Основные проблемы философии Ф.Ницше
ной точке зрения о « наивности»
досократиков по сравнению с Сократом, Платоном, Аристотелем и их
эллиническими последователями, Ницше доказывает, что досократики
обладают явными преимуществами перед последними. Не системность,
не рациональная строгость, а соответствие основным интенциям
развития человека и культуры – вот в чем Ницше видит значение
философии.
Этот критерий заставляет его отдать предпочтение философам-
досократикам перед более
поздними греческими философами. Первые были в согласии со своей
эпохой, с её естественным и цельным развитием, в то время как
последние думали уже только о своем собственном будущем, а не о
будущем человека и культуры.
В самых ранних работах Ницше проступает два важнейших
принципа, на которых будет строиться всё его «зрелое»
мировоззрение. Во-первых, это представление о «пластичности»,
непредсказуемой изменчивости культуры и самого человека,
представление, заставляющее Ницше считать важнейшим философским
понятием понятие становления. Во-вторых, это убеждение в
первостепенном значении философии как реального фактора,
способного как помочь развитию человека и культуры, так и
воспрепятствовать этому развитию, провести культуру к застою и
даже деградации(позже эта тема особенно ярко зазвучит в применении
к «негативной» роли христианства).Философия, по Ницше, это особый
образ жизни, связанный с пониманием самой сущности жизни и,
значит, со способностью руководить ходом истории и развитием
культуры. « Для меня, - пишет Ницше, - философ имеет значение
ровно настолько, насколько он может давать пример. Что своим
примером он может увлечь собою целые народы, - в этом нет
сомнения; это показывает история Индии, которая почти тождественна
с историей индийской философии».
Не удивительно, что среди ранних греческих философов в
качестве самого значительного и наиболее близкого себе Ницше
выделяет Гераклита, ведь именно Гераклит впервые выразил идею
становления, развития всего сущего. Ницше особенно подчеркивает,
Что Гераклит в отличие от более поздних философов, также
признававших универсальность становления, отрицает наличие некоего
сверхэмпирического мира, в котором господствует неизменность. Он
не боится признать становление абсолютным качеством бытия и не
ищет для мысли опоры в некотором « вечном» и «неизменном» мире.
Ницше также высоко оценивает стремление Гераклита к конкретному,
интуитивному мышлению, избегающему абстракций, «иссушающих» все
живое и становящееся .
Для понимания подлинного смысла идей Ницше очень многое дает
его первая известная книга « Рождение трагедии». Её основная
метафизическая конструкция лаконично выражена в предисловии,
написанном через много лет после первой публикации
этой работы, фактически в конце сознательной творческой жизни её
автора. Как пишет Ницше, « вся книга признает только
художественный смысл, явный или скрытый, за всеми процессами
бытия- « Бога»,если вам угодно, но конечно, только совершенно
беззаботного и неморального Бога- художника, который как в
созидании, так и в разрушении, в добром, как и взлом, одинаково
стремиться ощутить свою радость, свое самовластие, который ,
создавая миры, освобождается от гнета полноты и переполненности,
от муки сдавленных в нем противоречий. Мир, в каждый миг своего
существования (есть ) достигнутое спасение Бога, как вечно
сменяющееся, вечно новое видение, предносящее преисполненному
страданий, противоположностей, противоречий, который способен
найти свое спасение лишь в иллюзии…». Типично гностическая
мифологема «страдающего Бога»,несущего в себе неразрешимые
противоречия. Ницше ясно подчеркивает смысл своего принципиального
расхождения с Шопенгауэром и Кантом. Для последних признание мира
только «представлением» означает приговор миру, отказ от «
доверия» к миру, это ведет к тому, что «за» миром постулируется
некая « подлинная» реальность; для Ницше же цель, как он сам
формулирует, - научиться « искусству посюстороннего утешения»,
позволяющему принять наш мир и нашу жизнь в качестве главной (
если не единственной)
сферы бытия.
