Наука и рациональность. Типы рациональности
понятие
субстанции, корни которого лежат в античной онтологии. Декарт определяет
субстанцию как вещь (под «вещью» в этот период понимали не эмпирически
данный предмет, не физическую вещь, а всякое сущее вообще), которая не
нуждается для своего существования ни в чем, кроме самой себя. Сотворенный
мир Декарт делит на два рода субстанций - духовные и материальные. Главное
определение духовной субстанции - ее неделимость, важнейший признак
материальной - делимость до бесконечности. Здесь Декарт воспроизводит
античное понимание духовного и материального начал. Таким образом, основные
атрибуты субстанций - это мышление и протяжение, остальные их атрибуты
производны от этих первых: воображение, чувство, желание - модусы мышления;
фигура, положение, движение - модусы протяжения.
Нематериальная субстанция имеет в себе, согласно Декарту, идеи,
которые присущи ей изначально, а не приобретены в опыте, а потому в XVII
веке их называли врожденными. В учении о врожденных идеях по-новому было
развито платоновское положение об истинном знании как припоминании того,
что запечатлелось в душе, когда она пребывала в мире идей. С XVII века
начинается длительная полемика вокруг вопроса о способе существования, о
характере и источниках этих самых врожденных идей. Врожденные идеи
рассматривались рационалистами XVII века в качестве условий возможности
всеобщего и необходимого знания, то есть науки и научной философии.
Что же касается материальной субстанции, главным атрибутом которой
является протяжение, то ее Декарт отождествляет с природой, а потому с
полным основанием заявляет, что все в природе подчиняется чисто
механическим законам, которые могут быть открыты с помощью математической
науки - механики. Именно в XVII веке формируется та механистическая картина
мира, которая составляла основу естествознания и философии вплоть до начала
XIX века.
Но в XIX веке на смену механике приходит термодинамика, а с появлением
теории эволюции Дарвина происходит сдвиг интереса от физики в сторону
биологии. Наука постоянно обогащается новыми методологическими принципами,
часто противоположными принятым ранее; новыми подходами; новыми понятиями,
как частными, применяемыми в отдельных областях познания, так и
общенаучными.
Так, согласно Риккерту, предметом исследования науки является бесконечное
многообразие эмпирического мира, причем бесконечное и «вширь», и «вглубь»,
то есть и экстенсивно, и интенсивно. Познание означает преодоление этой
бесконечности с помощью понятий. Задачи естественных наук – в том, что они
упорядочивают интенсивное и экстенсивное многообразие явлений эмпирического
мира с помощью логических средств – понятий, а понятия в свою очередь
базируются на суждениях, продуктах рассудочной разумной деятельности. В
естествознании преодоление бесконечного многообразия материала достигается
посредством обобщения. Установление закона, к которому стремятся
естественные науки, есть, по Риккерту, максимальное упрощение налично-
данного многообразия посредством обобщения. Чем более общим является закон,
тем ближе естествоиспытатель к достижению своей цели.
Вслед за Риккертом Вебер жестко формулирует принцип: всякое познание
есть суждение. Не интуиция, не вчувствование, не непосредственное
постижение, а суждение. Суждение предполагает противопоставление познающего
субъекта познаваемому объекту.
Эмпирический мир – это не просто хаотическое многообразие, как
полагали Риккерт и Виндельбанд; это многообразие предстает исследователю
уже как-то организованным в известном единстве, комплексе явлений, связь
между которыми – пусть еще недостаточно установленная – все-таки
предполагается существующей.
В современной естественнонаучной картине мира имеет место саморазвитие. В
этой картине присутствует человек и его мысль. Она эволюционна и
необратима. В ней естественнонаучное знание неразрывно связано с
гуманитарным.
Поэтому при определении типов рациональности Вебер шел по пути
выявления социологического аспекта религии (с которым он связывает ее
воздействие на процесс исторического развития), отправляясь от рассмотрения
того, какой способ отношения к миру «задается» - находясь с ним в
«избирательном сродстве» – тем или иным комплексом религиозных «идей»,
заключенных в соответствующей «картине мира». На основе сопоставления
мировых религий Вебер счел возможным выделить три самых общих типа, три
способа отношения к «миру», заключающих в себе соответствующую установку,
предопределяющую направленность деятельности людей, вектор их социального
действия.
