Голод на Северном Кавказе в 1932 - 1933г
«саботаж» 60 человек.
На привезенной в станицу печатной машине был налажен выпуск газеты
«Сломим кулацкий саботаж». В выпущенной 9 ноября листовке станичники были
предупреждены о том, что если они не одумаются и не прекратят саботаж, то
будут высланы на Север. Листовка, призывавшая к сдаче последних крох зерна
и муки, издевательски называлась «Завоюем право остаться на кубанском
черноземе».[60]
Под массированным нажимом активистов, вооруженных милиционеров и
красноармейцев увеличивалось число выходящих на работу колхозников.
Созданные комиссии содействия (ком-соды), в которые включались
уполномоченные края или района, а также местные руководители, превратились
в штабы по мобилизации и принуждению единоличников доводить до конца
осенний сев, ломать кукурузу, очищать поля. Все больший размах приобрели
репрессии. Уже к 9 ноября было арестовано 140 человек. Арестовывали не
только за сопротивление хлебозаготовкам. За решетку бросили 30 бывших
кулаков, десятки бывших белогвардейцев, 2 бывших атаманов, 2 сыновей бывших
помещиков, колхозников-родственников ранее высланных кулаков.[61] Всех
«бывших» держали под подозрением и арестовывали, даже если они не совершали
никаких противоправных действий. Однако члены комиссии Политбюро ЦК ВКП(б)
и руководители краевой партийной организации не были удовлетворены
принятыми мерами. Уполномоченный крайкома по станице Темиргоевской В. Г.
Филов был вызван в крайком и 24 ноября на заседании бюро, в котором
участвовали Каганович и Шкирятов, получил разнос за недостаточно энергичное
проведение в жизнь мер по слому «кулацкого саботажа». На этом же заседании
суровой критике подверглись Матвеев (уполномоченный по станице
Медведовской) и Л. И. Ароцкер (по станице Ново-Рождественской). Перед
уполномоченными была поставлена задача «добиться немедленного перелома в
хлебозаготовках и уборке». В ноябре только в станице Темиргоевской было
осуждено 200 человек, а 50 семей выслано в административном порядке. Столь
тяжкой ценой к 5 декабря станица выполнила план хлебозаготовок и вскоре
была снята с «черной доски». Такими же методами проводились хлебозаготовки
и в других" «чернодо-сочных» станицах—Медведовской и Ново Рождественской.
Однако не везде столь «успешно».[62]
Между тем, члены комиссии Политбюро ЦК ВКП(б) и сопровождавшие их
члены бюро крайкома выехали в районы края. Каганович с Шеболдаевым
посетили некоторые ставропольские и кубанские районы. Знакомясь с ходом
хлебозаготовок, они приходили к выводу, что парторганизации на местах
заняты главным образом разъяснением принятых в начале ноября решений и
агитацией за их выполнение, но не организуют их выполнение. По настоянию
Кагановича 13 ноября бюро Северо-Кавказского крайкома вновь рассмотрело
вопрос о ходе хлебозаготовок и констатировало, что их темп не ускорился, а
темп сева даже снизился. В райкомы была направлена пространная телеграмма с
требованием немедленного осуществления широкого круга жестких мер, которые
обеспечили бы поворот в проведении сельскохозяйственных кампаний. Крайком
предписывал дальнейшее ужесточение репрессивных мер. За невыполнение
плановых заданий по хлебозаготовкам предлагалось в каждой станице провести
судебные, процессы, привлекая к суду по ст. 61 УК РСФСР (за спекуляцию)
виновных колхозников и единоличников. В современных публикациях уже
обращалось внимание на неправомерность привлечения к суду за спекуляцию
производителей и законных хозяев хлеба. Однако тогда крайпрокурору и
крайсуду было поручено, в течение суток подготовить и провести 10 сессий
суда против «саботажников». Можно представить себе, насколько «серьезными»
были спешно организованные процессы и вынесенные приговоры, сломавшие
судьбы десятков людей. В поисках кнута, который бы заставил колхозников и
единоличников выполнить план хлебозаготовок, крайком принял решение
выселить из станиц Ставрополья 2 тыс. единоличных хозяйств, срывавших
хлебозаготовки и сев. Выселение и судебные репрессии осуществлялись по
организованным местными властями ходатайствам крестьян и казаков.
По требованию райкомов и райисполкомов активисты в станицах и селах,
выполняя директиву крайкома, спешно готовили проекты постановлений с
перечнем различных мер репрессий вплоть до высылки из края и отдачи под суд
руководителей колхозов, колхозников и единоличников за невыполнение плана
хлебозаготовок и осеннего сева. Постановления принимали общие собрания
станичников и селян.