Кажется, что последнее суждение вступает в противоречие с
многочисленными утверждениями, разбросанными по всему тексту
работы, о том, что феномен дионисийства непосредственно отражает
связь человека с Первоединым . Первоединое в этом контексте
выступает как та « потусторонняя» метафизическая сущность, за
полагание которой Ницше критикует всю классическую философию и
Шопенгауэра. Однако как раз в этом пункте Ницше решительно отходит
от буквального следования Шопенгауэру и начинает движение к новой
метафизической конструкции, устраняющей разделённость двух миров –
земного (пространственно- временного, эмпирического ) и
божественного (вечного, сверхэмпирического ). Помогает ему в этом
всё тот же Гераклит. Его идея посюстороннего первоединого (
мирового огня) позволяет преодолеть наваждение платоновского
дуализма и наметить контуры новой метафизики, в которой
трансцендентный Абсолют оказывается одновременно имманентным нашей
земной реальности. Переходный характер « Рождения
трагедии»,причудливое соединение в этой работе ещё непреодолённых
чужих влияний и вызревающих новаторских идей наглядно отражается
в том, что этот трансценденто-имманентный Абсолют Ницше называет
и Первоединым и жизнью .Второе предвосхищает главную составляющую
будущей философии Ницше – метафизическую интерпретацию «жизни» ,
как иррациональной основы всего сущего. При этом в « Рождении
трагедии» более ясно и прямо, чем в последующих работах, выступает
связь утверждения об универсальности жизни с признанием
центрального положения человека в бытии, благодаря чему жизнь как
абсолютное начало всего сущего почти отождествляется с
« жизненной силой» ( позже она получит название воли к власти ),
прорывающейся в каждой личности. Ведь отдельный человек находится
в нерасторжимой связи с Первоединым ( жизнью), и эта связь
постоянно «подтверждается» его диониссийскими состояниями,в то же
время весь остальной ( « неживой» ) мир есть только представление
Первоединого и, значит, представление личности.
То, что именно человеческую личность Ницше понимает в
качестве единственной адекватной формы « явления» Первоединого,
или жизни, в «Рождении трагедии» становится ясным из анализа
образа эсхиловского Прометея.. Мифу о Прометее и соответствующему
образу трагедии Эсхила Ницше придаёт универсальное значение,
считая этот миф выражением «сущности всего арийского мира». Если
учесть, что через противопоставление арийского и семитского мира
Ницше описывает различие «истинного» и « ложного» пути культуры и
человека – движения ( через внедрение в сознание людей и в
культуру понятий вины, греха и долга )- с другой, станет ясно, что
интерпретация мифа о Прометее в его работе выступает как
символическое отражение единственно верного отношения человека к
своей жизни и к своей судьбе.
« Несчастье, коренящееся в сущности вещей, которое
сознательный ариец не склонен отрицать путем кривотолков,
противоречие, лежащее в самом сердце мира, открывается ему как
взаимное проникновение двух различных миров, например
божественного и человеческого, из коих каждый как индивид прав,
но, будучи отдельным и рядом с каким-либо другим, неизбежно
должен нести страдание за свою индивидуацию. При героическом
порыве отдельного ко всеобщности, при попытке шагнуть за грани
индивидуации и самому стать единым существом мира – этот отдельный
на себе испытывает скрытое в вещах изначальное противоречие, т.е.
он вступает на путь преступлений и страданий». Очевидно, что в
данном контексте противоположность божественного и человеческого
Ницше понимает не в духе платоновского дуализма истинного и
иллюзорного бытия, а в смысле гностических ересей христианства
(манихейство) и древневосточных религиозно-философских систем (
зороастризм) – как
внутреннюю противоречивость единственного, «посюстороннего» мира.
Подобно тому, как в гностических ересях признание этого
«внутримирового» дуализма вело к резкому усилению значения личной
позиции человека в борьбе двух сил мироздания, так и с помощью
своей интерпретации мифа о Прометее Ницше обосновывает
своеобразный титанизм, предельно возвышающий человек. Поскольку
его основа – принцип единства-тождества человека с Первоединым, то
оказывается, что прометеевское, титаническое начало является
непосредственным отражением и реализацией в каждый момент жизни
человека дионисийского начала в нём. «Титаническое стремление
стать как бы Атлантом всех отдельных существ и на сильных плечах
нести их все выше и выше, все дальше и дальше и есть то, что
объединяет прометеевское начало с дионисическим».
Впрочем, необходимо отметить, что эта тема – тема
прометеевского, титанического начала в человеке, ответственности
человека за свою позицию в борьбе полярных начал мироздания – в
«Рождении трагедии» появля
| |  скачать работу |
Основные проблемы философии Ф.Ницше |
