Миф и его альтернативы в культуре
нительной
этнографии. Мифология возводилась к анимизму, к некоему представлению о
душе, возникающему у "дикаря" из размышлений о
смерти, снах, болезни. Мифология отождествлялась, таким образом, со
своеобразной первобытной наукой, становящейся якобы не более чем
пережитком с развитием культуры и не имеющей самостоятельных значений.
Серьезные коррективы в эту концепцию внес Дж. Фрайзер, истолковавший
миф по преимуществу не как сознательную попытку объяснения окружающего
мира, а как слепок магического ритуала. Ритуалистическая доктрина Фрайзера
была развита кембриджской школой классической философии.
Впоследствии интерес в изучении мифологии сместился в область
специфики мифологического мышления. Леви-Брюль считал первобытное мышление
"дологическим", которым коллективные представления служат предметом веры и
носят императивный характер. К "механизмам" мифологического мышления он
относил: несоблюдение логического закона исключенного третьего (объекты
могут быть одновременно и самими собой и чем-то другим); закон
партиципации; неоднородность пространства; качественный характер
представлений о времени и др.
Символическая теория мифа, развитая Кассирером углубила понимание
интеллектуального своеобразия мифа как автономной символической формы
культуры, особым образом моделирующей мир.
В современном мире изучение мифа продолжается.
Диалектика мифа.
Миф не есть выдумка, или фикция, не есть фантастический вымысел.
Миф не есть выдумка, или фикция, не есть фантастический вымысел.
Разумеется, мифология есть выдумка, если применить к ней точку зрения
науки, да и то не всякой, но лишь той, которая характерна для узкого круга
ученых новоевропейской истории последних двух трех столетий. Однако, мы
условились рассматривать миф исключительно лишь с точки зрения самого же
мифа, глазами мифа, мифическими глазами. А с точки зрения самого
мифического сознания ни в каком случае нельзя сказать, что миф есть
фикция, и игра фантазии. Миф есть наивысшая по своей конкретности,
максимально интенсивная и в величайшей мере напряженная реальность. Это не
выдумка, но наиболее яркое и самая подлинная действительность. Это –
совершенно необходимая категория мысли и жизни, далекая от всякой
случайности и произвола. Миф – необходимейшая, прямо нужно сказать,
трансцендентально-необходимая категория мысли и жизни, и в нем нет ровно
ничего случайного, ненужного, произвольного, выдуманного или
фантастического. Это – подлинное и максимально конкретная реальность.
Ученые мифологи почти всегда находятся во власти этого всеобщего
предрассудка, но нас интересует миф, а не та или иная эпоха в развитии
научного сознания. Миф не выдумка, а содержит в себе строгую и определенную
структуру, а, следовательно, является основной категорией сознания и
бытия вообще.
Миф не есть бытие идеальное.
Под идеальным бытием условимся понимать не бытие лучшее,
совершеннейшее, возвышеннейшее, чем бытие обыкновенное, но просто смысловое
бытие. Есть ли миф отвлеченно-идеальное бытие? Конечно, не есть ни в каком
смысле. Миф не есть произведение или предмет чистой мысли. Чистая,
абстрактная мысль меньше всего участвует в создании мифа. Уже Вундт хорошо
показал, что в основе мифа лежит аффективный корень, так как он всегда есть
выражение тех или иных жизненных и насущных потребностей и стремлений.
Чтобы создать миф, меньше всего надо употреблять интеллектуальные усилия.
Миф – не идеальное понятие, и также не идея и не понятие. Это есть сама
жизнь. Для мифического субъекта это есть подлинная жизнь со всеми ее
надеждами и страхами, ожиданиями и отчаянием, со всей ее реальной
повседневностью и чисто личной заинтересованностью. Миф не есть бытие
идеальное, но жизненно ощущаемое и творимое, вещественная реальность и
телесная, до животности телесная действительность.
Миф не есть научное построение.
Научное отношение к мифу, как один из видов абстрактного отношения,
предполагает изолированную интеллектуальную функцию. Надо очень много
наблюдать и запоминать, очень много анализировать и синтезировать,
внимательно отделять существенное от несущественного, чтобы в итоге
получить хоть какое-нибудь элементарное научное обобщение. Наука в этом
смысле чрезвычайно хлопотлива и полна суеты. Несмотря на всю абстрактную
логичность науки, почти все наивно убеждены, что мифология и первобытная
наука – одно и то же. Как бороться с этими застарелыми предрассудками? Миф
всегда чрезвычайно практичен, насущен, всегда эмоционален, аффективен,
жизнен. И тем не менее думают, что это - начало науки. Миф насыщен эмоциями
и реальными жизненными переживаниями. Он, например, олицетворяет,
обоготворяет, чтит или ненавидит, злобствует. Может ли быть наука таковой?
