Лирический образ Руси в прозе Н. В. Гоголя
торого Вакула ловко надувает. Хитрую
«дипломатичность» проявляет Вакула в Петербурге при встрече с
запорожцами, а потом и на приеме у царицы. Вакула щедро одарен
природой; мастер на все руки, он обладает и талантом художника. Мы
видим Вакулу глазами господ, глазами дворца: нелепого, хотя и
красивого парня с дикими словами, забавного медведя, а с другой
стороны- глазами народа: простого, смекалистого, умного человека,
который «в своем запорожском платье мог почесться красавцем, не
смотря на смуглое лицо». Вакула выходец из той среды, которую трудно
себе подчинить полностью, которую нельзя лишить самобытности и
народности. Вспомним беседу запорожцев во дворце с Екатериной.
Екатерина спрашивает, хорошо ли содержат ее гостей, на что они
отвечают: «Та спасиби, мамо! Провиянт дают хороший (хотя бараны
здешние совсем не то, что у нас на Запорожье) почему же не жить как-
нибудь? ...» Потемкин поморщился, видя что запорожцы говорят
совершенно не то, чему он их учил ...».
Ах, как лукавы речи казаков, как вольны они, и подспудный смысл
слов их, заставляет читателей восхищаться умом простого народа,
склонившегося, но спрятавшего в усах усмешку, перед власть имущими.
Не преминули казаки похвалить свое Запорожье, с вольностью
которого решило покончить царское правительство! И как лукава их
фраза, к которой не придерешься, хотя она и носит насмешливо-
дерзкий характер: «почему же не жить как- нибудь? ...»
Лукавство сказывается и в том, что - как замечает про себя кузнец
Вакула- беседовавшие с ним на отличном русском языке запорожцы
изъясняются с царицей, «как будто нарочно, самым грубым, обыкновенно
называемым мужицким наречием. «Хитрый народ!» - подумал он сам себе:
«верно не даром он это делает»21. Конечно, запорожцы делают это не
даром. С одной стороны, они показывали этим царице и Потемкину свою
решимость не подчиняться утеснениям. А с другой стороны, они
сохранили за собою «маневренную» возможность сделать вид, что не
понимают тех или других панских вопросов.
Поющая и пляшущая молодежь противопоставлена Гоголем миру
повседневной, будничной неправды, воплощением которой, являются
глупые и невежественные голова и лицемерная Солоха. Стихия праздника
образует в повестях как бы «мир наизнанку», контрастирующий в его
сознании с той деловой суетой, прозой и казенщиной, которые
болезненно поразили Гоголя при его первом знакомстве с Петербургом
Николая 1»21.
В
толковом словаре В. И. Даля читаем: «Фантастический -
несбыточный, мечтательный; или затейливый, причудливый, особенный и
отличный по своей выдумке». Иначе говоря, подразумевается два
значения: 1. нечто не реальное, невозможное и невообразимое; 2.
нечто редкое, преувеличенное, необычное. Фантастическое в литературе
мы определяем по его противоположности к реальному и существующему.
Звери или птицы, наделенные по воле пера автора человеческой
психикой и владеющие человеческой речью; силы природы,
олицетворенные в антропоморфных (т.е. имеющих человеческий вид)
образах; живые существа в противоестественной гибридной или сказочно
- религиозной форме, все это широко используется в искусстве. В
пьесе Б. Шоу «Назад к Мафусаилу» один из персонажей говорит: «Чудо -
это то, что невозможно и тем не менее, возможно»25.
Фантастическое часто используется в литературе, когда необходимо
преодолеть цензурные препятствия или при помощи иронии, гиперболы и
смеха изобразить действительность, используя жанр иронической
сказки.
Гоголь щедро воспользовался для «Вечеров» материалами богатого и
сказочного украинского фольклора, но он как бы продолжил в них
работу многочисленных безвестных народных сказочников и
повествователей.
Особое изображение фантастики в юмористическом плане дано Гоголем
в «Пропавшей грамоте». В этой повести автор ярко воссоздает живые
черты быта и реальности в фантастическом отображении. Переход от
изображения быта к фантастике заключает в себе обыденную,
прозаическую мотивировку, да и само изображение «необыкновенного»
так же насыщенно бытовыми деталями.
