Монада - центральное понятие в философии Лейбница
одной и той
же монады в разное время и у разных монад в одно и то же время
неодинаковыми и обладая разной степенью ясности, постепенно делаются все
более отчетливыми и полными. Лейбниц истолковал саморазвитие монад как
перемещение и внимания на все более новые члены их «рядов мышления», причем
«из многих рядов мышления для определения духа сильнее тот, который более
совершенен… более совершенен тот ряд мышления (cogitandi series), который
дает более раздельный материал мышления». Самые низшие монады (на схеме 1 –
а)он называет «голыми (nues)»;они составляют главным образом неорганическую
природу, и их нельзя назвать ни мертвыми, поскольку смерти нет, ни живущими
той жизнью,
которой живут сознающие души, поскольку древний гилозоизм в буквальном
своем значении неверен.
Эти монады «спят без сновидений», и они составляют камни, землю, траву и
т.п.
Между так называемой неживой природой и живой существует непрерывная
связь через цепочку посредствующих звеньев, т.е. промежуточных существ.
Здесь вступает в силу принцип непрерывности метода Лейбница. Ступени
перехода есть и внутри органической природы – между растениями и животными
и людьми (на схеме 1 – в, с, d).
Второй класс монад отличается тем, что его элементы обладают ощущениями и
созерцаниями (восприятиями, перцепциями). Самым неразвитым представителям
этого класса свойственны пассивные, т.е. подсознательные и
полусознательные, смутные созерцания. Излюбленными примера таких служат у
Лейбница едва слышный шорох, издаваемый падающей песчинкой, и слабый шум
прибрежных волн. Но это значит, что смутные перцепции, по Лейбницу, имеются
не только у низших, но и у развитых монад (душ, ames). Эти соображения были
направлены против схематизма учения Локка (преодоленного, впрочем, самим
Локком в его «Мыслях о воспитании») и вносили в психологию новый,
оригинальный подход, оказавшийся в XIX – XX вв. очень плодотворным
(пороговые ощущения, открытые Фехнером!), хотя им и злоупотребляли
фрейдисты. Основной состав второго класса – животные (animaux); их
деятельность по преимуществу страдательна, пассивна; самосознание им не
свойственно.
Третий, самый высокий из известных нам класс монад образуют души людей
(d). Это духи (esprits) – активные сознания, обладающие памятью,
способностью к рассуждению и ясной аперцепцией, т.е. Локковой рефлексией и
самопознанием. Усредненный элемент третьего класса был для Лейбница той
моделью, по которой он формировал учение о монадах вообще.
Итак, монады при всем безграничном их качественном разнообразии,
составляют всеобщую последовательность, систему. Развитие монад низшего
класса имеет целью достижение состояния монад более развитых, животных, а
развитие последних устремлено к состоянию духов. Но и в онтогенезе высших,
духовных, монад, т.е. людей, наблюдается та же картина – их сознательной
жизни, ориентированной на развитие научного и философского мышления,
предшествуют довольно примитивные состояния как в детстве, так и на
начальных стадиях познания ими любого объекта, поскольку оно начинается с
пассивной чувственности. В монаде более высокого ранга всегда присутствуют
низшие состояния – не только как рудименты, но и как необходимые для её
деятельности. В свете этого учения Лейбница получает новое осмысление
теория Аристотеля о трех уровнях (видах) души – растительном, животном и
разумом, т.е. мыслящем. Рациональное содержание этой теории в том, что
высшие функции организма действительно не могут осуществляться иначе как на
основе низших функций, т.е. первые зависят от последних.
A B C
D e
dx
Схема 1
9
Таким образом, развитие коллектива монад означает эволюцию каждого из его
членов, становления рода (филогенез) и индивидуума (онтогенез) составляют
модель друг для друга, обладают общими чертами и приблизительно одинаковой
структурой. Так вырисовывается Лейбницев замысел единой программы для всех
монад, которая гармонизировала бы их совокупную деятельность, несмотря на
отсутствие сущностного взаимодействия между ними. Так намечается и будущее
гегелевское тождество исторического и логического, мистифицированно
выражающее реальный факт их единства и отраженния первого во втором.
