Кант
тнести их также к свойствам
самого наблюдателя. Кант выставляет следующие в высшей степени важные
соображения, являющиеся чуть ли не лучшей попыткой объяснить
трехмерность пространства. Строение нашего тела определяет для нас три
основные плоскости, к которым мы относим все предметы внешнего мира.
Плоскость симметрии разделяет наше тело на правую и левую части. Другая
плоскость соответствует положению наших органов чувств: глаза, рот,
ноздри расположены у нас спереди, чем обуславливается резкое различие
между передней и задней областью. Наконец, положение нашей головы делает
необходимым различение между верхом и низом. Это, так сказать,
физиологическое объяснение трехмерности пространства составляет первый
шаг к психологическому истолкованию. Очевидно, говорит Кант, что мы
воспринимает области в пространстве лишь по отношению к нашему
собственному телу. Кант допускает «особое пространственное чувство», или
чувство пространственного существования нашего тела. Он полагает, что
абсолютное пространство трехмерно не только по отношению к нашему телу,
но и само по себе. Точно так же и другие свойства пространства
объясняются не только свойствами субъекта, но и свойствами самого
абсолютного пространства, как своеобразного объекта, отличающегося от
предметов внешних чувств и способного взаимодействовать лишь на
специальное пространственное чувство.
Канту оставалось сделать один шаг: он был сделан в
«трансцендентальной эстетике», то есть в учении об априорных свойствах
чувственности, которая составляет важнейшую часть «Критики чистого
разума».
Этот капитальнейший из всех трудов Канта появился в печати первым
изданием в 1781 году; вторым значительно измененным – в 1787 году.
Идеалисты не могут простить Канту того, что во втором издании он
напечатал подробное опровержение идеалистических учений. Если самого
Канта называют идеалистом, и если он сам не вполне отрекся от этого
имени, то необходимо помнить, что идеализм Канта совершенно особенного
рода. Это идеализм критический, или трансцендентальный. Под словом
трансцендентальный Кант подразумевает не то, что стоит выше опыта, а то,
что предшествует опыту, как его необходимое условие, и что без
последующего за ним опыта лишено всякого содержания. А стало быть, и
всякого смысла. Из этого видно, что идеализм Канта гораздо более
родствен с философским реализмом, чем с идеализмом Беркли. То, что стоит
выше и вне всякого опыта, Кант называл не трансцендентальным, а
трансцендентным и резко осуждал разные теоретические экскурсии в эту
область, признавая ее значение единственно в вопросах нравственных или
практических.
Еще в 1772 году Кант задавался вопросом, на чем основаны отношения
представления к предмету? Прежние философы прибегали для решения этого
вопроса к разным сверхъестественным началам. Платон и Мальбранш
допускали какое-то наитие или откровение свыше, Лейбниц сочинил
предустановленную гармонию. Но, по словам Канта, допускать, что deus ex
machina определяет происхождение и значение наших познаний, это
нелепейшее из предположений, какое только можно избрать. Кант полагал,
что окончит весь труд в течение примерно трех месяцев. На самом деле
Канту понадобилось девять лет на исполнение лишь одной намеченной им
задачи – на создание критики теоретического разума. По первоначальному
плану Канта предполагалась брошюра в несколько печатных листов. Девять
лет размышлений довели ее до размеров объемистого тома в восемьсот
пятьдесят шесть страниц. Написана была вся книга, по словам Канта, «в
какие-нибудь четыре – пять месяцев, как бы наскоро, правда, с величайшим
вниманием к содержанию, но с малым прилежанием относительно изложения и
доступности для читателя». Не подлежащее никакому сомнению заявление
Канта, что книга была написана в течение пяти месяцев, показывает, что
он писал, когда идеи окончательно созрели в его голове. Окончательная
работа была исполнена Кантом в конце 1780 года.
Кант сознавал, что его труд не отличается общедоступностью, поэтому
он взялся написать популярную переделку, нечто среднее между
комментарием и кратким изложением. Таким образом, появилась в 1782 году
книга, озаглавленная «Предисловие ко всякой будущей метафизике, которая
будет в состоянии выступить как наука». По мнению Канта, настоящий
идеализм имеет всегда мечтательную и не может иметь иной; «мой идеализм,
наоборот, служит лишь к тому, что бы понять возможность априорного
познания предметов опята. Эта задача не только не разрешенная, но и не
поставленная до сих пор. Решение ее ниспровергает весь мечтательный
идеализм, который всегда заключал от наших априорных названий ко всякому
созерцанию, исключая чувственное; никому не приходило на ум, что чувства
также должны созерцать априори». Это центральный пункт учения Канта об
априорном сознании.
