Голод на Северном Кавказе в 1932 - 1933г
ные нужды.[66]
Немало было обнаружено и так называемых «черных амбаров», в которых
колхозы вопреки действовавшим порядкам пытались сохранить зерно на
продовольствие и семена. В этих случаях руководители колхозов несли тяжелую
ответственность. Естественное недовольство и сопротивление изъятию хлеба
его хозяев-производителей ломали насилием, бесчеловечностью, жестокостью.
Глава 3. Голод в Северо-Кавказском регионе.
3.1 Голод в 1932 – 1933 ГГ.
Голод вступил в станицы и села вместе с ноябырьско – декабрьскими морозами
1932 г. К этому времени из за кормов дворов колхозников и единоличников
было изъято все зерно, а зачастую и все продовольствие. Ничего съедобного
нельзя было найти в вымороженных полях и рощицах. С болью вспоминают
пережившие её очевидцы.
А. Е. Есипенко из села Верхняя Татарка рассказывает о том как у них в селе
вымерла вся семья кузнеца Кажевицкого, который в ходе хлебозаготовок был
вынужден сдать 5 пудов ржи, честно им заработанные, но несмотря на это был
арестован за укрывательства хлеба и умер в тюрьме. Жена его с грудной
дочерью и 12-летним сыном потом сильно голодали, потеряв кормильца. Дочка
умерла первой, за ней умер мальчик. Мать, не выдержав такого ужаса сразу
заболела и умерла.[67]
Голод охватил станицы, хутора и села Дона, Кубани и Ставрополья.
Голодало население, отдаленное от железных дорог. Ведь на железной дороге
можно было хоть что-нибудь раздобыть у проезжающих мимо поездов.
Пик бедствий, связанных с голодом пришелся на январь – апрель
1933г. из
75 районов голод охватил 44района.[68] В феврале бюро Северо-Кавказского
крайкома было вынуждено признать в своих официальных решениях « факты
прямого голодания в отдельных станицах». Всячески стремясь предупредить
размах трагедии и в сложившейся ситуации вновь обвиняя кулаков в том, что
они якобы специально спекулируют на отдельных фактах голодания, бюро
крайкома отнесло 20 районов края к неблагополучным, а 13 к особо
неблагополучным. В число последних вошли кубанские районы: Армавирский,
Курганенский; Ставропольский районы: Ново – Александровкий и
Курсавский.[69]
Однако поступавшая из голодающих районов информация свидетельствовала
об условности их разделения на категории по степени бедствия. Обстановка в
этих районах была трагической. Сохранились документы, которые дают сделать
представление о масштабах беды.
Начальник политотдела Ейской МТС в одн6ом из донесений сообщил:
«Состояние людей в январе 1933г. За январь по ряду колхозов умерло от365
до 290 человек. Итого по 4 колхозам свыше 1тыс. человек. В Есентукском
районе был ряд случаев трупоедства и людоедства своих близких и родных.
Труппы разворовывались с кладбища.(3)
М. А. Шолохов в одном письме в феврале 1933 г., с душевной болью
писал, что « Вешенский район идет к катастрофе. Скот в ужасном состоянии.
Что будет весной не могу представить, даже при наличии своей писательской
фантазии. Это в феврале, а что будет в апреле, в мае». А в середине апреля
того же года он писал в письме Сталину он сообщал о том, что «пухлые и
умирающие от голода есть и в Верхнее - Донском районе, но все же там
несравненно легче, чем в Вешенском районе». Положение в Вешенском районе
он характеризовал следующим образом: «Большинство семей живут без хлеба на
водяных орехах и на падали с самого декабря месяца. Но в начале весны
многие ожили, едят сусликов вареных и жаренных, на скотомогильник, за
падалью, не ходя, а не так давно пожирали не только свежую падаль, но и
пристреленных санных лошадей и собак, и кошек, и даже вываренную, лишенную
всякой питательности падаль.»[70]
Во многих районах было принято постановление « О бегстве из
колхозов». Сельсовета и колхозам было велено не выдавать справки
колхозникам на выезд. Партийным организациям предлагалось принять участие
в организуемых ОГПУ и милицией кордонах и постах для задержания беглых
колхозников. Было решено из коммунистов, комсомольцев и особо преданных
активистов организовать в группы для предупреждения побегов, выявление
бежавших и водворения по месту жительства, либо передавать их органам
ОГПУ. Колхозникам надо было объяснять, что малейшие попытки к бегству
будут рассматриваться как прямые контрреволюционные действия, как злостный
срыв предстоящего весеннего сева, за что они будут караться с особой
строгостью.[71]
В крае началась охота за людьми – беглыми голодными колхозниками,
которых выдворяли по месту жительства, обрекая их на голодную смерть.
