Носов
га дает обильный материал для раскрытия возрастной
психологии ребенка и в год, и в два, и в 3, 5... Надеюсь, что вы, уважаемый
коллега, прочтете всю повесть об Игоре и подумаете над этими и другими
вопросами, которые возникнут при чтении картинок из жизни внука Н.Н.
Носова. Здесь же, полагаю, необходимо заметить, что и это специфическое
произведение писателя убеждает: ему свойственно трудно определимое одним
словом особое внимание — доверие к ребенку, которого он изучает. Ребенок
для писателя Н.Н.Носова
субъект, а не отстраненный от художника-исследователя объект.
Н. Носов ничего не описывает. Он рассказывает. Предлагает читателю свою,
любовью согретую аналитическую информацию о своем герое. И приглашает
своего читателя нарисовать, вообразить, создать свою «субъективную копию».
Особенности юмора. Отбор вопросов Игоря, его реакций на рассказы, на
замечания взрослых; внимание к слову, произнесенному ребенком, и к его
интонации, к взгляду, улыбке — все это интуитивно включенная
наблюдательность, свойственная художнику, рожденному стать именно детским
писателем. Отмеченное характерно и для тех рассказов, повестей, которые
Н.Н.Носов написал от имени созданных им персонажей: например, Коля в
рассказах «Мишкина каша», «Телефон»... Интересно, что мальчишка-рассказчик
легко ассоциируется с Н.Н.Носовым. Он выступает, таким образом, и автором и
лирическим героем. Писатель не забавляет своего читателя. Не забавляется
своим рассказом и Коля, повествующий обо всем так точно и зримо, как может
это делать лишь участник происходящего. Рассказчик вполне серьезен,
нисколько не пыжится, чтобы понравиться нам. Да и так ли уж весело было в
тот вечер на даче, когда мальчишки остались одни: крупа вылезает и вылезает
из кастрюли, воды больше нет, ведро уже в колодце, а Мишка предлагает и
самовар использовать в качестве черпака воды из колодца... И темно уже. И
мамы нет. И есть хочется...
Перед нами специфическое переживание противоречивости происходящего: в
нем и страх, и обида из-за несостоятельности столь уверенного в себе Мишки;
и растерянность перед сыплющимися одна за другой неудачами... Смешное и
серьезное переплетаются. В смешном же преобладает позитивное начало и в
поведении Мишки (он ведь не по злому умыслу все делает не так), и в реакции
Коли: он понимает друга, разделяет его растерянность, готов помочь ему,
хотя и боится предстоящего объяснения с мамой. В его состоянии преобладает
высокое нравственное начало. Этим и определяется «сочувственный» комизм
ситуации, именно юмористическая интонация повествования. Полемизируя с
теми, кто видел в творчестве Н.Н.Носова программируемую веселость («веселый
писатель»), он утверждал: «Действительная причина смешного не во внешних
обстоятельствах, ситуациях, положениях, соответствиях и несоответствиях, а
коренится в самих людях, в человеческих характерах.
...Некоторые теоретики, не углубляясь в существо дела и видя причины
смеха во внешних обстоятельствах, а не в характерах героев, приходят к
отысканию внешних признаков смешного, то есть так называемых приемов,
способов, шаблонов и пр., которыми и рекомендуют руководствоваться при
сочинении юмористических произведений. Нужно отметить, что если при помощи
этих приемов и можно создавать какие-либо произведения, то только
поверхностные, неглубокие, то есть такие, в которые правда жизни может
попасть лишь случайно».
Фабула рассказа «Мишкина каша» обыденна: мама Коли уезжает на два дня,
оставляя сына и его друга похозяйничать самостоятельно. Ребята ничуть не
опечалены: «Чего там не суметь!» — приготовить обед; «Чего там ее варить!»
— говорит Мишка, удивляясь, что мама друга пытается еще что-то объяснить о
том, как варят кашу, беспокоится, что дети не сумеют. „Главное здесь
увидеть, что Мишка вовсе не хвастун. Он просто не может представить, что не
справится с такой ерундой — сварить кашу. Он человек беспокойный,
энергичный, реактивный, готов к риску, призван быть открывателем. С
энергичной беспечной уверенностью он и берется варить кашу. И...
спотыкается: каша начинает выползать из кастрюли. Мишка отбавляет размокшую
крупу в тарелки, доливает воды, но она все ползет и ползет... «Взявшись за
гуж, не говори, что не дюж». Мишка, конечно, чуточку растерялся, но
продолжает увлеченно выполнять взятую на себя роль. Вслушаемся в диалог
героев. Коля говорит:
« — Ты, наверно, много крупы положил. Она разбухает, и ей тесно в
кастрюле становится.
— Да, — говорит Мишка, — кажется, я немного много крупы переложил. Это
все ты виноват: «Клади, говорит, побольше. Есть хочется!»...
