева - Илья Ионович Ионов.
Мы столь подробно остановились на ее биографии, потому что имя этой сатаны
в юбке ни разу в литературе о Есенине не звучало в полный голос, что
говорит лишь о начале подлинного документального расследования трагедии в
"Англетере" и поразительной не освещенности и заблуждениях наших
"следопытов".
...Продолжаем наше следствие. На очереди понятые, подписавшие маскарадный
протокол милиционера Николая Михайловича Горбова. Их было трое:
малоизвестный ленинградский литератор Михаил Александрович Фроман (Фракман,
1891-1940), известный поэт Всеволод Александрович Рождественский (1895-
1977) и забытый критик Павел Николаевич Медведев (1891-1938). Почему именно
они поставили свои подписи, а не кто-либо из жильцов или сотрудников
"Англетера", к примеру, соседи мнимого обитателя 5-го номера?
Личность Фромана-Фракмана, зятя кремлевского фотографа Моисея
Наппельбаума, не раз запечатлявшего лик Ленина, весьма вовремя появившегося
для траурных съемок, окутана мраком. С его стихами и переводами можно без
особого труда познакомиться, но до сих пор невозможно заполучить материалы
сохранившегося архива "подписанта" Однако кое-какие штрихи его внутренней
жизни все-таки удалось разглядеть. Жена Фромана вторым браком связала свою
судьбу с Иннокентием Мемноновичем Басалаевым, оставившем пространные
дневники и воспоминания. В одной из его тетрадей мы нашли такую запись о
Фромане: Главное - умеет молчать, когда его не спрашивают. О нем говорят:
культурный поэт. Мне он кажется похожим на большую грустную обезьяну,
знающую повадки приходящих к ней друзей… Аккуратист, систематически слушал
по радио последние известия, любил копаться в книгах, возиться с котом
Мухтаром и играть на бильярде. В 19-м году - секретарь ленинградских
поэтов, что уже само по себе говорит о его духовной близости к местной
партийной верхушке, так как случайности в выборе литературного начальства
тогда категорически исключались. Ближайшим молодым приятелем Фромана-
Фракмана в 1925-м году был... Вольф Эрлих, причем настолько близким, что у
них имелась общая, "коммунальная" касса. В одном из писем к матери Эрлих по
этому поводу писал: "Дело в том, что на меня и на Фромана лежало в "Радуге"
300 р. на половинных основаниях. Я эти деньги считал неприкосновенным
фондом своим. И не трогал. Так Фроман в эти два месяца (январь 1925-го -
февраль 1926 года.) перетаскал их все". Причины лопнувшего "банка"
компаньонов как раз в интересующий нас период понятны, о причинах же их
трогательного товарищества можно лишь догадываться.
Почему в числе понятых при составлении протокола Николаем Горбовым
оказался поэт Всеволод Александрович Рождественский?.. К его личному архиву
давно не подпускают, сведения о нем, относящиеся к 1925 году, весьма
противоречивы...
По складу натуры - романтик-эстет. Октябрь 1917-го воспринял как
захватывающее, стихийно рожден
| |  скачать работу |
Есенин и революция |