Первый он сопрягает с конфуцианским и даосистским религиозно-
философским воззрением, получившим распространение в Китае. Второй – с
индуистским и буддистским, распространенным в Индии. Третий – с иудаистским
и христианским, возникшим на Ближнем Востоке и распространившимся в Европе,
а в последствии и на Американском континенте.
Первый Вебер определил как приспособление к миру, второй – как бегство
от мира, третий – как овладение миром. Этим изначальным мироотношением
обусловлен, согласно Веберу, и соответствующий тип рациональности, задающий
общее направление последующей рационализации – как в пределах «картины
мира», так и в самом мире.
Главный результат современного естествознания, по Гейзенбергу, в том, что
оно разрушило неподвижную систему понятий XIX века и усилило интерес к
античной предшественнице науки – философской рациональности Аристотеля и
Платона. Положительная в свое время фундаментальная черта науки –
стремление абстрагироваться от человека, стать максимально безличной –
делает ее ныне неадекватной реальности и ответственной за экологические
трудности, поскольку человек стал самым мощным фактором изменения
действительности.
Человек овладевает миром через его познание, но это познание не может
быть абсолютным. Тем не менее наука, давая человеку ценнейший, неубывающий
ресурс – информацию, является необходимым способом отражения объективного
мира, и ни мистика, ни интеллектуальное созерцание, ни поэтическое
отношение к природе не заменит науку в деле объяснения мира и
прогнозирования последствий его изменения человеком.
Наука находится в процессе перманентного развития. Согласно Попперу, она
развивается благодаря выдвижению смелых предположений и их последующей
беспощадной критике путем нахождения контрприемов. Каждая теория уязвима
для критики, в противном случае она не может рассматриваться в качестве
научной. Если теория и противоречит фактам, она должна быть отвергнута. Вся
история научного познания и состоит, согласно Попперу, из такого рода
смелых предположений и их опровержений и может быть представлена как
история «перманентных революций».
В эпистемологии[7] существует традиционная проблема источников знания.
Откуда берется наше знание: из опыта, из разума или из того и другого, а
если верно последнее, то каково взаимоотношение опыта и разума? Для Поппера
этой проблемы в эпистемологии не существует. Неважно, из какого источника
возникли те или иные идеи в науке. Они могут быть навеяны опытом, другими
теоретическими концепциями, они могут присниться, они могут быть взяты из
мифологии. В конце концов, вся современная наука возникла из мифа, потому
что демокритовская теория о том, что мир состоит из атомов, с точки зрения
содержания принципиально не отличается от мифа.
Все дело не в том, откуда возникла та или иная идея, а в том, как с
нею начинают обращаться после ее появления. Если она вовлекается в
процедуру рационального обсуждения, если к ней применяются нормы
критической дискуссии, и она выдерживает испытание дискуссией и позволяет
осуществлять дальнейшее исследование, значит, она включается в процесс
порождения научного знания, а потому и сама является научной.
Когда Поппер разработал свою теорию рациональности, он претендовал на
то, что она довольно хорошо описывает реальное положение вещей в науке.
Любимый ученик Поппера – Лакатос – развил его идеи методологического
фальсификационизма и теории рациональности.
Если, с точки зрения Поппера, обнаружение противоречий между выводом
из теории и эмпирическим фактом непременно означает отказ от теории и
поиски новой, то Лакатос довольно убедительно показывает, что в реальной
истории научного познания дело обстоит не так. Если обнаруживается подобное
противоречие, то оно, как правило, не ведет к отказу от теории, а тем более
от научной программы, в рамках которой данная теория стала возможной.
Оказывается возможным так переформулировать некоторые допущения теории или
программы, что данные факты из опровержения теории становятся ее
подтверждением.
Для Поппера рациональность – это прежде всего радикальный критицизм.
Для Лакатоса рациональность – это сочетание, казалось бы, несочетаемых
качеств. С одной стороны, это критицизм, умение рефлектировать над
предпосылками собственных рассуждений, серьезное отношение к
контраргументам оппонентов и принципиальная готовность менять свои взгляды
в определенных обстоятельствах. С другой стороны, это в хорошем смысле
слова «догматизм», или, точнее говоря, убежденность в возможностях своей
системы идей. Последнее означает, что в том случае, когда обнаруживаются
факты, которые противоречат защищаемым
| |  скачать работу |
Наука и рациональность. Типы рациональности |
