Кризис политической системы СССР в период 1986-1991 годов
вать в системе простейшей, привычной ему с 1987 года
схемы: массы и лидер. Советы, Конституционный суд и кто бы то ни было еще,
претендующий на самостоятельную политическую роль, т. е. на выражение части
"застолбленных" президентом народных интересов, неизбежно рискуют быть
объявленными "реакционными", "утратившими доверие" и т. п.
Одним из самых трудных, однако, испытаний, ожидавших Ельцина на посту
президента, стало другое - сочетание лозунгов "ДемРоссии" с императивом
российской державности. На первых порах Ельцин, как я помню, "раздавал"
суверенитеты "каждому по способностям", но обещал сберечь единство России.
Но ведь единство подлинной, исторической России, существовавшей с 1922 года
под псевдонимом "СССР", было разрушено в Беловежской пуще. Неясно, был ли
Ельцин инициатором беловежских соглашений; каким именно виделось ему тогда
СНГ и т. д. Но сам факт участия в уп-
разднении СССР стал, пожалуй, самым крупным и драматическим событием
политической биографии Ельцина. А когда в внутри РФ Чечня взяла "слишком
много" суверенитета, Ельцин попробовал вмешаться, но безуспешно. Теперь,
когда почти все российские автономии обзавелись собственными президентами и
конституциями, Ельцину, возможно, и хотелось бы снова оказаться
единственным президентом в своей стране, но не совсем ясно, как это
сделать. А Конституция написана уже и в Вятке, пишется в Туле ...
Некоторое время назад Ельцин вдруг объявил, что он "националист"
(конечно, в смысле приверженности национальной идее). Но следует все же
признать, что внутрироссийская региональная политика остается пока одним из
самых слабых мест администрации Ельцина.
Анализ либеральных и других движений.
Почему не успев народиться, демократия уступает место авторитарному
президентскому режиму и происходит "перестройка перестройки"?
Во-первых, демократия, в отличие от "демократизации", предполагает
определенный тип общественных отношений, и опыт мировой истории это
подтверждает. Прежде всего, демократия требует, чтобы в обществе друг другу
противостояли свободные и равные собственники, которые наделены всеми
гражданскими правами . Из этих предпосылок демократии у нас наличествует в
лучшем случае лишь одна - формальное равенство. Но равенство людей
несвободных (вспомните про паспортный режим, прописку, лимиты, визитки и
талоны), практически лишенных собственности. На такой почве демократизация
неизбежно ведет не к демократии, а к охлократии, к власти толпы, а не
народа. Если бы экономическая реформа продвигалась хотя бы вровень с
демократизацией!.. Но этого не получилось, а посему складывающиеся
политические формы и институты были лишены адекватного демократического
содержания и работали не столько на укрепление, сколько на дискредитацию
демократии.
Естественное и закономерное размежевание в стане демократических сил,
начавшееся буквально сразу после того, как им удалось решить свою первую
задачу - потеснить у кормила власти партийную номенклатуру, отнюдь не
укрепило шансы демократической перестройки. Пока демократы выступали
"против" власть предержащих, набирали очки в предвыборных кампаниях, они
были едины. На как только перед ними стал вопрос о позитивной программе
действий, в лагере победителей начались разногласия. Обнаружилось, что
наиболее организованное, опирающееся на мощную системы органов массовой
информации крыло демократов, стоит на праволиберальных, пробуржуазных
позициях. Более умеренные, но так же либеральные в целом позиции занимает
центристский блок. Существует также альтернативный им блок - "Левая
демократия". В него вошли некоторые малочисленные партии и движения
социалистической ориентации.
В таком размежевании нет ничего неожиданного: понятно, что интересы
будущих предпринимателей, будущих средних слоев и будущих наемных рабочих
по мере развития рыночных структур, мягко говоря, не могут быть во всем
одинаковы. Понятно и то, что располагая несравненно лучшей материальной и
пропагандистской базой, а так же искушенными идеологами, талантливыми
публицистами и умелыми ораторами, либералы завладели не только общественным
вниманием, но и определенным политическими рычагами.
Разумеется, и в стане советских либералов имеются свои проблемы и
разногласия. Однако расхождения во взглядах между представителями
либерального лагеря не очень существенны. Главное для них - категорическое
неприятие не только административно-командной системы, но и "гуманного,
демократического социализма". По общему мнению либералов, последний
несовместим с принципами свободы личности, неприкосновенности частной
собственности, политического плюрализма.
