Идеология власти средневекового Востока - общее и особенное
Другие рефераты
Историография, перспективный подход 1
Общее — власть-собственность 2
Специфика менталитета 3
Особенное — арабо-исламский мир 4
Особенное — Китай 5
Один из результатов 7
Заключение 8
Список литературы 10
Анализ идеологии власти средневекового Востока представляется крайне
актуальным в контексте аксиологических сдвигов в современном российском
обществе. Отдавая себе отчет в невозможности в данной работе
проанализировать связи исторического материала и современных проблем мы все
же обращаем свое внимание к этим вопросам. Откуда же исходит указанная
актуальность? Представляется, что она связана с восточным противоположением
«власти земной» и «власти небесной». Самоотстранение творческой личности от
носителя государственной власти грозит лишениями, нищетой, гибелью[1].
Напротив, измена своему нравственному долгу чувству, вступление на
государственную службу, означает приобретение высокого ранга и
материального благополучия. Для современного нам общества это живые реалии.
Историография, перспективный подход
В западной историографии античные авторы, от Аристотеля до Цицерона, четко
противопоставляли свои свободные институты деспотической власти восточных
правителей. Аналогичное положение сохранялось в период средневековья. Само
понятие «деспотизм», по крайней мере с XIV в. прочно отождествлялось с
государствами Востока[2]. В эпоху Возрождения была разработана концепция
восточнодеспотического государства; в социальном и политическом плане оно
являлось альтернативой свободному государству Запада (Макиавелли и др.). В
1748 году Монтескье создает свой знаменитый труд «О духе законов» в котором
он объединяет политические институты Востока в общую категорию деспотизма.
Монтескье рассматривает восточный деспотизм как глобальную альтернативу
свободному обществу. Подобно Макиавелли (в его работе «Государь») он
считает деспотическое государство царством рабов, страха и произвола, где
нет места твердым законам и где все основано на слепом повиновении одному
лицу. Монтескье подводит под восточный деспотизм климатическую базу. Не
будем здесь вдаваться в подробности аргументации за и против, это целая
страница в историографии стран Востока. Важно, что эта позиция вскоре
встречает возражения, в частности — А.-Г. Анкетиль-Дюперона[3]. Последний,
аргументируя против выводов (именно выводов) Монтескье проводит три пункта
(они прямо указаны в развернутом названии его работы вышедшей в свет в 1778
г.), а именно: 1. На Востоке нет абсолютной деспотии, так как наличествует
законный способ достижения власти (подтверждаемый, например, церемониалами
аналогичными западному коронованию восшедшего на престол); 2. На Востоке
вполне очевидно наличие законов носящих универсальный характер (их нормы
распространяются и на суверена и на подданных); 3. Существует частная
собственность (обладатели которой неотчуждаемо пользуются ей). Это сильные
аргументы, которые автор выносит из опыта своих многотрудных восточных
путешествий, в противовес Монтескье, основывающемуся на «Путешествии»
Бернье. Анкетиль-Дюперон имел все шансы стать основоположником европейского
востоковедения Нового Времени, но не стал таковым из-за пренебрежения
существовавшими правилами научного мира. Плохое изложение собственных идей,
отсутствие популяризаторской струи, наконец его расизм (он сводит наличие
деспотизма к «расслабленности» восточных народов) привели к неудаче. А
жаль, именно Анкетиль-Дюперон проницательно указывает на необходимость
поиска более глубоких источников специфической идеологии восточных
правителей, что было осуществлено значительно позже и что мы обрисуем в
данной работе.
Общее — власть-собственность
Для нас представляется крайне важной связь власти и степени обеспеченности
(столь актуальное сейчас). Это соответствует концепции «власти-
собственности» восточного государства, рассмотренной Л.С.Васильевым[4]. В
этой схеме государство (в лице его главы) воспринимается как носитель
социально-политической и экономической власти одновременно. Поэтому
государство представляется средоточием власти, тотальной и всесильной по
отношению к человеку как самоутверждающемуся субъекту в бытии.