Каганович, Чернов, Шеболдаев, Ларин уже не скрывали своего раздражения
неудовлетворительным, с их точки зрения, темпом хлебозаготовок, требовали
все более суровых мер против «саботажников» Каганович, посетив хозяйства
Каменского района, 19 ноября провел совещание районного актива, на котором
обвинил коммунистов района в том, что они не уяснили контрреволюционного
содержания саботажа хлебозаготовок и не обеспечили решительной борьбы с
ним, перелома в хлебозаготовках. В этот же день бюро Каменского РК ВКП(б)
объявило «ударный декадник» по завершению хозяйственно-политических
кампаний с ежедневной проверкой суточных заданий и применением репрессий к
саботажникам.[63]
По требованию Чернова и Ларина в Мечетинском районе один из хуторов
рядом со станицей Егорлыкской, в котором, по сообщению председателя
станичного колхоза, жили единоличники, якобы разворовывавшие колхозную
кукурузу, был окружен милиционерами, которые произвели обыск всех домов,
хозяйственных построек и изъяли найденное зерно.
20 ноября крайком собрался в Ростове-на-Дону совещание на этот раз
секретарей сельских райкомов Дона и Ставрополья.[64] На совещание прибыли
25 из 30 вызванных секретарей райкомов, 12 из них выступили. Понимая, чего
ждут от них Каганович и Чернов, секретари райкомов единодушно осудили
«саботаж», во всем обвиняя секретарей партийных ячеек, председателей
колхозов, директоров совхозов, председателей сельсоветов.
Им было ясно, что руководители партии и государства не желают считаться с
реальным положением дел и сложившимися в районах трудностями, что краевое
руководство заодно с центром и не прикроет «районщиков», не защитит
крестьян и казаков от разорения.
Секретари сельских райкомов, как и их коллеги на совещании 2 ноября,
хотя и приводили данные о низком урожае, небывалых трудностях заготовок,
все же под давлением Кагановича, который буквально от каждого требовал
назвать точную дату завершения хлебозаготовок, брали обязательство
закончить вывоз хлеба в первой половине декабря. Шеболдаев и Чернов в своих
речах вновь обрушили на секретарей райкомов обвинения в недостаточной
требовательности и ориентировали их на усиление нажима и репрессий против
«саботажников».
Понимая, что для выполнения плана хлебозаготовок необходимо у
колхозников и единоличников изъять не только товарное зерно, но и семенное,
а также продовольственное, что добровольно его крестьяне не отдадут,
руководители партии и краевой организации в насилии видели в тот момент
главное средство достижения цели. Об этом свидетельствует даже такой
анекдотический факт. Шеболдаев, рассказывая участникам совещания о
посещении Кагановичем Каменского района, сообщил, что, когда они с Лазарем
Моисеевичем ехали по району, в одном месте из-под колес их автомобиля
выпорхнула и вдруг полетела впереди машины курица. Отчаянно махая крыльями,
она, подгоняемая автомобилем, пролетела почти километр. В связи с этим, по
мнению Шеболдаева, Лазарь Моисеевич «остроумно» заметил, что «если нажать,
так и курица летит. Это применимо и к районным парторганизациям, к сельским
районам. Если, например, нажать, так они смогут полететь, смогут драться с
кулаком». В этот момент Каганович прервал выступление Шеболдаева и между
ними произошел обмен репликами.
Каганович. «Курица не может быть большевиком. А человек может быть
большевиком».
Шеболдаев. «Может быть большевиком. Если нажать, может полететь».
Потребовать, нажать, принудить, выслать, осудить, расстрелять - таков
лексикон партийных и советских руководителей в центре и на местах в том
страшном году, таковы были методы хлебозаготовок.[65]
В ноябре и декабре 1932 г. по зерновым районам края пронесся буквально
шквал массовых обысков домов и дворов крестьян-колхозников и единоличников,
общественных построек колхозов с целью выявления спрятанного хлеба.
Созданные повсеместно в станицах, селах и хуторах комиссии содействия из
коммунистов, колхозных активистов, активисток-женщин агитировали по дворам
за полную сдачу зерна и по доносам направляли своих представителей для
изъятия спрятанного зерна. Специально изготовленными железными щупами
отыскивали во дворах и на огородах, хлевах, амбарах ямы, в которых
хлеборобы пытались утаить хлеб и семена от ретивых заготовителей. В ноябре
в различных районах было обнаружено более 1000 ям, из которых извлекли
несколько тыс. ц. зерна. В декабре утайка хлеба приобрела еще больший
размах. Так, в Павловском, было обнаружено более 1100 ям с зерном". Однако
в среднем в такой яме утаивалось лишь 3—4 ц. зерна, т. е. в подавляющем
большинстве случаев укрывалось небольшое количество зерна на
внутрихозяйствен
| | скачать работу |
Голод на Северном Кавказе в 1932 - 1933г |