Литературные кафе Санкт-Петербурга начала XX века: Привал комедианта и Бродячая собака
гладиатора».
Множеством обычаев, возникавших скоропалительно и откладывавших в особый
собачий уклад, подвал перещеголял бы британский парламент.
Обычаи, однако, не всегда возникали скоропалительно, чаще всего –
исподволь и планомерно их придумывал постоянно действующий комитет
«Собаки». И хотя вечера «Бродячей собаки» предназначенные для общения
«Собачей братии», и отличались от других кабаре, где главное заключалось в
самом спектакле, они, тем не менее, разворачивались по заранее намеченному
сценарию. «Всецело поглощен устройством очередного собрания в «Собаке», -
писал Пронин корреспондентке.
Особым устройством и укладом своего быта «Бродячая собака» походила на
некое государство жрецов искусства. Оно обзавелось своим гербом, который
висел над входом в подвал. Сидящая собака положила лапу на античную маску.
Геральдическую символику разработал и собственноручно нанес на щит
М.Добужинский. Кабаре выпускало гербовую бумагу с изображением своей
эмблемы в левом верхнем углу. На такой же бумаге разных цветов печатали
приглашения, извещения, программы, афиши и афишки. У «собачьего
государства» был собственный гимн (даже несколько гимнов: на открытие и на
закрытие). Были ордена, среди которых самым главным почитался Орден Собаки
с выбитой на нем надписью “Care canem”, что означало «Бойтесь собаки», -
этим орденом награждали почетных граждан страны и особо почитаемых гостей;
свои знаки отличия, мундиры; подробно разработанные государственные
ритуалы.
У «Собаки» был собственный философ, он же и государственный идеолог –
Н.И. Кульбин. На сцене висел его портрет кисти государственного художника
С.Судейкина. Во главе «собачьей страны» стояло собственное правительство с
премьером Борисом Прониным, именуемым Hund-директором «Собаки» и «кабинетом
министров». По первоначальному замыслу число «членов правительства» должно
было равняться тринадцати, и они должны были восседать за круглым столом,
стоящим по центру главного зала на тридцати грубо сколоченных табуретах
некрашеного дерева. Магическое число чертовой дюжины повторялось и в
количестве свечей на огромном деревянном круге, растянутом на железных
цепях - так выглядела висящая над столом люстра, которую собственными
руками сделал Н.Сапунов. С люстры свисали две перчатки – белая женская и
черная мужская.
Артистическое кабаре – как бы перевернутое государство. В кабаре
правят те, кто гоним и бесприютен в «верхней», дневной жизни. Не случайно
царство «Бродячей собаки», существа, отождествляемого добрыми христианами с
дьявольскими силами. Испокон веку у всех народов собака считалась животным,
стерегущим потусторонний, подземный мир. В подвале, кстати, бегал пудель,
как известно из воплощений Духа зла.
Само собой разумеется, что вся эта черная магия, ее ритуалы и
эмблематика – не более чем романтическая игра, будоражащая нервы,
вспенивающая веселость.
30 апреля 1912 года был проведен вечер «весеннего прощения с «Бродячей
собакой», на котором были подведены итоги первого «собачьего сезона» –
первых четырех месяцев существования в подвале. Юмористический доклад о
первом сезоне «Собаки» был сделан Н.Петровым. Затем были торжественно
вручены медали сотрудникам «Собаки», почетные грамоты и патенты
исполнителям, а после этого показана мелодрама в стихах, сочиненная
Н.Н.Эванцовым.
Лето 1912 года – месяцы, когда «Собака» была закрыта – сыграли немалую
роль в дальнейшей судьбе подвала и его постоянных посетителей. Благодаря
Борису Пронину, многие из них оказались в эти месяцы вместе. Борис
предложил Мейерхольду на летние месяцы организовать труппу, гастролирующую
под Петербургом, куда многие петербуржцы выезжали на летний сезон.
Мейерхольд с энтузиазмом поддержал эту идею, и вскоре труппа была создана –
в основном из посетителей «Собаки» и их друзей. Она получила название
«Товарищество актеров, писателей, художников и музыкантов». В нее вошли,
помимо Мейерхольда и Пронина, актеры А.Мгебров, В.Чикан, Л.Д.Блок,
В.Подгорный, А.Голубев, К.Гибшман, В.Веригина, К.Кузьмин-Караваев,
Е.П.Кульбина, поэты М.Кузьмин, В.Плеси, А.Блок, художники Н.И.Кульбин,
Ю.Бонди, Н.Сануков. На берегу Финского залива была снята просторная дача.
