Общественное мнение: современное состояние, ресурсы и некоторые аспекты механизмов массового влияния
и организацией современного типа
- мировые войны, холокост, этноцентрические политические притязания,
катаклизмы деколонизации, распад имперских структур и межцивилизационных
барьеров по оси Север-Юг. Все эти линии разделов (которые лишь с большой
долей условности можно объединить под именем этнических, поэтому и кавычки
в заголовке) прошли через «тело и душу» постсоветского и нынешнего
российского общества.
По мнению 60% опрошенных (октябрь 1997 г.), национальная неприязнь и
конфликты в нашей стране «всегда существовали, но не выходили на
поверхность», 28% считают, что они возникли только в последние годы.
В данном случае большинство право лишь отчасти, поскольку за последнее
десятилетие произошла несомненная трансформация некоторых направлений
этнических конфликтов и появились новые их формы и направления, связанные
прежде всего с распадом советской национально-государственной системы, ее
политики и идеологии, а также и с этнополитическими процессами мирового
масштаба. Распад затронул прежде всего государственные конструкции
(псевдофедерализм и автономизм, национально-ориентированную «кадровую
политику» и пр), но в меньшей мере - этнические предубеждения, комплексы и
фобии, выраженные в общественном мнении. Как и другие компоненты разрушения
советской системы, вынужденные перемены в системе этнонациональных
отношений (в том числе и тенденции национального самоутверждения и
самоопределения на бывших советских территориях) были болезненно пережиты
(и еще долго будут, видимо, переживаться) обществом, но не были поняты,
продуманы, оценены ни в элитарном, ни в массовом сознании.
К этому добавляется сильнейший комплекс российского национального
унижения, определяемый изменением веса и положения страны в мировой и
«соседской» геополитической среде. Им в значительной мере определяется
общий фон оценок зарубежного и инокультурного влияния, мигрантов и пр.
Достигнутая в последние годы степень открытости по отношению к миру, прежде
всего к «Западу» (а также вынужденные - в разных формах уступки «Югу», т.е.
политическому, миграционному, экономическому давлению по линии южных
государственных и этнических рубежей России), встречает сильнейшее
сопротивление со стороны политических институтов, а также массового
сознания. Довольно широко распространены представления о том, что с Запада
(западные державы, западный бизнес, западная культура) исходит угроза
национальным богатствам России, ее целостности и самобытности. Общественное
мнение тяжело воспринимает неопределенность государственно-политических
рамок страны: около 1/2 населения (в марте 1998 г. 38% постоянно и еще 29%
«время от времени») чувствовали себя «советскими людьми».
Общий и извечный знаменатель всякого этнического самоопределения -
противопоставление открытым общественным структурам и универсальным правам
- традиционных установок на разделение «своих» и «чужих». Они выходят на
поверхность общественной жизни, когда ослабевает и разрушается достаточно
тонкий ее цивилизованный слой. Все формы ксенофобии в конечном счете
держатся именно на таких установках. Ее потенциал в современном
общественном мнении сохраняется, хотя изменяются как формы проявления, так
и направленность. Агрессивные виды ксенофобии в значительной мере сменяются
оборонительными (изоляционизм), внешние (активные) ориентации - внутренними
(пассивными, психологическими). В досоветские и советские времена наиболее
демонстративным, как иногда говорят, «знаковым» ориентиром русской
ксенофобии выступали евреи как носители модернизации (и потому навлекающие
на себя обвинения в просвещенности, революционности, мелкобуржуазности,
антипатриотичности и т.д). В последние годы наиболее массовые обиды и
обвинения сосредоточены на носителях тенденций сепаратизма (от эстонцев до
украинцев) и особенно на «южанах» (в европейской России это «лица
кавказской национальности», в Сибири к ним добавляются мигранты и торговцы
из Центральной Азии, на Дальнем Востоке - также выходцы из Китая, Кореи,
Вьетнама). Поэтому заметен рост неприязненных установок по отношению к
выразителям непонятной «южной» опасности, причем эти настроения
распространяются и на африканцев. Происходит не «вытеснение» одной фобии
другой, а как бы их переакцентировка.
