Политические конфликты и пути их урегулирования
случай забегай вперед в услужливости перед начальством, в
демонстрации преданности. И если кого-то из твоего окружения поразил гром
немилости, а ты не знаешь причины, то тем лучше. Свое нынешнее положение ты
можешь рассматривать как чудо, как благоволение власти. Можно представить,
какие трудности испытывает в таких условиях честный и рационально мыслящий
функционер. Он ведь попадает в зону конфликтов, протекающих по закону
волчьей стаи: демонстрируй слабому свою силу, а сильному — покорность;
обязательно участвуй в травле обреченного на гибель; не имей своего мнения;
не упускай своего; не высовывайся.
Положение усугубляется тем, что при тоталитарной власти невиновных-то
и не бывает. Послушание функционера достигается не только демонстрацией
расправы над тем, чья вина непонятна. Требуется участие в расправе. Мало
того, особенно важно заставить неоперившегося функционера продать или
осудить того, в чьей невиновности он не сомневается (друга, близкого
родственника). Затем сработает механизм когнитивного диссонанса: если я это
сделал, значит, надо было. А рана на совести останется. И чтобы не заросла,
нужно и впоследствии эксперимент повторить.
Так, большинство членов сталинского политбюро вынуждены были принести
в жертву кумиру своих близких родственников:
Молотов и Калинин — жен, Каганович — брата. Поэтому даже у
преуспевающего функционера сломан нравственный стержень. И если наступал
черед этого «боярина» идти на эшафот по липовому обвинению, то у жертвы уже
не было сил сопротивляться. Она не находила должных оснований призывать
своих «соратников» к справедливости, потому что ранее сама поддерживала
такой же произвол. Если посмотреть на долю погибших от руки «своих»
(опричников или членов «ленинской гвардии»), то не останется сомнений в
том, что эти террористические группы власти были группами самоуничтожения.
Та же история повторилась и в «ночь длинных ножей», когда Гитлер избавился
от штурмовиков Рема. Так же был уничтожен по приказанию Мао актив
хунвэйбинов. Так же расправился со своим окружением Нерон после поджога
Рима.
Поскольку в тоталитарном обществе управление осуществляется не на
основе незыблемых законов, а по воле правителя, то коррекция ошибок очень
затруднена. Когда возникает критическая ситуация, исправить ее при
сохранившем власть правителе почти невозможно. Он уже живет в мире своего
мифа. Поэтому наиболее часто при отчетливом понимании неизбежного краха
власти обострившийся конфликт решается методом заговора и дворцового
переворота. Риск же настолько велик, что переворот совершается с
отчаянностью и жестокостью. До сих пор историки щадят чувства читателей,
когда описывают в массовых изданиях убийство Павла I, которого лишь удавка
из офицерского шарфа избавила от страданий. И историческая правда не дает
покоя ныне правящим диктаторам. Они знают, что не была естественной смерть
Калигулы, Нерона, Ивана Грозного, Гитлера, Сталина. Об абсолютистской
власти в России мадам де Сталь однажды сказала: «Самодержавие, ограниченное
удавкой».
Теперь обратимся к другому образу Хайека – «обществу светофоров». Там
водители сами выбирают маршрут, т. е. определяют цели и способы своей
предметной деятельности в соответствии со своими интересами.
Согласованность совместной жизни заключается в том, что достижение своих
выгод оказывается возможным через согласование своих действий с действиями
другого в рамках принятых «правил движения». В идеальном варианте сами эти
правила устанавливаются путем волеизъявления всех участников движения.
Затем избираются контролеры за выполнением правил, обязанные наказывать их
нарушителей. За всеми водителями остается право возбуждать расследование за
любое нарушение правил движения другим водителем и обжаловать действия
контролеров. Кроме того, избирается обществом орган, который проводит
плановую проверку работы контролеров.
Итак, каждый водитель участвует в выработке правил, в их защите, в
создании контрольного органа. Он, этот водитель, осознает свою прямую
причастность к тому порядку, который установлен. Нетрудно расшифровать
приведенную аналогию: водитель — это гражданин, корпус контролеров — орган
власти, правила движения — законы. Общество в своей жизни опирается на
правопорядок и законность.
Со стороны такое общество может показаться просто склочным. Постоянно
дискутируются какие-то вопросы, связанные с пунктом А параграфа В закона С.
