Образование США и их экономическое развитие в 19 веке
олне
благожелательно. Даже самодержавная Россия, которая с республиканской
Францией воевала, с республиканской Америкой торговала. Хотя российское
правительство не торопилось устанавливать с последней дипломатические
отношения, прибывший в С.-Петербург в 1782 г. американский уполномоченный
Ф. Дейна получил от вице-канцлера И.А. Остермана официальное заверение в
том, что лично он и его соотечественники, «которым случится отправиться в
Российскую Империю по торговым или другим делам», встретят самый
благожелательный прием и защиту в соответствии с международным правом. В
глазах Екатерины II, а затем Павла I образ американца отнюдь не
ассоциировался с «образом врага» — французского санкюлота или якобинца.
Столь хорошей репутацией США пользовались, конечно, не случайно.
Появление независимой республики в Новом Свете не угрожало тогдашней
феодально-монархической Европе никакими революционными потрясениями. В
отличие от Французской революции, провозгласившей «мир хижинам, войну
дворцам», Америка такую миссию не осуществляла, а в разгар революции во
Франции правительство США отказало ей в поддержке, мотивируя это тем, что
союзный договор был заключен с королем Людовиком XVI. Одобряя в принципе
замену там монархии республикой, американские государственные мужи
руководствовались во внешней политике не идеологическими, а прагматическими
соображениями, добиваясь для своей страны мира, нейтралитета и возможности
свободно торговать со всеми странами. В этой своей «ограниченности»
Американская революция, столь непохожая на Английскую и Французскую,
напоминала больше Нидерландскую XVI в., в основе которой также была война
за независимость.
«Отцов-основателей» США отличала умеренность не в постановке целей
(независимость и республиканский строй), а в средствах и методах решения
внутренних проблем. Вместо заговоров и переворотов с последующим
истреблением побежденных при помощи виселицы или гильотины использовались
чисто политические средства борьбы, а чаще — компромиссы. Благодаря этому
элита, руководившая борьбой за независимость, сохранила власть до конца.
Задача обретения независимости и строительства нового государства
сплачивала общество, а в американский идеал — свободу и собственность —
верили все социальные слои. Широкие гражданские свободы играли роль
«предохранительного клапана», отводя социальную напряженность в мирное
русло.
Даже восстание под руководством Шейса не походило на «бессмысленный и
беспощадный бунт» люмпенизированных масс, имевших обыкновение грабить и
жечь дома богачей и делить чужую собственность. Участники движения сами
были собственниками, стремившимися отстоять свое имущество от распродажи и
избежать тюремного заключения за долги. «Шейситы» собирались на шумные
митинги, потрясали оружием, изгоняли судей из присутственных мест, срывали
исполнение их решений, пытались даже захватить армейский арсенал — но
«Пугачевыми» не стали.
Само государственное устройство Соединенных Штатов исключало
установление революционной или иной диктатуры в сколько-нибудь крупном
масштабе. При «Статьях конфедерации» реальным суверенитетом обладали только
штаты, отсутствовал тот центр, откуда можно было бы проводить единую
политику. В отличие от всевластного французского Конвента, Континентальный
конгресс не мог узурпировать власть, так как ему пришлось бы в таком случае
воевать со всеми тринадцатью штатами. Будучи главнокомандующим, Дж.
Вашингтон не обнаружил никакого желания стать новым Цезарем или Кромвелем и
руководить еще одной войной — гражданской. После заключения мира с Англией
армия была распущена, и постоянных вооруженных сил в стране почти не
осталось.
Выдающиеся американские историки С.Э. Морисон и Г.С. Коммаджер
справедливо полагали, что окончание революции служит интересам не только ее
вождей, но и народных масс: «В развитии каждого революционного движения
наступает момент, когда народные массы устают от агитации и жаждут мира и
безопасности. Тогда они устраняют радикалов, возмутителей спокойствия,
подстрекателей и принимают меры, направленные на усиление своего
правительства с тем, чтобы обеспечить безопасность достижениям, добытым
путем страданий». В этом смысле и федеральная Конституция 1787 г.,
дополненная биллем о правах, означала доведение до конца тех
преобразований, которые дала независимость.
