Группы интересов и политика
только опытные и
высококвалифицированные профессионалы, но и полномочные
представители заинтересованных общественных сил и групп. Имеется в
виду прежде всего участие на неформальном, "лоббистском" уровне,
чреватом сговором, давлением, использованием "подпитки" и
т.п. методов, а узаконенное и введенное в рамки соответствующих институтов
и структур.
К чему ведет игнорирование данного требования, можно видеть на
примере нынешних российских реалий. Как все мы знаем, основное
взаимодействие государственных и общественных структур и их персонала в
процессе подготовки и обсуждения законопроектов происходит в обеих ветвях
власти на межличностной основе, что не просто ведет к гипертрофированной
роли лоббизма, но и способствует тому, что он становится полукриминальным.
Как правило, мы связываем эту его особенность с известной склонностью
наших политиков и чиновников к подкупу, взяточничеству и т.д. Однако, дело
здесь не только и даже не столько в нашей российской "вороватости", сколько
в институциональном несовершенстве политической системы как таковой.
Последняя благодаря преобладанию межличностных связей открывает
лоббистам исключительно широкое поле деятельности, причем фактически без
каких-либо правил игры. Лоббизм существует у нас, за крайне редким
исключением, при полном отсутствии гласности и "прозрачности" (само это
слово - не что иное, как общественная реакция на закрытость, келейность
взаимодействия) и потому не поддается никакому контролю. Даже в случае
принятия закона о лоббизме (а разговоры об этом идут уже более пяти лет)
положение не изменится, поскольку все имеющиеся проекты подобного закона
оставляют без изменения институциональную основу лоббизма, а точнее,
практически полное отсутствие оной.
Здесь бы было полезно вспомнить систему функционального
представительства на Западе, причем не только на федеральном уровне власти,
потому что концепт лоббизма, означающий давление (неформальное и
институционализированное) организованных интересов на властные органы и на
отдельных официальных лиц, подразумевает принципиальную, базовую
раздельность частно-корпоративных интересов и публичной власти. В субъектах
же РФ дело обстоит куда проще: политическая власть и экономическое
могущество здесь сосредоточены в одних руках. Наглядное тому подтверждение
– личное присутствие в законодательных собраниях руководителей крупнейших
монополий как регионального, так и общероссийского масштаба; в свою
очередь, в правлениях этих корпораций представлены руководители органов
власти.
2.4 Законопроект «о лоббизме».
Хотя Лепехин В. А., руководитель рабочей группы по разработке
федерального закона «О регулировании лоббисткой деятельности в федеральных
органах государственной власти» и утверждает: «Предметом правового
регулирования, согласно содержанию законопроекта, является прежде всего
порядок создания лоббистких структур, их регистрация и отчетность перед
органами власти. Соответственно, под «лоббистами» понимаются физические и
юридические лица, зарегистрированные в качестве таковых. То есть закон
распространяется не на лоббистов вообще, а только на тех из них, кто в
установленном порядке получил лицензию на право занятия лоббисткой
деятельностью. Депутатам, должностным лицам государства, госслужащим не
разрешено выступать в качестве официальных лоббистов. Конечно, запретить
депутату защищать интересы тех или иных партий, социальных групп или
объединений граждан никто не вправе – каждый депутат просто обязан
лоббировать интересы своих избирателей, однако выступать в качестве
лоббиста (по смыслу настоящего закона), то есть вступать в деловые,
коммерческие отношения с государством, подменяя функцию законодателя
функцией коммерсанта (или его представителя), - это все равно, что пускать
в открытую распродажу государственную казну. Законом также
предусматривается периодическая отчетность лоббистов перед властями о своих
клиентах и целях лоббирования, размерах получаемого дохода. В случае
нарушения закона лоббист может быть на определенный срок лишен лицензии.
Законом предусмотрены также права лоббистов, например, доступа к
«профильной» информации, к участию в работе правительства или парламента,
для чего, правда, необходимо будет получить разрешение на аккредитацию при
одной из «ветвей» власти».
2.5 Взаимоотношения государства и бизнеса в России.
Поскольку в России, как и во всем мире, наиболее могущественные группы
интересов находятся в сфере бизнеса имеет смысл рассмотреть взаимоотношения
государства с бизнесом в России. Они обрели свою историю и закономерности.