«Герой повести- человек смелый, казацкого размаха- попадая в ад в
поисках пропавшей грамоты, видит сборище чудовищных, уродливых
существ. «Ведьм такая гибель, как случается иногда на Рождество
выпадает снегу; разряженный, размазанный, словно панночки на
ярмарке. И все, сколько бы ни было их там, как хмельные, отплясывали
какого- то чертовского гопака. Пыль подняли боже упаси какую! ... На
деда, не смотря на страх весь, смех напал, когда увидел, как черти с
собачьими мордами, на немецких ножках, вертя хвостами, увивались
около ведьм, будто парни около красных девушек; а музыканты тузили
себя в щеки кулаками, словно в бубны, и свистали носами, как в
валторны». И здесь юмор тесно связан с «обытовлением» фантастики»23.
В «Вечерах» прибегая к фантастике, Гоголь вводит в свои повести,
в мир обитания человека чертей и ведьм. Но его фантастика не
мистифицирована, - это смешная и трагическая фантастика народных
сказок и легенд.
«Для Гоголя народная фантастика предстает своей бытовой стороной,
привлекает его своей наивной непосредственностью. Черт у него самый
обыденный: трусливый, способный на мелкие пакости, он ухаживает за
Солохой и ревнует ее. Ведьмы из пропавшей грамоты играют в карты и
жульничают. Фантастическое у Гоголя становится прежде всего,
средством сатирической насмешки»26.
Е. Ермилов пишет: «Характерно для патетики гоголевского стиля
своеобразное выражение силы прекрасного посредством приравнения его
к грандиозному, фантастическому и страшному. «Боже мой, что то будет
далее?» - как бы в ужасе спрашивает он, передавая этим, что у него
дух захватывает от восторга перед необъятным, «грозящим» стать еще
более прекрасным. Он находит торжественные, широкие образы, эпитеты,
сравнения, обороты речи для того, чтобы передать захватывающие его
чувства значительности событий. Гоголь в изображении фантастических
существ широко использует метафоры - «ведьм такая гибель»; сравнения
- ведьмы «разряжены как панночки»; эпитеты, передающие впечатления и
чувства автора: «красных девушек», «неведомая сила», «наводящее ужас
движение». Чем глубже и фантастичнее описывает Гоголь
действительность, какою она должна быть, - тем глубже и полнее
сказывается сознание безобразия окружавшей его реальности»24.
... «Мертвые души» Гоголя -
удивительная книга,
горький упрек современной Руси,
но не безнадежный.
А. И. Герцен.
П
оэма (греч. - делаю, творю)- крупное стихотворное произведение с
повествовательным или лирическим сюжетом. Поэмой так же называют
произведения на всемирно - историческую тему или с романтическим
сюжетом. Поэма требует знания исторического контекста, заставляет
задуматься о смысле человеческой жизни, о смысле истории27.
В «Мертвых душах» впервые Гоголь развернул перед читателями образ
России во всем его пространстве и объеме. Это был уже не рассказ об
одном уездном городишке, как в «Ревизоре», а образ всего
государства, всей Руси.
«С этим связано и жанровое обозначение произведения - «роман»,
да еще «предлинный», «плутовской роман». Именно так представлялся
Гоголю жанр его произведения первоначально (о романе - но еще не о
«поэме» - говорится в письме к Пушкину от 7 октября 1835 года).
Считается, что идею «Мертвых душ» подсказал Гоголю Пушкин. П. И.
Бартенев писал: «В Москве Пушкин был с одним приятелем на балу. Там
же был некто П. Указывая на него Пушкину, приятель рассказал про
него, как он скупил себе мертвых душ, заложил их и получил большой
барыш. Пушкину это очень понравилось. «Из этого можно было сделать
роман,» - сказал он между прочим». По воспоминаниям Л. Н. Павлищева
(племянника Пушкина) Пушкин, рассказав Гоголю о некоем господине,
скупавшем в Псковской губернии мертвые души, прибавил, что он
намерен заняться этим сюжетом. Пушкин, по словам Гоголя, хотел
написать «что - то вроде поэмы». Свои повести «Домик в Коломне» и
«Граф Нулин» Пушкин называет «шуточными поэмами». «Это по
преимуществу поэмы нашего времени, потому что их больше других любят
в наше время», - писал Белинский в 1846 году.
Впоследствии Пушкин показывал своей сестре наброски романа,
основанного на сюжете «Мертвых душ». Но Гоголь предупредил его, что
он так же продвинулся в написании подобного произведения, чем Пушкин
был крайне не доволен. Но чтение самим Гоголем первых глав его
«Мертвых душ» Пушкину, заставило его признать величие этого
литературного труда.
К. С. Аксаков в брошюре «Несколько слов о поэме Гоголя:
Похождения Чичикова, или Мертвые души» (подпись под текстом Москва,
16 июня 1842 год) выдвинул важный тезис о воскрешении в поэме
древнего «эпического созерц
| |  скачать работу |
Лирический образ Руси в прозе Н. В. Гоголя |