Споры идут о каждой формулировке, цифре, запятой. На известных общественных
деятелей изливаются ушаты компромата, суды полны тяжб по самым пустяковым
поводам. Только кончились выборы в высший орган власти, как началась
избирательная кампания в местное самоуправление. А это опять реклама,
полемика претендентов, агитационные шоу, вскрытые злоупотребления
кандидатов в депутаты. Но в сравнении с обществом «полного единодушия», где
на каждом шагу встречаются «временные трудности» и «досадные сбои», это
шумливое сборище спорщиков может иметь весьма отлаженный механизм
исполнения и контроля. И нет ни ежегодных битв за урожай, ни перебоев со
снабжением, ни кампаний по повышению политической грамотности, ни
бесплатного сбора металлолома для помощи национальной металлургии.
Хороший шахматист отличается от плохого тем, что думает не над
ближайшим ходом, а о вариантах дальнейшего развития борьбы. Поздно думать о
победе за один ход до неизбежного мата, который тебе приготовил противник.
Так и в демократическом обществе обсуждают «правила игры», продумывая их
практические последствия. Сенат древнего Рима при выборе вариантов
строительства водопроводов руководствовался правилом: предпочесть тот
проект, по которому акведук проработает триста лет. Лучше спорить на стадии
принятия плана, чем в момент обнаружения просчета в готовой конструкции.
Свобода выражать и защищать свои мнения породила и логику, и науку, и
правосознание. Участвуя в выработке новых правил, каждый член общества не
только вносит свой интеллектуальный вклад, но и принимает на себя
ответственность за поддержание утвержденного большинством порядка. Здесь
заложена наивысшая гарантия исполнения принятого правила. Так формируются
правовые отношения.
В тоталитарном обществе право и закон не различаются. Право – это та
привилегия, которую дал закон. А закон – это фиксированное волеизъявление
правителя. Захотел правитель – и изменил закон, а тем самым и правовые
отношения. Кому-то прибавил привилегии, а кому-то и урезал. В обществе с
устойчивыми демократическими традициями право – это закрепленные в
общественном сознании, поддержанные авторитетом общества правила,
гарантирующие свободу в исполнении определенных действий, в удовлетворении
определенных потребностей. Закон лишь оформляет право. Поэтому власть может
издать закон, который будет признан обществом как неправовой. И в этом
случае общество получает основание для смещения правительства.
Европейские государства средневековья не были демократическими по
политическому устройству. Но в них были демократические подсистемы.
Например, существовали сословные институты: ремесленные цехи, налоговые
городские парламенты, имперские сеймы, сословные суды. Европа признала
ценность римского права. Поэтому важнейшая в социальной жизни система
вассалитета зиждилась на договорной основе. Если сеньор нарушал договор, то
вассал был обязан, именно обязан, отстаивать свои права – либо в сословном
суде, либо с оружием в руках. И не один правитель был свергнут своими
вассалами как клятвопреступник, нарушивший ленные права.
Если закон опирается лишь на волю правителя, он представляет собой
юридическую формулировку, которую всегда можно изменить. Если же закон
опирается на систему права, то он подкрепляется волей тех, кто его
вырабатывает и воплощает. Право проникает в сознание каждого его носителя
как норма социальной справедливости и делает этого носителя его самым
активным защитником.
Для примера приведем два эпизода из XVI века. Когда в 1564 г. Иван
Грозный покинул Москву, то жители столицы с ужасом поняли, что осиротели.
Они бросились в Александровскую слободу, куда удалился царь, и стали
упрашивать его вернуться в стольный град, уступая ему во всем. Пусть казнит
каких угодно ослушников, только не покидает свое бедное стадо. Так был
расчищен путь опричнинному террору.
Чуть позже французский король Генрих VI захотел вступить в свою
резиденцию – в Париж, но парижане не пустили его, пока король не согласился
принять их условия, которые горожане считали соответствующими праву.
Готовность короля и его подданных вести переговоры на основе права стала
источником прекращения кровавой религиозной войны.
Законы как таковые правителю не нужны, если у него есть сила. Реальный
закон по своей сути есть договор власти с обществом на добровольное
поддержание определенной нормы. В этом случае закрепляются права социальных
низов. Сохранность этих прав через имеющийся закон и их расширение через
новый укрепляет систему правовых отношений. Поэтому конфликты, которые
возникают между властью и обществом, направлены на закрепление и расширение
правопорядка. И Европа только выигрывала, чт
| |  скачать работу |
Политические конфликты и пути их урегулирования |