Сходство программ всех монад выражается и в общности тенденций развития
их эмоциональной жизни. Совершающиеся в них познавательные процессы
внутренне связаны с желаниями (appetitiones), составляющими как бы их
другую сторону. По мере усиления познавательной активности монад возрастают
и их желания, которые в свою очередь становятся источником дальнейшего
прогресса монад, их ориентации на переход во все более высокие, т.е.
совершенные состояния. Монады к этой цели «страстно» стремятся, их
объединяет в этом общая по содержанию теология, хотя она всегда в разной
мере реализуется разными монадами, и иерархия по степени совершенства имеет
место также с точки зрения степени реализации общей для всех них цели.
Кстати говоря, реабилитация Лейбницем категории «цель», которую столь
третировал Спиноза, должна быть оценена нами не только с точки зрения
«грехопадения» Лейбница-идеалиста. Ведь глубокая диалектика причин и целей,
смутно угаданная им, а затем классиками немецкой философии начала XIX в.,
реализуется, как показали ныне теория информации и кибернетика, в
деятельности самоорганизующихся гомеостатических систем, и человек – только
одна из них.
Каков же в свете сказанного конечный пункт теологического развития монад
и как «далеко» он «отстоит» от людей? Каков исходный пункт их развития в
мировой последовательности и какова изначальная «пружина»эволюции каждой из
монад?
Вопрос об исходном пункте решается с точки зрения непрерывного ряда
«метафизических дифференциалов»: какая бы неразвитая монада не была
названа, всегда может быть в принципе указана какая-то другая, ещё менее
развитая монада, так что, обозначая «начало» всемирной последовательности
через «dx», имеем ввиду опять-таки некую разновидность так называемого
трансфинитного (бесконечного) множества. Таким подходом определяется и
решение проблемы существования класса или классов монад post humanum –
после людей (на схеме 1 – е).
несколько более совершенные, чем человек. А существует ли этот пункт
вообще? Или это релулятивная, но объективно как раз не существующая цель
стремлений? Как целевая причина – объективная или же регулятивная – этот
конечный пункт оказался бы одновременно и окончательной «пружиной» эволюции
любой монады, упорядочивающей и согласовывающей её деятельность с
деятельностью всех остальных монад.
Для ответа на последний вопрос присмотримся поближе к мировой
последовательности монад. Прогресс каждой из монад в едином их ряду в
принципе ничем, нигде и никогда не может быть остановлен, хотя их развитие
и совершает часто попятные движения, поскольку от того, что в мире явлений
называют смертью, а в мире сущностей – инволюцией монад, происходит
временное возвращение их на более низкий уровень духовной жизни, и нет,
кроме того гарантии, что после каждого такого возвращения сразу же
последует подъём на ранее достигнутый, а тем более на ещё более высокий
уровень.
10
Список используемой литературы 1.
«Антология мировой философии». Том 2 («Европейская философия от эпохи
возрождения по эпоху просвещения»). М.-1970. 2.
Краткая история философии/ Под общ. ред. В.Г. Голобокова. – М.:Олимп;
Издательство АСТ, 1997.
3. Лейбниц Г.Ф. Сочинения (том 1, 2). Перевод с французского П.С.
Юшкевича. Издательство «Мысль», 1982.
4. И.С. Нарский. «Готфрид Лейбниц». Издательство «Мысль», 1972.
Список используемой литературы 1.
«Антология мировой философии». Том 2 («Европейская философия от эпохи
возрождения по эпоху просвещения»). М.-1970. 2.
Краткая история философии/ Под общ. ред. В.Г. Голобокова. – М.:Олимп;
Издательство АСТ, 1997.
3. Лейбниц Г.Ф. Сочинения (том 1, 2). Перевод с французского П.С.
Юшкевича. Издательство «Мысль», 1982.
| |  скачать работу |
Монада - центральное понятие в философии Лейбница |