«Романтический» период неформального тесного сотрудничества 1990-1991 г.г.
уступил место переориентации на стратегию сдерживания в 1992-1194 г.г.
Частичное ослабление последней с 1995 года постепенно перевело
взаимоотношения в фазу «сращивания» - распространение института
«уполномоченных банков», акционирование ОРТ в 1994 г., залоговые аукционы
начиная с 1995 г. и т. д. Высшей ступенью этого «сращивания» после
президентских выборов 1996 г. стал приход ведущих представителей бизнес-
элиты на командные позиции в структуре исполнительной власти, вслед за чем
заново была восстановлена дистанция под лозунгом «разрыва связей с
капиталом» с лета-осени 1997 года.
Таки образом просматривается определенная «циклическая модель», в
которую вписываются взаимоотношения государства с бизнесом в России. Их
исходной формой стал патронаж.
Можно выделить три основных вектора трансформации патронажно-
клиентарных взаимоотношений. В первом случае клиентела власти превращается
в группу давления. Исходная патронажная форма взаимодействия преобразуется
в конфликтную – участники автономны, оказывают друг на друга взаимное
давление, ведут торг, заключают соглашения по конкретным вопросам.
Демократическая политическая среда делает патронаж неустойчивым: сохраняя
свою организацию и политический статус, клиентела в любое время может выйти
из-под контроля власти.
Во втором случае бывшая клиентела становится частью олигархической
системы власти. Патронажная схема уступает место олигархической, стороны
вступают в своего рода «симбиотические» взаимоотношения, практически
исчезает их иерархическое построение, а фигуры патрона и клиента теряют
свою определенность. Примером могла служить «семерка» ведущих финансовых
структур (так называемая «семибанкирщина»), каждый из членов которой в ход
своего развития в той или иной степени был объектом патронажа.
В третьем случае олигархическая форма преобразуется в конфликтную.
Главной причиной трансформации членов олигархии в группы давления выступает
воздействие демократической среды, постоянно испытывающее на прочность
недемократические по генезису формы взаимоотношений и предоставляющее
проигравшей стороне легальные возможности добиться изменения положения в
свою пользу. Сокращение дистанции, отделявшей ранее экономическую элиту от
политической, становится дополнительным фактором, побуждающим бизнес, при
необходимости, идти на конфликт.
2.6 Вывод.
В России на протяжении постперестроечного периода сделаны попытки
опробовать множество вариантов социальной стабилизации, применявшихся на
Западе; в их числе: создание широкого союза социально-политических сил;
внедрение элементов неолиберальной модели (стимулирование конкуренции на
рынке труда и капиталов и приватизации, попытки демонополизации и тому
подобное); заключение рамочных соглашений (генеральное тарифное
соглашение); учреждение институтов социального партнерства (Трехсторонняя
комиссия по регулированию социально-трудовых отношений создана в
соответствии с указом Президента РФ от 24.01.92); образование ряда
формализованных структур представительства интересов (Совет по
предпринимательству и др.).
Эти меры в основном имитируют западные акции аналогичного характера, в
то время как российская экономическая ситуация (формирование рыночной
экономики на базе госмонополизма и попыток массированной приватизации),
складывающаяся в ходе экономических преобразований корпоративно-
олигархическая система власти и управления, социальная стратификация при
отсутствии четкой кристаллизации интересов социальных групп (в первую
очередь основных партнеров – бизнеса и профсоюзов) не позволяют эффективно
использовать механизмы согласования интересов общефедерального уровня в
качестве стабилизации общества.
Подписание широкомасштабных соглашений между профсоюзами,
работодателями и правительством (Генеральное соглашение на 1996-1997 гг.)
не подкреплено механизмом проведения в жизнь достигнутых договоренностей.
Работа Трехсторонней комиссии позволяет сопоставить мнения сторон и в
некоторой степени способствует оформлению интересов партнеров, однако
практическое содержание договоренностей – сточки зрения конкретных
результатов и возможностей влияния на формирование правительственных
программ – на ситуацию воздействуют минимально.
Таким образом функционирующие на макроуров
| |  скачать работу |
Группы интересов и политика |