Гораздо серьезнее расхождения между либералами и другими нарождающимися
движениями - в первую очередь новым рабочим движением. В 1990 году была
образована Федерация независимых профсоюзов России, укрепил свои позиции
Соцпроф. Состоялся Второй съезд шахтеров, объявивший о создании нового
горняцкого профсоюза; аналогичные шаги предприняты рабочими в ряде других
отраслей промышленности. Прошел 1 Всесоюзный съезд советов трудовых
коллективов и рабочих комитетов, который выразил готовность разделить
ответственность за ход экономических преобразований в стране, не допустить
бесконтрольной распродажи государственной собственности, превращения и
прежде всесильных министерств в новые монополистические объединения:
концерны и ассоцации (что в настоящее время и происходит).
Все активнее выступали другие массовые демократические движения -
экологисты ("зеленые"), Федерация обществ потребителей, молодежные, женские
организации. Однако все они так и не стали главными действующими лицами
политического процесса, не смогли переломить его инерцию. на деле победой
демократов над КПСС воспользовались лишь либералы, развернувшие отчаянную
борьбу против коммунистов-реформаторов.
Однако борьба эта, если вынести за скобки события в Прибалтике, где
центру противостоял даже не национал-либерализм, а коалиция национал-
либеральных и национал-социалистических сил,
- в целом отнюдь не является борьбой на уничтожение. Ибо реформаторы в
центре, во главе которых стоит Президент СССР, за последний год сделали
значительный шаг в сторону отказа от прежних идеологических фетишей.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
Кризис политической системы: необходимость компромисса.
Борьба на политической арене страны шла главным образом вокруг двух
пунктов (на мой взгляд эта борьба продолжается и по сей день). Первый -
общий сценарий развития перестройки. Будет ли это постепенное врастание
сложившихся структур управления в рыночное хозяйство и введение
государственно-бюрократического капитализма "сверху"? Или же, напротив,
ликвидация этих структур и стихийное формирование капитализма "снизу"?
Второй узловой момент: поскольку реформы требуют заведомо непопулярных
мер, то ответственность за их принятие и все связанные с ними издержки
возлагаются, как правило, на политических противников. Чаще всего в роли
"козла отпущения" выступал Центр. Это проявлялось, например, в ходе
политического скандала, который разразился в Верховном Совете России, когда
союзное правительство обнародовало решение о введении договорных цен на ряд
товаров (в ноябре 1990 года). а между тем это решение было согласовано и с
Б.Н.Ельциным, и с И.С.Силаевым. Известны и обратные случаи, когда Центр сам
находил "козла": введенный по указу Президента пятипроцентный налог с
продаж, изъявший из кармана населения только за январь-февраль 1991 года
чуть менее миллиарда (931.5 млн.) рублей, "свалили" на Совет Министров
РСФСР.
К концу 1990 года установилась патовая ситуация: ни коммунисты-
реформаторы, ни либералы уже не могли, каждые в отдельности, добиться
позитивных сдвигов в экономике, политике, социальной сфере. Главное - они
не могли поодиночке противостоять угрозе всеобщей анархии. Первые - потому
что в значительной степени утратили поддержку народа, вторые - потому что
после своих первых побед успели подрастерять многих своих приверженцев.
Понимание необходимости политического компромисса наблюдалось как в
одном, так и в другом лагере. Коммунисты-реформаторы (и даже коммунисты-
консерваторы в лице ЦК КП РСФСР) в своих документах второй половины 1990
года призывали к гражданскому согласию, выражали готовность создать не
просто блок сил "соци-
алистической ориентации", но пойти на союз со всеми демократическими
партиями и движениями. Их оппоненты, хлебнув лиха в решении практических
вопросов, с которыми они столкнулись, придя к власти на местном, а кое-где
и на республиканском уровне, похоже, также были внутренне готовы к
сотрудничеству. Идея компромисса с частью аппарата и центром и создания
сильной исполнительной власти - такой, например, лейтмотив декабрьской
программной статьи Г.Х.Попова, озаглавленной не без претензии: "Что
делать?". ("Огонек", 1990, NN 50,51). Идея гражданского согласия путем
приостановки действия иди полного роспуска всех политических партий стала к
концу 1990 года популярной и замелькала на разных флангах либерально-
демократического движения. Об этом говорили и А.А.Собчак, и лидер
либеральн
| |  скачать работу |
Кризис политической системы СССР в период 1986-1991 годов |
