Наука и рациональность. Типы рациональности
Другие рефераты
Волгоградская Академия Государственной Службы
Реферат
Наука и рациональность.
Типы рациональности
Подготовила студ. гр.ЮВ-403
Пенкина Н.В.
Проверила преп. Шевякова Е.В.
Волгоград
1998 год
Известная неопределенность, неоднозначность понятия рациональности
требует согласованности как в отношении понятия рациональности, так и в
отношении существа самой проблемы.
Рациональность (в предельно широком ее понимании) в практической и
духовной деятельности людей не имеет достаточно отчетливых границ,
охватывая как целеполагание, проект, так и совокупность избираемых шагов,
позволяющих в конечном счете достичь поставленной цели.
Рождение феномена рациональности связывается с коренным
реформированием европейской философии в Новое время, выразившимся в ее
сциентизации[1] и методологизации. Пионером этой реформы принято считать
Декарта, пробудившего человеческий разум освободиться и от оков мистики и
откровения, и от рассудочной ограниченности схоластики.
Цель идеологов рационализации философии и человеческой культуры в
целом состояла в утверждении науки (прежде всего математики) в качестве
безоговорочного и единственного лидера. Вера и авторитет (Библии и
Аристотеля) должны были уступить место критической рефлексии[2], точному
расчету и идеологической непредвзятости. Культ «естественного света
разума», несущего в себе не только критический, но и конструктивный заряд,
получил впоследствии наименование «классической» или собственно философской
рациональности.
Между тем многие философы прошлого и настоящего времени указывают на
неправомерность отождествления философской рациональности с рациональностью
научной с ее критериями логичности, дискурсивности, системности и т.п.
Особая опасность содержится в «очищении» философской рациональности от
нравственного контекста как не имеющего отношение к установлению
объективной истины. Постклассическая философия XIX века предприняла попытку
раздвинуть узко-рассудочные границы сциентизированной философии и повернуть
ее лицом к социально-гуманистическим ценностям, идущим еще из античности.
Подлинно рациональный, действительно разумный путь человеческого
развития – это не только глубоко продуманный и рассчитанно
сбалансированный, но прежде всего нравственный путь, при котором долг,
альтруизм, милосердие и прочие архаичные и, строго говоря, нерациональные
факторы не вытесняются, где знание не подавляет совести. Формально истина
доступна всякому здравствующему, но воистину истине, по словам Сократа,
причастен лишь тот, кто способен употребить свой разум на благо всего
человеческого рода. Всякое рафинирование рациональности (культ «чистой»
науки) есть, в сущности, противоестественное выхолащивание духовного мира
человека. Это не только антигуманно, но и неразумно, ибо человеческая
разумность состоит, кроме всего прочего, в том, чтобы понимать, принимать и
ценить то, что лежит за ее пределами и что, в конечном счете, определяет
условия ее собственного существования и функционирования.
Знание (в том числе и научное) не складывается и не развивается в
рамках узко понимаемых рациональных критериев в обход неформализованных,
внерациональных духовных реалий. Сциентистская концепция рациональности при
всей своей привлекательности и ясности целей так и не смогла окончательно
избавить философское и научное мышление от того нерационального шлейфа,
который всегда тянется за ними.
Современная философская мысль все более склоняется к убеждению в
многообразии форм рациональности, их исторической обусловленности,
определяемой в значительной мере личностью мыслителя и особенностью эпохи.
Проблема «разных» рациональностей не только реальна, но и весьма актуальна.
Вместе с тем заслуживает внимания и концепция единства рациональности,
понимаемая, однако, как диалектическое единство многообразных проявлений
разума. Рациональность научная, философская, религиозная и т.д. – не
альтернативы, но грани единого и многоликого человеческого разума. Все дело
в акцентах, приоритетах: научных, нравственных, художественных и т.д.,
сменяющих (но не отменяющих) друг друга в силу объективных условий
исторического и логического развития человеческой культуры. Выявляя
специфику этих особенностей рациональности, используют понятия «форма» или
«тип» рациональности, тем более что сама рациональность имеет целый ряд
критериев, ни один из которых не обладает абсолютной значимостью.
Ценностный критерий рациональности не менее актуален, чем, скажем, критерий
логический.
Вопрос об истоках рационализма (рациональности) – в известной мере
вопрос об истоках самой философии.
