Предпереводный анализ текста и стратегия перевода
огут быть восприняты как носители
«национальной и исторической специфики». Все остальное, то, что читатель не
может воспринять как отражение среды, представляет собой бессодержательную
форму, поскольку не может быть конкретизировано в восприятии [2].
При переводе также следует обращать внимание на амбивалентные
элементы, так как прогрессивная последовательность и субстантивный характер
французского языка приводят к контактному расположению слов, грамматически
и семантически способных образовать сочетание, не входящее в намерение
автора и приводящее к двусмысленности.
Проводя сравнительный анализ отсутствия и наличия маркеров единственного и
множественного числа у слов разных частей речи, Дюбуа указывает на то, что
отсутствие флексий может быть причиной амбивалентного понимания[18].
Если же речь идет конкретно о художественном переводе, то начинающему
переводчику художественной литературы следует особенно остерегаться того,
чтобы не подменять верность подлиннику буквалистичной точностью. И поэтому
умению воссоздавать созданную автором картину следует учиться у мастеров
художественного перевода [4].
Ведь даже само по себе оригинальное художественное произведение возникает
путем отражения и субъективного преобразования объективной
действительности; в результате творческого процесса образуется идейно-
эстетическое содержание, осуществленное в языковом материале, причем оба
эти элемента, разумеется, составляют диалектическое единство и при переводе
художественного произведения необходимо учитывать, что перевод не может
быть равен оригиналу, но должен быть равен ему по воздействию на читателя
[4,2].
Известно, что одним из основных требований, предъявляемых к переводу,
является адекватность, то есть, передача оригинала равноценными средствами.
Вслед за А. В. Федоровым мы считаем, что установить такие средства можно,
основываясь на широком филологическом анализе с применением функционального
принципа [5].
Затрагивая тему анализа исходного текста, нужно сказать, что подход к
тексту как к цельной структуре, разработка проблем лингвистики и стилистики
текста привели к расширению методов анализа текста[9]. Среди них необходимо
назвать количественный метод анализа текста. Для художественного текста
применение количественного метода оказывается эффективным при установлении
языковых констант одного текстового целого, несколько текстов одного автора
и при проведении сопоставительного анализа текстовых структур одного жанра
у разных авторов.
Для установления художественной значимости языковых элементов текста
используется метод контекстуального анализа, при котором изучается
контекстуальное взаимодействие элементов различных языковых уровней
(синтаксических структур, контекстуальных значений слов, графических
средств и др.) и их роль в выражении определенного содержания в тексте. Для
обнаружения и правильной трактовки художественной значимости языковых
элементов в тексте могут привлекаться и «внетекстовые структуры», т. е.
комплекс экстралингвистических факторов, связанных с созданием и
содержанием исследуемого художественного текста [6].
4.Интерпретация подлинника
Искусство постижения действительности является непременным условием
творческого перевода еще и потому, что вследствие несоизмеримости языкового
материала подлинника и перевода между ними не может быть семантического
тождества в выражении и, следовательно, лингвистически верный перевод
невозможен, а возможна лишь интерпретация. Часто бывает, что родной язык
переводчика не позволяет выразиться так широко и многозначно, как язык
подлинника; переводчику при этом приходится выбрать одну из более узких
семантических единиц, передающую лишь часть смысла, а для этого также
требуется знать действительность, стоящую за текстом.
Языки подлинника и перевода непосредственно несоизмеримы. Лингвистические
возможности двух языков не «эквивалентны», и поэтому невозможно переводить
механически. Точные значения и эстетические качества слов взаимно не
перекрываются. Поэтому чем значительнее роль языка в художественной
структуре текста, тем труднее перевод; естественно, поэтическому переводу
присуща большая вольность и большая напряженность ткани,
Несоизмеримость материала двух языков и насилие, которому вследствие этой
несоизмеримости подвергается семантика и язык произведения, могут быть
определены с почти математической ясностью.
Переводческая перспектива нужна особенно при поисках стилистических
эквивалентов. Сохранение стиля — требование весьма проблематичное и
неосуществимое в полной мере. Работа в этом направлении велась в основном
двумя методами:
а) путем сохранения формальных приемов подлинника,
б) путем поисков своих соответствий чужеземному стилю.
