Общественное мнение: современное состояние, ресурсы и некоторые аспекты механизмов массового влияния
ствия).
Движущие силы такого перехода, в предельном упрощении, сводятся к
двум: страх и надежда, - первый подталкивает, а вторая влечет к более
оформленным акциям. Но это лишь в предельном упрощении, которое иногда
происходит не только в воображении (страх перед возвращением партийно-
советского режима в 1996 г. или страх финансово-экономического коллапса в
1998 г. - силы вполне реальные). На деле в процессах участвуют групповые и
личные интересы, частные факторы влияния и пр.
2.2. Ресурсы и акции социального протеста.
«Протестные» акции и движения - специфический вид общественной
активности, характерный для нашей жизни в последние годы. Массовое
недовольство принимает формы такого протеста ввиду неразвитости
политических институтов, слабости правовых механизмов и практического
отсутствия ситуации общественного договора в профессионально-трудовой
сфере. В результате претензии к предпринимателю неизбежно обращаются на
государство, трудовой спор превращается в уличную акцию, локальный конфликт
- в блокаду магистральных путей сообщения и т.д.В итого блокируются пути
выхода из конфликта.
Исследование специфичности протестных акций российского образца
приводит к следующему.
Стабильное общество задает некоторые привычные и правовые рамки для
выяснения отношений между социальными группами, работниками и
работодателями и т.д. Не все ситуации и «там» в эти рамки полностью
укладываются, например забастовки на транспорте или в социальных службах,
которые фактически нарушают права множества непричастных к данному
конфликту людей и делают их его заложниками.
Но все же если рамки имеются, то существует и законный нормальный путь
разрешения конфликта: переговорные и судебные механизмы, арбитраж
государственной власти. В нашей ситуации таких рамок и таких путей
фактически не существует, каждый раз при обострении особо крупных
конфликтов применяются экстраординарные и временные меры успокоения -
личное вмешательство высших чиновников, заведомо нереальные обещания и
неэффективные разовые вливания финансовых ресурсов.
Кроме того, если трудовые конфликты, возникающие в западных странах,
чаще всего связаны с требованиями об улучшении условий трудового договора,
то у нас в последнее время речь идет «всего лишь» об исполнении основных
условии старых, формально давно действующих договоров (своевременная
оплата…). Неисполнение этих элементарнейших условий отношений между
работниками и работодателями при государственно-правовом контроле реально и
психологически выводит конфликт не только за рамки трудовых отношений, но и
за пределы не писанного, но предполагаемого в правовой системе
общественного договора. В итоге возникает тенденция превращения
«нормального», чисто теоретически конечно, конфликта в современную
разновидность «русского бунта», пока бескровного. Это важно иметь в виду
при оценке потенциала нынешнего протеста и его возможных результатов.
Имеющиеся данные позволяют представить довольно сложную -
многовариантную и многоступенчатую схему реализации такого потенциала.
Исходным «материалом», естественно, является широчайшее массовое
недовольство падением уровня жизни, безработицей, экономической политикой
властей, неспособностью государственных институтов контролировать ситуацию
в стране, к которому добавляется недоверие к правящей элите. Материала
этого, как известно, в обществе в избытке. Но сами по себе цифровые
показатели мало что значат без учета тенденций и их восприятия. (Одна из
самых серьезных опасностей для общества состоит сейчас в том, что
бедственная ситуация может стать не просто терпимой, но привычной и чуть ли
не «нормальной».) Однако лишь часть широкого недовольства служит ресурсом
для массовых протестов (табл. 2).
