Князь и дружина в Древней Руси
o;Хочу имети мир с тобою
тверд и любовь». Се же слышав, царь рад бысть и посла к нему дары больше
первых. Святослав же прия дары, и поча думати съ дружиною своею, рька сице:
«Аще не створим мира с царем, а увесть царь, яко мало нас есть, пришедше
оступят на въ граде. А Руска земля далеча, а печенези с нами ратьни, а кто
ны поможеть? Но створим мир со царем, се бо ны ся по дань яли, и то буди
доволно нам. Аще ли почнеть не управляти дани, да изнова из Руси,
совкупивше вои множайша, поидем Царюгороду». Люба бысть речь си дружине, и
послаша лепшие мужи ко цареви…».[128]
Возникает вопрос, почему князь должен был ориентироваться на своих
воинов. Ответ можно также найти в «Повести временных лет». Например,
летописец так объясняет отказ Святослава креститься. «В лето 6463 [955 г.]…
Живяше же Ольга съ сыном своимъ Святославом, и учашеть и мати креститися, и
не браняху, но ругахуся [насмехался] тому. <…>. Яко же бо Ольга часто
глаголашеть: «Аз, сыну мой, Бога познах и радуюся; аще ты познаеши, и
радоматися почнешь». Он же не внимаши того, глаголя: «Како аз хочно ин
закон прияти един? А дружина моа сему смеятися начнуть». Она же рече ему:
«Аще крестишися, вси имуть тоже створити». Он же не послуша матере…».[129]
Возможно, это было связано с тем, что его статус в дружинной среде еще не
был безусловен. Видимо, отношение товарищей к своему князю во многом
определялось тем, насколько его поступки соответствовали тому, что входило
в понятие чести, а удостоиться чести можно было в том случае, если
поведение было одобрено «сотоварищами».
Но, как уже было сказано, были случаи, когда князь поступал по своему
усмотрению, а дружина следовала за ним, и это показывает, что не только
князь ориентировался в своих поступках на дружину, но и дружина следовала
за князем. «В лето 6496 [988 г.]… По Божью же устрою в се время разболеся
Володимер очима, и не видяше ничтоже, и тужаше велми, и не домышляшеться,
что створити. И посла к нему царица [византийская принцесса Анна, на
которой хотел жениться Владимир], рекущи: «Аще хощеши избыти болезни сея,
то не имаши избыти недуга сего». Си слышав Володимер, рече: «Да аще истина
будеть, то поистине велик Бог будеть хрестеянеск».И повеле хрестити ся.
Епископ же корсуньский с попы царицины, огласив, крести Володимера. Яко
възложи руку на нь, абье прозре. Видив же се Володимер напрасное ицеленье,
и прослави Бога, рек: «Топерво уведех Бога истиньнаго». Се же видевше
дружина его, мнози крестишася».[130] Возможно, этот отрывок отмечает некий
перелом в отношениях князя и дружины. Если прежде авторитет их вождя, то
теперь действия предводителя являются определенным образцом поведения для
дружинников.
В основе отношений между князем и дружиной лежала также передача
последним некоторых материальных ценностей. Причем ценности не важны сами
по себе. Получаемые богатства, судя по всему, не несли экономической
сущности. Думаю, дружинников больше волновал сам акт передачи, нежели
обогащение как таковое. «В лето 6583 [1075 г.]… придоша сли из немецъ къ
Святославу; Святослав же, величаяся, показа им богатьство свое. Они же
видевше бещисленое множьство, злато, и сребро, и поволокы, и реша: «Се ни
въ что же есть, се бо лежить мертво. Сего суть кметье луче. Мужи бо ся
доищуть и болше сего». Сице ся похвали Иезекий, цесарь июдейскъ, к послом
цесаря асурийска, его же вся взята быша в Вавилон: тако и по сего смерти
все именье расыпася разно».[131]
Обращает на себя внимание то, что жалобы дружинников были сосредоточены
на внешних признаках богатства. В то же время, в отличие от
западноевропейского рыцарства, речь никогда не заходила о земельных
пожалованиях, что свидетельствует о неразвитости феодальных отношений. Как
известно, феодальные отношения базируются на корпоративном землевладении и
на раздаче земельных участков воинам на условии их службы владельцу земли.