Особую тревогу у руководства вызвало скопление беглецов на железнодорожных
полустанках и станциях Минеральные Воды, Невинномысская, Ипатова. Огромное
количество оборванных, изнеможенных, опухших людей от голода, еле
передвигающих ногами – взрослых и детей - заполонили вокзалы. Вспыхнула
эпидемия брюшного и сыпного тифа. Многие беженцы, сваленные голодом и
болезнью, умирали в вагонах, на перронах, в залах ожидания и пристанционных
скверах. Это картина не увязывалась с опубликованными в эти же дни во всех
газетах страны заявлением Сталина, на Первом Всесоюзном съезде колхозников
ударников, о том, что крестьяне в колхозах «работают для того, чтобы изо
дня в день улучшать свое материальное и культурное положение… что главные
трудности уже пройдены, а те трудности что стоят перед вами не стоят даже
того, чтобы серьезно разговаривать о них».
Но краевое руководство не беспокоилось о том, что утверждения вождя
не сходны с реальностью. Краевые власти были больше озабочены угрозой
эпидемии, нависшей над городами. Поэтому в очередных решениях бюро Северо –
Кавказского крайкома предписывал руководству Северо – Кавказской железной
дороги, местным властям и милиции принять все меры к очищению всех вокзалов
и всей территории железной дороги о бездомных беспаспортных,
беспризорных.[72] Всех задержанных предлагалось отдавать милиции и не
допускать их возращения на вокзалы. Вряд ли изменить обстановку решение о
создании нескольких ночлежных домов и помещении какой части бездомных детей
в детские дома. О том, что принятые меры оказались недостаточны и мало
эффективны свидетельствует вскоре принятое крайкомом решение об
установлении силами дорожно –транспортного отдела ОГПУ заслонов для не
допущенных в зону железной дороги беженцев и беспризорных.
Катастрофическая ситуация конечно же вынуждала руководителя крайкома
и крайисполкома предпринимать шаги к нормализации обстановки.
Руководя хлебопроизводящем краем и не имея права распоряжаться находившимся
рядом, с умирающими от голода людьми, зерновыми запасами, краевое
руководство обратилось за помощью в Москву.
ЦК ВКП(б) и СНК СССР первоначально выделили краю 11,7млн. пудов
семенной и фуражной ржи, но этого было недостаточно. Крайком вновь
обратился с просьбой увеличить ссуду на семена и фураж до 19млн. пудов и
выделить 3,2млн. пудов зерна продовольственной помощи. Таким образом,
руководство края увеличить помощь до 22,2млн. пудов или 3,6млн. центнеров
зерна.
Решением СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О семенной помощи колхозам и совхоза
Украины и Северного Кавказа» была предоставлена беспроцентная семенная суда
в размере лишь 15,3млн. пудов, т.е. значительно меньше потребительности
края.[73]
Предоставленную центром зерновую ссуду, бюро крайкома в середине
февраля распределило между районами. Эта помощь далеко не удовлетворяла
нужды районов и колхозов. Из-за бесхозяйственности и нераспорядительности
руководителей, трудностей с транспортом, бездорожья, нередко эти выделенные
семенные и фуражные ссуды доставлялись в районы не полностью. Единоличникам
помощь вообще не оказывалась. Боле того, собранные у единоличников семена
были переданы в семенные фонды колхозов, а единоличников вновь обязали
собирать семена для весенней посевной компании.
Скудная помощь колхозам на продовольственные нужды, выдавалась лишь
работавшим и голодающим колхозникам. Да и детям голодающих станицах
выдавалось в школе на завтрак лишь по 50 граммов хлеба в день на душу.[74]
Крайком в своих решениях строго настрого предупреждал местных
руководителей, что помощь колхозникам оказываться только после тщательной
проверки каждого случая нуждаемости. Райкомы же партии использовали
продовольственную помощь как рычаг принуждения колхозников к труду в
общественном хозяйстве.
В продолжающейся компании по сбору семян партийные организации
поощряли доносительство, стимулируя доносчиков, сообщавших о спрятанном в
станицах и селах хлебе, зачислением в счет их доносчиков заданий 50%
обнаруженного хлеба и передачей им 10% ,15% найденного хлеба на
продовольствие. Положение в крае усугублялось в связи с необходимостью
обеспечения хлебом, продуктами питания, семенным зерном, фуражом 50 тыс.
человек, вселенное в край в станицы, откуда было выделено коренное
население. Тиски несколько месяцев сжимали сельское население края. Голод
уносил многие тысячи жизней рядовых колхозников и единоличников, испытавших
великие бедствия и унижения. На этой всеобщей нужды, года, слабых попыток
смягчить его последствия, бросаются в глаза меры партийных органов по
самообеспечению. В руках партийных органов и их руко
| |  скачать работу |
Голод на Северном Кавказе в 1932 - 1933г |