Как показывают исследования[7], даже самые заметные сейчас массовые
фобии не носят агрессивного, наступательного характера. Настроения
воинственности и мстительности довольно слабы даже в чеченской ситуации,
при высоком уровне неприязни и опасений в отношении самих чеченцев.
Можно полагать поэтому, что общий потенциал этнических комплексов в
общественном мнении не уменьшился, а, может быть, и расширился, но
изменились возможности его реализации. Насколько основательны (а не
конъюнктурны, не связаны лишь со слабостью государственных институтов или
«временным» идеологическим замешательством) такие тенденции?
Влияние этнических комплексов и фобий в общественном мнении остается
значительным. Политический вес партий, которые выступают с агрессивно-
патриотических позиции в стране невелик, но нет такого общественого
движения или государственного института, в котором эти позиции в той или
иной мере не были бы представлены (табл. 4).
Таблица 4
Поддержка сторонниками партий приведенных высказываний (в % к числу: А –
активных сторонников данной партии; Б - симпатизирующих ей; октябрь 1997
г., N=1500 человек)
|Высказывания |«Партия |КПРФ |Демократы |
| |власти» | | |
| |А |Б |А |Б |А |Б |
|Одни народы от природы лучше, а | | | | | | |
|другие - хуже |14 |26 |31 |25 |17 |19 |
|При назначении на государственные | | | | | | |
|должности следует обращать | | | | | | |
|внимание на национальность |63 |52 |65 |59 |25 |52 |
|человека | | | | | | |
|Нерусский человек не может быть | | | | | | |
|патриотом России |32 |23 |50 |29 |33 |26 |
|Русские должны иметь преимущества | | | | | | |
|перед всеми остальными в России |29 |33 |40 |34 |30 |27 |
Партийно-государственная кадровая политика с ее национальными
преференциями и ограничениями сейчас не может проводиться в общероссийских
масштабах. Но учитывать национальную принадлежность ответственных
чиновников, журналистов, преподавателей считают необходимым от 1/5 до 1/2
опрошенных. Примечательно, что социальная элита (руководители и
специалисты) даже более привержена этому принципу, чем масса насетения: 57%
из элиты (и 50% всех остальных) считают, что нужно принимать во внимание
национальность правительственных чиновников.
По всем данным исследований активные носители этнических фобии
составляют сейчас относительно небольшое меньшинство в российском обществе,
преобладают симпатии или терпимость по отношению к другим этническим
группам (лишь чеченцы, по понятным причинам, вызывают у большинства
недоверие и опасения). Но для оценки потенциала этнофобии такие
количественные оценки малопригодны: для акций агрессивного национализма
никогда и не требовалось участие большинства населения. Активными их
участниками всегда выступали определенные группы и организации - при
согласии или равнодушии большинства, при отсутствии явного сопротивления.
Вопрос поэтому не в том, какой сегодня зримый уровень ресурсов
воинственной ксенофобии в массе населения, а, скорее, в том, кто и как мог
бы эти установки использовать и, что еще более важно, кто и как способен
противостоять их превращению в направленные акции «старого» (например,
погромного) или какого-либо «нового» типа (например, этнических чисток в
рамках «паспортного режима» и т.п.). Мера невозможности реализовать этот
потенциал зависит от организованных массовых и государственных усилий. Пока
их просто не видно.
Подводя некоторые итоги, можно отметить, что наиболее сложная проблема
анализа активов и ресурсов общественного мнения - это проблема перехода от
ресурса к соответствующей акции (хотя возможно и движение в обратном
направлении): от намерения действовать к действию, от политической симпатии
к политической поддержке, от "протестных" настроений к движениям протеста,
от этнических комплексов к акциям национального самоутверждения и т.д. При
этом далеко не каждый ресурс нуждается в практической реализации:
вербальное и сугубо внутреннее психологическое действие - тоже действия.
Недостаточно указать на существование перехода между разными уровнями, в
задачу исследователя входит и анализ возможных факторов такого перехода -
движущих сил, сопротивления, вариантов и пр.
3. Некоторые аспкты механизмов массового влияния.
Российское общество и российский (постсоветский, полусоветский)
человек с трудом осваиваются с феноменами массовог
| | скачать работу |
Общественное мнение: современное состояние, ресурсы и некоторые аспекты механизмов массового влияния |