Первый метод недостаточно считается с различиями в восприятии одной и той
же формы и традициями отдельных литератур, второй (который разрабатывали,
например, Ульрих фон Виламовиц-Мёллендорф и школа Фишера) опирается на
малодоступные для восприятия аналогии. Согласно этой методике, следует
просто замещать чужие языковые формы аналогичными своими. Однако замена
языковых форм возможна только при наличии общего знаменателя
(познавательной или стилистической общности понятий), а общий знаменатель
стилистических типов зависит от индивидуальных условий, которые с трудом
поддаются учету. Путь к преодолению этих переводческих трудностей указывает
оригинальная литература. Когда современный прозаик пишет роман из жизни
XIII столетия, он не ставит себе задачи изъясняться по-древнерусски или по-
старочешски, а если даже и решается архаизировать язык, то вырабатывает
свой исторический стиль, который, не будучи натуралистической копией языка
изображаемой эпохи, создает исторический колорит средствами по большей
части новейшими. Подобно этому, и современный переводчик, работая над
романтическим поэтом, едва ли мог бы писать языком Лермонтова, Махи,
Новалиса или Брентано, скорее, он создает подобие романтического стиля с
помощью языковых средств, которыми располагает современная поэзия. Это
особый случай художественного преобразования реальности: стиль подлинника и
есть тот объективный факт, который переводчик субъективно преобразует.
Исходя из перспективы современного читательского восприятия, следует судить
и об устарелости тех или иных стилистических средств оригинала. Ч. Диккенс
охотно употребляет повторяющиеся синтаксические формулы или ударные слова.
Сегодня это выглядит стилистическим примитивом. Однако у Диккенса этот
прием играет роль во всей эмоциональной архитектонике произведения,
поскольку сквозной повтор тесно связан с типично диккенсовской патетикой и
сентиментальностью.
Двойственность эстетической нормы переводческого искусства приводит к
расхождениям критиков при оценке конкретных переводов; красоту и верность
часто противопоставляют как взаимоисключающие качества. Но они могут стать
взаимоисключающими, только если красоту понимать как красивость, а верность
как дословность. Стилистический и эмоциональный блеск, демонстрирование
собственного языкового мастерства, бьющего на эмоциональный эффект, нельзя
рассматривать как эстетические качества — это всего лишь признаки
переводческой безвкусицы. И наоборот, близость к подлиннику сама по себе не
может служить мерилом качества перевода — она лишь указывает на метод. О
качестве перевода, как и всякого произведения искусства, свидетельствует не
метод, который во многом обусловлен материалом и этапом развития культуры,
а способ применения этого метода переводчиком, так же как в оригинальной
литературе наивно было бы, например, утверждать, что романтизм как метод
лучше классицизма, но в каждую эпоху можно отличить мастера от эпигона по
тому, как он владеет методом.
Перевод как целое тем совершеннее, чем лучше удалось переводчику преодолеть
его противоречивость. Вот почему к искусству перевода, кроме требований
общих для переводной и оригинальной литературы, предъявляется еще
специфическое требование: переводчику необходимо примирить противоречия,
вытекающие из двойственного характера переводного произведения. Достаточно
маленькой детали, чтобы читатель заметил, что читает произведение,
пересаженное на чуждую почву, подобно тому, как малейшей неловкости актера
достаточно, чтобы напомнить зрителю, что персонажи на сцене лишь
представляют, и разрушить непосредственность его восприятия. Поэтому и
критика переводов часто сводится к мелким придиркам и выявлению, прежде
всего, недостатков переводческого труда[13].
Как пример последовательной и обдуманной переводческой концепции можно
привести Вийона в переводе Фишера. В послесловии переводчик подчеркивает
основную идею своего подхода к передаче лексики: «Ни в коем случае не
прибегать к заменам, но лишь к острым и современным соответствиям в духе
оригинала». Этому принципу подчинен и перевод стилистических средств. Фишер
говорит, что «пропускал все повторения, все места слишком перегруженные,
все, что могло показаться... поэзией слишком локальной, все узколичное,
преходящее, все, что требует подробных историко-культурных комментариев,
вместо всего этого переводчик стремился подчеркивать в поэзии Вийона
элементы общечеловеческие, сохраняющие актуальность и поныне, прояснять
едва уловимые намеки, передавать ученые и библейские реминисценции прямыми
цитатами, пользоваться современным лексиконом и всеми
| |  скачать работу |
Предпереводный анализ текста и стратегия перевода |