2. Промышленный переворот в США
Промышленный переворот органически связан с переходом от ремесла и
мануфактуры к фабричной стадии капитализма. В Англии и Франции он
осуществился «классически»: как спонтанный, внутренне обусловленный
процесс, начавшийся в условиях господства мануфактуры. В других странах,
например, на Востоке, он протекал не аналогично. Там, где капитализм
наступил позже, собственное ремесленное и мануфактурное производство уже не
являлось главной предпосылкой создания машинной индустрии, поскольку
начинало сказываться влияние извне - мирового капиталистического рынка и
международного капиталистического разделения труда. В результате
мануфактурный период укорачивался, принимая «стертую» форму, или вообще
отсутствовал. Деформировались все стороны и факторы машинизации
производства, исчезал ее переходный характер. На новой, колонизуемой земле,
где капитализм утверждался благодаря ее связи с метрополией или местностью
с более старым капитализмом, факторы и формы развития промышленности также
определялись тем, на какой стадии - мануфактурной или фабричной оно
начиналось.
В этом - основная специфика индустриального развития США, где
промышленность создавалась по мере освоения громадной территории, на разных
стадиях связанного между собой европейского и американского капитализма: от
мануфактурного периода XVII-XVIII вв. до империализма. Первые рабочие
машины появились в приатлантических штатах при наличии там ремесла и
мануфактуры, а колонизация западных земель развернулась в основном уже на
фабричной стадии капитализма. Кроме того, до Гражданской войны 1861-1865
гг. в рамках единого капиталистического способа производства в США
сосуществовали системы рабства и наемного труда. Очевидно, что в таких
условиях тип промышленного развития не мог быть единым для всей страны.
Американские историки, экономисты, социологи все более активно
разрабатывают комплекс проблем, связанных со становлением индустриального
капитализма в США. Но для немарксистской историографии, особенно
современной, характерен отрыв промышленной революции от исторической смены
стадий развития капитализма. Даже когда речь идет о машинизации тех или
иных отраслей, появлении «индустриальных классов», соответствующих
демографических сдвигах и иных явлениях, указывающих на становление
«современного индустриального общества», эти стадии нередко игнорируются
или подменяются различными «стадиями роста», «модернизацией» аграрного (то
есть докапиталистического) общества, сменой форм хозяйственной деятельности
и т. п. В рамках таких подходов промышленная революция либо не упоминается,
либо, формулируемая абстрактно, не входит в число активно используемых
понятий.
Один из основоположников «новой экономической истории» Р. Фогел
призвал к переосмысливанию роли техники в экономическом росте и к учету
влияния других факторов, например, спроса. Но такой подход привел, по
существу, к отказу от изучения ведущей роли новой машинной индустрии по
сравнению со старыми формами промышленности. Историки этого направления
были заняты исследованием закономерностей и факторов долговременного
экономического, в том числе промышленного роста, отразившихся в динамике
определенных количественных показателей. Речь шла уже не об «индустриальной
революции» как таковой, а о наращивании производства и развитии его
экономического механизма.
Промышленный переворот не вписывался в макроэкономические модели,
конструируемые представителями «новой экономической истории». Это понятие
встречается главным образом в работах, посвященных технике, но и в них оно
формулируется нейтрально по отношению к социально- экономическим стадиям
развития капитализма.
Промышленный переворот отождествляется с началом применения машин,
«нетрадиционных» источников энергии и новых видов сырья, появлением
массового производства и т. п.. Некоторые социальные аспекты промышленной
революции показывались историками «школы бизнеса» и «рабочей»
историографией - как «традиционной» (коммонсовско-висконсинской), так и
«новой» (к последней примыкает «новая городская история»). Однако речь идет
у них не о промышленной революции, рассматриваемой в совокупности обеих ее
сторон, а об опосредованных ею явлениях - социальной мобильности,
изменениях в социальной психологии и др.
В целом немарксистская историография промышленного переворота - это
набор исследований в области техники и технологии, эволюции хозяйственного
механизма, демографических, социально-культурных и т. п. явлений, но без
общей концепции, способной связат
| | скачать работу |
Образование США и их экономическое развитие в 19 веке |