При всей насыщенности мифологией, античная философия решительно
переключает свое внимание к истинно сущему и апеллирует к понятию, логике,
факту. У философа изначально проявляется природная склонность к наукам,
т.е. сфере умопостигаемого, интерес к объективному и закономерному, а не
случайному и изменчивому.
В пользу изначальной и сознательной рационализации, новой формы
общественного сознания, зародившейся в лоне мифологии, говорит и тот факт,
что введение Пифагором самого понятия «философия» совпало с рождением
античной математики. Число оказалось самой рациональной из всех известных
людям чувственно-воспринимаемых и умопостигаемых «вещей». Арифметика и
особенно геометрия оказались стимулами и средствами развития
естествознания, и первые философские программы античных мыслителей были
программами математическими.
Характерной чертой античного рационализма, определившей и суть первой
европейской интеллектуальной революции, следует, видимо, считать
формирование культуры дефиниции[3]. Превосходство понятий над чувственными
образами, умозрений над впечатлениями и мнениями, дедукции над индукцией,
рефлексии над обыденным сознанием лучше и раньше других уловил и
использовал Сократ. Именно он начинает кардинальный поворот всей философии
в сторону переосмысления природы разума и оснований достоверности знания.
Философия – не всезнайство и не цветистая риторика, но знание сущего и
причины, понимание законов становления явлений, торжество разума и
справедливости.
Одним из важнейших принципов разума Сократ считал принцип
целесообразности, объективной нормативности. Вещи не только изменчивы, но и
устойчивы, иначе они были бы в принципе непознаваемы. В любой из них, даже
находящейся в стадии становления, есть некоторое объективное устойчивое
ядро, фиксируемое в имени (понятии). Имя не тождественно вещи, но, зная
его, имея понятие вещи, и, тем самым выходя за ее пределы, можно постичь ее
сущность. Имя не случайно и не субъективно, именно имена-понятия делают
вещи интеллектуально зримыми.
По достоинству оценив объективную значимость и рациональный смысл имен-
понятий, Платон создает свою философскую систему прежде всего как систему
понятийную. В этой ситуации даже слово, как материальная оболочка имени-
понятия, способно исказить смысл и значение последнего. «Всякий, имеющий
разум, никогда не осмелится выразить словами то, что является плодом его
размышления, и особенно в такой негибкой форме, как письменные знаки».
Истинно понятийное мышление – в сущности «беззвучная беседа» души с собой.
В истории становления и развития культуры речи и рационального
мышления вообще трудно найти более значимое звено, чем то, что древние
греки называли диалектикой. Лишь диалектика, как способность «чистого»
мышления проникать в сущность вещей и процессов, могла претендовать на
право именоваться подлинной наукой, поскольку имела дело не с преходящим и
изменчивым, но с «божественным и постоянным», умела «видеть все сразу».
Демонстрируя и развивая возможности диалектики в системе рационального
мышления, Платон первым ввел особый, диалектический род суждения, дополнив
им широко практиковавшиеся в античной философии эстетический, этический,
эротический и другие виды суждений.
Настаивая на трактовке философского мышления как умозрительного
искусства, Платон, как и Сократ, вовсе не отрицал значение человеческих
чувств и страстей и отнюдь не считал наличие «воска в ушах» условием
истинного философствования. В ряде своих сочинений он говорит о
естественной и необходимой гармонии чувственного и рационального.
Удовольствие, игнорирующее рассудок, - иррационально и пагубно; рассудок,
не приносящий наслаждения и подавляющий страсти, - ущербен.
Чувства и разум имеют различную природу и ведут к различным
результатам. Вещи (явления), конечно, доступны чувствам, но их сущности
постигаются только размышлением. При всей привлекательности и неизменной
силе чувств и естественных страстей, человек с их помощью не достигает в
жизни многого. И истинный любитель мудрости, если он хочет чего-то достичь
своим учением, должен взять власть над удовольствиями и вожделениями,
надеть на них узду рассудочности.
Известная ограниченность роли чувств в познавательной деятельности
становится абсолютной при столкновении субъекта познания с вещами
«безвидными», бестелесными, реальность и значимость которых превосходит,
однако, реальность и знач
| |  скачать работу |
Другие рефераты
| 