Таблица 2
Заявленным потенциал экономического протеста
(в %, май; N=2400 человек)
| | |Доля в числе, |
| |Доля в общем числе |определявших свое |
|Суждения |опрошенных |положение термином |
| | |"терпеть больше |
| | |невозможно" |
| |1997 г |1998 г |1997 г |1998г |
|Считали, что | | | | |
|выступления с | | | | |
|экономическими |39 |43 |49 |53 |
|протестами вполне | | | | |
|возможны | | | | |
|Заявляли о своей | | | | |
|готовности в них |24 |27 |41 |43 |
|участвовать | | | | |
Изменения тенденции политического протеста приведены в табл. 3
Таблица 3
Отношение к политическим протестам
(в % к числу опрошенных; май; N=2400 человек)
|Суждения |1997 г. |1998 г. |
|Считали вполне возможными выступления с | | |
|политическими требованиями |37 |37 |
|Готовы были участвовать в выступлениях с требованиями: |
|отставки Президента |18 |29 |
|отставки Правительства |15 |18 |
|роспуска Госдумы |15 |18 |
Очевидный рост антипрезидентских требований с весны 1998 года уже был
упомянут. В нем сказываются как обобщенные обвинения в адрес высшей власти,
так и предельно персонализированные упреки той же власти за неисполненные
обязательства, нереальные обещания и пр. Как и годом ранее, основными
носителями «протестных» настроений в нынешних условиях выступают наименее
продвинутые, менее всего вовлеченные в процессы перемен слои и группы
населения. По-прежнему наиболее организованными и наступательными остаются
«шахтерские» акции. Они стали выразителями самых радикальных требований
(отставки Президента Б. Ельцина) и использовали самые радикальные до сих
пор средства (блокада магистралей, захват заложников).
Реальное участие недовольных в протестных акциях любого рода по-
прежнему значительно, во много раз меньше, чем заявленная готовность
участвовать в них. Так, за 12 месяцев 1996-1997 г.г. (с марта по март) в
забастовках участвовало не более 3% населения, за такой же период 1997-1998
г.г. (с мая по май) - тоже 3%. Для подавляющего большинства недовольных и
протестующих главный способ выразить протест - заявления о поддержке
бастующих (в мае 1998 г. 1/2 опрощенных выражали полную поддержку
шахтерской блокады магистралей, в июне 51% москвичей одобряли политический
пикет шахтеров у дома правительства России).
При этом не происходит реальной массовой поддержки «делом», т.е.
распространения активного протеста на другие регионы и другие категории
работников. Насколько правомерно было бы утешаться (или, допустим,
огорчаться) тем, что этого пока не происходит?
Здесь мы подходим к самой, пожалуй, серьезной проблеме в рассмотрении
всей проблемы ресурсов и акций социального протеста (да и иного социального
действия): в каких условиях его эффективность можно оценивать
количественными мерами. Ведь только в довольно редких, специально
институционализированных общественных ситуациях (всеобщие выборы или
референдумы) в чистом виде действуют категории «большинства» и
"меньшинства". Все известные нам общественные потрясения и перевороты - в
какой бы стране и в каком бы столетии они ни происходили - всегда были
делом сравнительно небольших организованных групп, движений, партий, клик и
пр., которые в отдельных случаях использовали массовые настроения и акции
(причем для этого никогда не требовалось статистического большинства
населения). Сейчас, как представляется, сила выступлений протеста не в их
организованности или многочисленности по российским меркам, а в слабости
противостоящих им (или, скажем, пытающихся их как-то сдержать, или
использовать в своих интересах) сил, т.е. государственных и политических
институтов. От этого соотношения в конечном счете зависит, останутся ли
реальным результатом протестной волны морально-психологические
выигрыши/потери сторон или она станет средством для изменения социально-
политической ситуации в стране.
2.3. «Этнические» комплексы: потенциалы и рамки действия.
Этот традиционный по своему происхождению круг проблем оказался, как
известно, роковым для социального прогресса XX в. Либеральные,
рационалистические, социалистические иллюзии столкнулись с процессами
национально-государственного самоутверждения и соперничества, связанными с
традиционными, досовременными структурами социального поведения. Результат
(и основа) связки этих структур с техникой
| |  скачать работу |
Общественное мнение: современное состояние, ресурсы и некоторые аспекты механизмов массового влияния |