Жили коммуной. Вместе завтракали, обедали, пили чай и вино. Совместная
жизнь «товарищества» сблизила и сдружила его членов, поистине превратила их
в одну большую семью. Это несомненно сказалось и на дальнейшей жизни
«Собаки».
«Собака» открыла свой второй сезон в ночь на 1-ое сентября 1912 года.
В подвале собрались только истинные друзья. Она для многих стала любимым
пристанищем. Без нее уже не мыслилась жизнь.
«Собака» была открыта по четыре-пять раз в неделю, а то и каждую ночь.
Вечера были объявленные и необъявленные. На необъявленные вечера
входная плата была от одного рубля до трех. На этих вечерах бывали
экспромтные выступления поэтов, музыкантов, артистов. На вечер объявленный,
т.е. подготовленный входная плата была от пяти рублей и выше.
Главный гимн «Бродячей собаки», написанный М.Кузьминым:
От рождения подвала
Пролетел лишь быстрый год,
Но Собака нас связала
В тесно-дружный хоровод.
Чья душа печаль узнала,
Опускайтесь в глубь подвала,
Отдыхайте (3 раза) от невзгод!
Мы не строим строгой мины,
Всякий пить и петь готов:
Есть певицы, балерины
И артисты всех сортов.
Пантомимы и картины
Исполняем без причины
General de (3 раза) Krouglikaff!
Наши девы, наши дамы!
Что за прелесть глаз и губ!
Цех поэтов – все «Адамы»,:
Всяк приятен и не груб,
Не боясь собачьей ямы,
Наши шумы, наши гамы
Посещает (3 раза) Сологуб!
И художники не зверски
Пишут стены и камин:
Тут и Белкин и Мещерский,
И кубический Кульбан.
Словно ротой гренадерской,
Предводительствует дерзкий
Сам Судейкин (3 раза) удивлясь!
А!…
Не забыта и Паллада
В титулованном кругу,
Словно древняя дриада,
Что резвится на лугу.
Ей любовь одна отрада
И где надо и не надо,
Не ответит (3 раза) «не могу»!
Распевая гимн, при словах «не зверски» «собачья братия» веселилась
наверное, особенно бурно: ведь на самом-то деле и стены и камин были
расписаны именно, что называется «зверски». Поверхность стен и одной из
комнат – а их было две – ломала кубистическая живопись Н. Кульбина,
дробившие ее плоскость разноцветные геометрические формы хаотически
налезали друг на друга. Другую комнату от пола до замыкающих сводов
расписал Судейкин, фигурами женщин, детей, изогнувшимися в странном изломе,
невиданными птицами, прихотливо переплетенными с фантастическими цветами.
Их болезненно-избыточная роскошь, сталкивающая лихорадочно-красное с
ядовито зеленым, вызывала в памяти образы «Цветов зла» Бодлера. Пестрые,
как юбка тарелки, стены, потолки и занавес (его сделали из толстого сукна,
окрашенного в красный цвет) четырехарглинной сцены действуют, как кумач на
быка.
Здесь сказывались чары театрализации данного мира, которыми Судейкин
владел, как настоящий гипнотизер. И под влиянием этих чар, путавших с такой
внушительной сбивчивостью жизнь с театром и правду с вымыслом, прозу с
поэзией, посетители «Бродячей собаки», как бы преображались в какие-то иные
существа. Вековые своды кабаре отгораживали как бы некое игровое
пространство, в котором переливалась и отсвечивала разными гранями,
расходясь волнами от одного кабартьера к другому, непрерывная
эстетизированная игра. Каждый входящий в этот круг и самому себе и всем
другим начинал казаться театральным персонажем. В кабаре устраивались так
называемые «необычные среды и субботы», «вечера веселого мракобесия»,
маскарады, участникам которых предписывалось являться только в карнавальных
костюмах. Иногда в «Собаку» не переодеваясь и не разгримировываясь,
приезжали сразу после спектаклей, актеры, смешиваясь с ночной публикой. Но
даже в этих случаях их облик мало чем отличался от завсегдатаев кабаре:
сидевшие здесь художники, музыканты, их «музы» и сами зачастую выглядели
кем-то сочиненными персонажами, казались пришельцами из каких-то неведомых
стран и времен.
Весь характер кабаре «Бродячая собака» предопределял в нем одну из
ведущих ролей Судейкину, и действительно, он занял среди его энтузиастов
виднейшее место рядом с Б.К.Прониным и его женой В.А.Лишневской, художником
А.А.Родаковым, композитором Н
| |  скачать работу |
Литературные кафе Санкт-Петербурга начала XX века: Привал комедианта и Бродячая собака |