С одной стороны, земли на Руси было в изобилии, с другой – испытывался
постоянный дефицит в освоенных участках (необходимость постоянной смены
обрабатываемой земли по причине того, что расчищенные от леса угодья быстро
«выпахивались»). В таких условиях земельные пожалования были в значительной
степени бессмысленными. Их границы невозможно было как-то закрепить. Именно
это долгое время не позволяло развиваться «нормальным» феодальным
отношениям. На Руси феодализм с характерными для него поместьями,
бенефициями, иммунитетами и регламентацией вассальной службы начал
складываться только на рубеже XIII-XIV вв. и получил полное развитие в XVI
в. До этого времени связи, условно соотносимые с вассально-сюзеренными
отношениями Западной Европы, существовали в более патриархальной форме
личных отношений, связанных с централизованной эксплуатацией земель,
находившихся в корпоративной собственности.[132] Такое позднее появление
феодальных отношений обуславливается тем, что зарождение раннефеодальных
отношений было прервано монгольским нашествием.
На Руси формирование корпорации профессиональных воинов базировалось не
на условном землевладении, а на личных связях князя-вождя и его воинов. В
их основе лежала система дарений, одной из форм которой могут считаться
пиры князя и дружины. Все, что князь давал дружиннику, делало последнего
зависимым от дарителя. То же относится и к княжеским пирам. Угощение князем
дружинников закрепляло личные связи, существовавшие с детства: «Се же пакы
[Владимир Святославич] людем своим: по вся неделля устави на дворе въ
гридьнице пир творити и приходити боляром, и гридем, и съцьскым, и
десяцьскым, и нарочитым мужем, при князи и без князя. Бываше множество от
мяс, от скота и от зверины, бяше по изобилью от всего».[133] Видимо, на
подобных пирах также происходили обряды принятия новых дружинников и
совещания, «думы» князя с дружиной.[134] Эта «дума» являлась чуть ли не
повседневным занятием князя, как выходит из Поучения Владимира
Мономаха[135]; причем мнение, высказанное дружинниками, отнюдь не
обязательно для князя. Он мог поступать по-своему, что облегчалось тем, что
в дружине возникают разногласия при обсуждении вопросов, и князь мог
выбирать одно из многих решений дружины.
Дружина также получала денежное содержание из рук князя или пользовалась
отчислениями от волостных кормов и различных платежей, поступающих от
населения, исполняя при этом полицейские, судебные и административные
поручения князя.[136]
Таким образом, дружина Киевской Руси жила в значительной степени на
княжеские средства, поэтому идеальным считался тот князь, который щедро
одаривал своих воинов, но если дружинник по каким-либо причинам был
неудовлетворен своим князем, то он мог уйти[137].
Со временем, однако, отношения князя и дружины начали изменяться, о чем
можно судить по вышеприведенному рассказу об устроении пира. Имущественное
расслоение дружины привело к формированию новой социальной группы –
боярства, что также повлияло на отношения между князем и дружиной.
Проводя аналогии между древнерусской дружиной и германской, можно выявить
ряд характерных для обеих черт. Воинское сообщество объединено вокруг
сюзерена, эта группа следует за вождем, где он первый среди равных.
Воинская община моделирует себя по семейному образцу, что прослеживается в
названиях групп дружины и ее членов. Система даров носит, скорее,
сакральный характер, нежели экономический.[138] Но германская дружина была
оторвана от общины, вождем ее мог стать любой доблестный воин,[139] чего
нельзя сказать о славянской.
Подводя итог, следует отметить, что отношения князя и дружины строились
на личных связях, закреплявшихся развитой системой «даров» в различных
формах. При этом князь выступал как «первый среди равных». Он зависел от
своих дружинников не меньше, чем они от него. Все государственные вопросы
(об устройстве «земли», о войне и мире, о принимаемых законах) князь решал
не самостоятельно, а с дружиной, принимая или не принимая ее решения.
Заключение
Подводя итог, следует отметить, что ни княжеская власть, ни дружина, ни
вечевое собрание не остались неизменными.
Истоки происхождения изучаемых политических институтов лежат в эпохе
военной демократии. Трудно утверждать, какой из них сформировался раньше.
Княжеская власть берет свое начало в эпохе военной демократии из власти
племенного вождя, уже вокруг него сложилась дружина, из которой
впоследствии выросла княжеская дружина. Вопрос о существовании веча в этот
период остается открытым. Летописи еще не говорят о народных собраниях в
племенных княжениях, но некоторые исследователи полагают, что и в это время
вече уже существовало.
С ростом населения племени входящие в него рода постепенно превращаются в
ряд родственных племен, которые уже образуют племенной союз (племенное
княженье). Во главе каждого союза стоят вожди (князья), возвышавшиеся над
вождями племен. «Суперсоюз» возникает после создания Древнерусского
государства и подчинения ряда восточнославянских племен Олегом – племенные
княжения объединяются в один большой союз. Племенные княжения были
ликвидир
| |  скачать работу |
Князь и дружина в Древней Руси |