Я не вытерпел и говорю:
— Ты что-то не так делаешь. Так ведь до утра можно варить!
— А что ты думаешь, в хорошем ресторане всегда обед с вечера варят, чтоб
наутро поспел...»
Здесь все изумительно точно: смущенный, даже растерянный Коля и ни
секунды не сомневающийся в успехе Мишка. Какой изумительный бросок мысли в
сторону ресторана: не только переключение внимания собеседника, но и
поднятие планки трудности выполняемой работы. А ситуация все усложняется.
«Вытащив по кружке воды, напились. Мишка говорит: «Когда пить хочется, так
кажется, что целое море выпьешь, а когда станешь пить, так одну кружку
выпьешь и больше уж не хочется, потому что люди от природы жадные...» Мишка
понял провал. Он молчаливо исполняет предложения Коли, близкие к
распоряжению: приносит кастрюлю с кашей к колодцу, чтобы прямо в нее
наливать воду, а не бегать с кружкой в дом. А Коля, не заметив кастрюлю,
чуть не столкнул ее в колодец и уже откровенно сердится. «Ах ты, растяпа! —
говорю. — Зачем мне кастрюлю под локоть сунул? Возьми ее в руки и держи
крепче. И отойди от колодца подальше, а не то и каша полетит в колодец.
Мишка взял кастрюлю и отошел от колодца...» В этот кульминационный момент
Мишка особо выразителен уже тем, что сконфужен и посрамлен. Но он готов к
дальнейшим действиям и реализует свою готовность: жарит-сжигает пескарей. А
после этого спрашивает друга: «Ну, — говорит Мишка, — что теперь жарить
будем?» «Как хорошо. Просто здорово. Мишка не растерялся. Никогда нельзя
теряться. Конечно, Мишке туговато. Но зато он узнал, что Колька—друг, верит
ему, а сам он на ошибках характер укрепил. Я думаю, он сильный. Мало ли что
не вышло. Главное — не отступил», — так ответил на вопрос «Что можно
сказать о Мишкином характере?» второклассник Дмитрий. Дети чувствуют: Мишка
— полнокровный деятельный человек. В его действиях нет внутреннего
конфликта между желанием что-то сделать и непригодностью человека к делу.
Здесь перед нами упорное движение вперед к знанию. К пониманию.
Самодвижение, самоопределение при сохранении веры в свои силы, если
нравственна цель. Поэтому так естествен одобрительный смех, смех-радость,
которым, как правило, и реагируют дети на чтение этого и других
произведений о Мишке и его друге Коле.
В 1949 году Н.Н.Носов написал повесть «Веселая семейка», читатели которой
узнают о совершенно необычном деле Мишки и его друга Коли: они придумали,
смастерили инкубатор и вывели цыплят. Такое большое дело, конечно, не могло
обойтись без приключений. Однако и здесь главное — процесс деятельности:
поиск — ошибки — поиск. Изобретательность, увлеченность, помноженные на
упорную потребность нового знания. Открытия. Инкубатор и был началом пути в
незнаемое: « — Инкубатор сделали? Вот чудеса! Да зачем вам инкубатор
понадобился?
— Ну, чтоб цыплят выводить.
— А цыплята зачем?
— Так просто, — говорит Мишка. — Без цыплят как-то скучно...» Через год
после выхода в свет «Веселой семейки» можно было уже прочитать новую
повесть: «Дневник Коли Синицына». Мальчишки-энтузиасты опять увлечены новым
очень интересным и совершенно необходимым полезным делом: весь класс вместе
с учительницей стали пчеловодами. Эти повести были в годы их выхода в свет,
мало сказать — актуальны, но — злободневны. Тогда подростки городских и
сельских школ старались внести заметный, практически значимый вклад в
восстанавливаемое после военной разрухи хозяйство. Сельские школьники
проводили эсперименты с целью вывести более устойчивые и плодоносные урожаи
полевых и овощных культур. Ухаживали за молодняком в колхозных конюшнях,
разводили кроликов... И в литературе для взрослых были популярны
«производственный» роман, рассказ, очерк... Как это бывало в разные
времена, социально актуальная тема привлекала не только талантливых
литераторов. Выходило немало книг, в которых человек с его радостями и
болями терялся в описании производства. Техника, машина заслоняли человека.
Приятно отметить, что названная «болезнь» меньше захватила литературу для
детей. Повесть Н.Н.Носова — убедительное тому подтверждение. Здесь
предметом художественного исследования остается движение мысли,
чувствований героев, занятых полезным делом. В «Веселой семейке» есть
сведения о том, как сделать инкубатор. Но клубок переживаний вытекает не из
этих конкретных практических знаний. Он закручивается
| |  скачать работу |
Носов |