Первобытная наука, конечно, тоже эмоциональна, наивно-непосредственна и в
этом смысле вполне мифологична. Итак, наука не рождается из мифа, но наука
не существует без мифа, наука всегда мифологична.
Миф не есть ни схема, ни аллегория.
Аллегория – есть, прежде всего, некая выразительная форма, форма
выражения. Для выражения недостаточен смысл или понятие само по себе.
Выразительное бытие есть всегда синтез двух планов, одного – наиболее
внешнего, очевидного и другого – внутреннего, осмысляющего и
подразумеваемого. Выражение есть синтез и тождество внутреннего и внешнего,
самотождественное различие внутреннего и внешнего. Аллегория есть бытие
выразительное.
Миф не есть ни схема, ни аллегория, но символ. Нужно, однако, сказать,
что символический слой в мифе может быть очень сложным. Это особенно
интересно потому, что одна и та же выразительная форма, смотря по способу
соотношения с другими смысловыми выразительными и вещественными формами,
может быть и символом, и схемой, и аллегорией. Поэтому анализ данного мифа
должен вскрыть, что в нем есть символ, что схема и что аллегория и с каких
точек зрения.
Миф не есть поэтическое произведение.
Нечего и говорить о том, что отождествление мифологии и поэзии тоже
одно из коренных убеждений огромной части исследователей. Начиная с Я.
Гримма очень многие понимают мифы как поэтические метафоры первобытного
образного мышления. Вопрос об отношении мифологии поэзии действительно
весьма запутанный вопрос. Сходство того и другого бросается в глаза гораздо
скорее, чем различие. Чтобы не сбиться в сравнительном анализе мифического
и поэтического образа, укажем сначала главнейшие черты сходства. Это даст
возможность более ярко разграничить обе сферы.
. Должно быть ясно, что мифический и поэтический образ суть оба виды
выразительной формы вообще. Выражение – арена встречи двух энергий, из
глубины и извне, и в их взаимообщении в некоем целом и неделимом образе,
который сразу есть и то, и другое, так что уже нельзя решить, где
«внутреннее» и «внешнее». Слово всегда выразительно. Оно всегда есть
выражение и понимание, а не просто вещь или смысл. Таков же и миф. Миф
или прямо словесен, или словесность его скрыта, но он всегда выразителен.
. Мифология и поэзия – суть в одинаковой мере интеллигенция, то есть это не
только выражение, но и одушевленное одухотворенное выражение. Всякая
поэтическая форма всегда есть нечто одухотворенное, она есть изнутри
видимая жизнь.
. И поэтическое, и мифическое бытие есть бытие непосредственное,
невыводное. Образ и в поэзии, и в мифологии не нуждается ни в какой
логической системе, ни в какой науке, философии или вообще теории. Он –
наглядно и непосредственно видим. Выражение дано в живых ликах и лицах и
надо только смотреть и видеть, чтобы понимать.
. Некоторое относительное сходство можно находить в общем признаке
отрешенности. Однако это как раз та область, где мифология и поэзия
расходятся между собой принципиально и окончательно, и поэтому надо быть
осторожным в установлении сходства.
Миф не есть специально религиозное создание.
Это отграничение весьма существенно. Как популярное, так и научное
сознание довольно слабо разграничивает эти понятия и часто совершенно без
оговорок употребляет одного вместо другого. Тут залегает, однако,
существенное различие, и надо уметь его формулировать. Расхождение обеих
сфер станет яснее, если принять во внимание их сходство. Непререкаемое
сходство мифологии и религии заключается в том, что обе эти сферы суть
сферы бытия личностного. Относительно религии тут не может быть сомнений,
ни с популярной, ни с научной точки зрения. Религия и мифология – обе живут
самоутверждением личности. В религии личность ищет утешения, оправдания,
очищения и даже спасения. В мифе личность также старается проявиться,
высказать себя, иметь какую-то свою историю. Эта общая личностная основа
делает заметным и расхождение обеих сфер. Действительно, в религии мы
находим какое-то особое, специфическое, самоутверждение личности. Это какое-
то принципиальное самоутверждение себя в своей последней основе, в своих
исконных бытийственных корнях. А миф как таковой, чистая мифичность как
таковая – отнюдь не должны быть во что бы то ни стало принципиально
религиозными. Так, религия всегда живет вопросами о грехопадении,
искуплении, сп
| |  скачать работу |
Миф и его альтернативы в культуре |