Система власти-собственности определяюще влияла на рассматриваемую
нами идеологию руководителей государств средневекового Востока. Правители
стремились всячески идеологизировать то наличное состояние, когда
сосредоточение в руках государства всей полноты социально-экономической и
политической власти при отсутствии способных противостоять ему общественных
структур, лишало человека возможности выбора между конкурирующими
социальными силами. Возводилась в некую предзаданную норму и многоразлично
обосновывалась (что собственно и есть функция идеологии) такая модель
общественного устройства. Для восточного деспотизма характерно такое
сочетание госсектора экономики и государственного аппарата, когда
государство получает возможность жестко влиять на процессы взаимодействия
экономических субъектов, во многом являясь одним из них. Это позволяет
однозначно решать различные конфликтные ситуации к вящей пользе
государства, служит его дальнейшему усилению. Все это отливалось в
представление о незыблемости общественных структур, которое не только
предполагалось самим способом производства, но и выступало в качестве
неизменного принципа социокультурной ориентации человека. Такая
идеологизация властного, государственного устройства естественно вела или к
тому, что человек предается внешней власти, подчиняя духовные силы
достижению сугубо корыстных целей; или связывает себя с ней внешним, как он
думает, образом, пытаясь при этом огородить для себя зону духовно-
творческой свободы; или стремясь к максимальному расширению и углублению
внутренней свободы, сознательно противопоставляет себя реалиям внешнего
бытия, среди которых государственная власть занимает едва ли не центральное
место.
Специфика менталитета
Мы несколько отвлеклись в сторону социо-психологических результатов
восточного государственного идеологизирования, но это живо для нас, потому
что мы видим вокруг себя нечто подобное. Однако вернемся в историю и
попробуем показать ментальные предпосылки такого идеологизирования. Надо
сразу сказать, что эти предпосылки оказались тем полем, которое позволило
идеологии расцвести, как сказано, на базе сложившегося социально-
экономического устройства. Общественное сознание, в силу своей специфики,
просто не препятствовало этому.
Для Востока характерна растворенность личности в коллективном сознании
(Едином). Что говорит об отсутствии личности в онтологическом смысле? —
Стремление к очищению изначальной природы от иллюзии индивидуального
(японская концепция авасэру[5]). Для нефилософствующего большинства это
принимает форму приобщения к групповому сознанию в виде мирового Семени,
Дерева, Рода и подобных архетипов. Здесь нет рассмотрения человека как
самоценной личности. Такое понимание личности (точнее отсутствие четко
выраженной ее индивидуальной рефлексии) можно увидеть, например, в
нестабильности использования местоимения «я» (в китайском и японском
языках). Далее, Восток демонстрирует нам совсем немного живописных
портретов, но и на них — где же люди, которых, казалось бы, эти портреты
изображают? Мы видим скорее набор канонических поз, одежд и тому подобное,
то есть общественный статус изображаемого, но не его самого. Может быть
личности как индивидуальности предстанут перед нами на бумаге, на страницах
биографических описаний, пришедших к нам из средневекового восточного мира?
Но и тут многочисленные биографы уподобляются фотоаппаратам со сверхдолгой
выдержкой — налицо дома, деревья и прочая «недвижимость», а людей нет как
нет. Феноменальный мир рассматривается как непостижимый, подчиненный в
области человеческих отношений и в сфере природы закону нестабильности и
бренности. Идеал совершенного человека — универсальность, вольно-
поддатливость, стремление стать всем, но не в смысле «Интернационала»,
когда кто-то из-за этого становится ничем, не для того, чтобы стать в центр
мира (это нечто европейское), а для того, чтобы слиться с миром. Японский
художник Эйтоку создает на стене дворца в Киото свой Ствол[6], который
простирается по стене как бы пренебрегая архитектурно-строительными
конструкциями. Тем самым художник выражает идею общего ствола национального
тела, всепроникающего консолидированного общества.
Такие представления были использованы властью и ее идеологами для
отождествления властного начала с первоценностью, Абсолютом. Из этого
следовал ее универсальный характер и соответствующие притязания. Такой была
основная интенция идеологического строительства средневекового восточного
государства. В разных исторических контекстах она была более или менее
успешна.
Мы рассмотрим конкретный материал двух, представляющихся нам
достаточно различными по отношению к развитию восточной идеологии социумов:
мир арабо-исламских идей и мир «Серединной империи» — Китая. В обоих местах
имели место аналогичные процессы социально-экономического формирования,
позволяющие объединить их в рамках идеологи
| |  скачать работу |
Другие рефераты
| 