В течение пятилетия с 1785 по 1790 год Кант написал ряд крупных
произведений, которые, взятые в совокупности, образуют полную систему
чистого разума, или систему критической философии. В «Метафизических
основаниях естествознания» Кант указал философские основы механики,
физики и других естественных наук; в «Метафизике нравов» и «Критике
практического разума» (1788 год) исследованы основные вопросы этики, в
«Критике силы суждения» (1790 год) положены основания эстетики и
разобраны телеологические вопросы.
В конце своей философской деятельности Кант обратился к вопросам
религии. В 1793 году он издал сочинение, озаглавленное «Религия в
границах чистого разума»; последним его трудом был «Спор между
факультетами» (1798 год).
Глава 8. Характер и значение философии Канта
При составлении своей системы Кант опирался на все предыдущее
развитие философии. В свою очередь, его система стала исходным началом
всех главных позднейших систем; причем, не было недостатка в учениях,
извративших смысл кантовского критического идеализма. У Аристотеля Кант
заимствовал, преобразив его, учение о категориях, или основных понятиях
рассудка; у Платона и других идеалистов взяты – и опять таки совершенно
переработаны – основные начала теории идей разума. Греческая философия
дала Канту его основное различение между явлениями (феноменами) и вещами
в себе (нуменами).
Кант поставил один общий вопрос, каким образом наш рассудок может
составлять априорные, т. е. предшествующие опыту, рассуждения. Кант
заранее исключил так называемые аналитические суждения, составляющие
лишь простое расчленение и объяснение данного понятия, и занялся
суждениями синтетическими, то есть такими, которые прибавляют к данному
понятию новое содержание. Например, утверждение, что все протяженны, то
этим не расширяется понятие о теле, т. к. понятие о протяжении уже
входит в понятие тела. Такие объяснительные суждения называются
аналитическими, и они, разумеется, не требуют опыта. Было бы нелепо
проверять опытом относительно каждого тела свойство протяженности, без
которого каждое тело немыслимо. Иное дело утверждение, что все тела
тяжелы. Тяжесть не есть необходимое свойство тела, вытекающее из самого
понятия о теле. Тело не может быть более или менее протяженным, но
может быть более или менее тяжелым. Поэтому ум легко допускает
существование тел вовсе не тяжелых, невесомых. Утверждение “некоторые
тела тяжелы” является синтетическим суждением, так как к понятию тела
прибавляется новое содержание, прибавляющее ему свойство быть тяжелым.
По мнению Канта, существование синтетичных и в то же время априорных
суждений доказывается уже самим существованием математики как науки,
состоящей из суждений априорных и в то же время очевидно расширяющих
содержание понятий. Открытие априорных синтетических суждений Кант
считал одной из главных заслуг своей философской критики.
От общего вопроса о возможности априорных суждений Кант переходит к
частным вопросам о возможности суждений математических,
естественнонаучных и метафизических.
Что математика и естествознание возможны, не требует доказательств,
так как эти науки существуют. Но для Канта важно решить, каким образом
они возможны. Это вопросы теории познания науки, основанной Кантом, и
получившей развитие с 60-х годов прошлого столетия. Путем рассуждений
Кант приходит к выводу, что априорное созерцание (а вместе с ним и вся
математика) возможно лишь таким образом, что оно содержит лишь форму
чувственности, находящуюся не в объектах, а в субъекте и предшествующую
всем предшествующим впечатлениям. Для математики такими априорными
формами чувственного созерцания являются пространство и время. Но раз
это форм, а не объекты, то, очевидно, что сами по себе как пространство,
так и время лишены содержания. Лишь благодаря опыту они наполняются
содержанием. Опыт этот дается ощущением наших внешних и внутренних
чувств.
Но раз формы чувственности – пространство и время – находятся в
субъекте, а соде
| |  скачать работу |
Кант |
