Главная    Почта    Новости    Каталог    Одноклассники    Погода    Работа    Игры     Рефераты     Карты
  
по Казнету new!
по каталогу
в рефератах

Природа зла в философии

существенных сторон  первобытная  культура  была  направлена  на
концептуализацию  переживаний,  на  рациональное  овладение  непосредственно
психическими реакциями. В мире дикаря было много такого,  что  являлось  для
него  злом:  ядовитые  растения,  хищные  звери,   враждебные   воинственные
племена, резкие колебания погоды, болезни, и конечно –  смерть.  Объективное
зло в той или иной степени и  форме  предчувствовалось  и  осознавалось,  но
субъективное  восприятие   зла   часто   существенно   отличалось   от   его
объективного содержания. Страшным казалось не только  то,  что  представляло
действительную  опасность,  но   и   то,   что   было   опасностью   мнимой,
воображаемой.  А  кое-что  из  того,  что  было  действительно  губительным,
наоборот,  не   осознавалось   как   страшное.   Преодолевая   инстинктивно-
чувственное отношение к миру, архаичная культура во многом  подчинялась  его
логике.
Количественная оценка  зла  определялась  в  первую  очередь  интенсивностью
вызываемых  им  отрицательных  переживаний.  Чем  больший  страх,  гнев  или
отвращение внушал соответствующий объект, тем сильнее была реакция на  него.
Первобытный человек с трудом, да и то не всегда, мог определить  когнитивный
аспект своих представлений о мире от аффективного и постичь  вещи,  как  они
существуют сами по себе, т.е. объективно. Это один из  характерных  моментов
синкретичности древнего мышления. Он выразился в способе  абстрагирования  и
образования понятий. Главным признаком для объединения  каких-то  явлений  в
один класс выступали не их  объективные  свойства,  а  сходство  психических
переживаний, вызываемых  ими.  Если  основанием  для  группировки  предметов
выступает их эмоциональная окраска, то в одной группе окажутся самые  разные
по  содержанию  образы.  У  индейцев  намбиквара  слово  «атасу»,  например,
означает злых духов, звезды и быков, которых очень боятся,  а  также  ручные
часы.[2]  Возникшие  таким  образом  понятия  не  вскрывают  принципиального
различия между злом, вызываемым  неодушевленными  силами  природы,  и  злом,
причиняемым намеренными действиями  людей,  т.е.  между  физическим  злом  и
безнравственностью.
Такие  понятия  и   представления,   объединенные   в   систему   мифологии,
ориентировали  деятельность  людей  в  отношении  к   негативным   явлениям.
Совершение  определенных  действий   мыслилось   как   необходимое   условие
устранения какого-то зла (врага,  болезни,  смерти  и  т.д.)  и  неприятного
переживания,  с  этим  злом  связанного.  Однако,  соединение   действия   и
результата очень часто основывалось на  случайных  совпадениях:  на  внешнем
сходстве, повторении и т.п.  Поэтому  многие  из  этих  действий  не  давали
прямого  положительного  результата.  Но  зато  давали   эффект   косвенный:
устранив зло в своём воображении, люди той культуры освобождались от  страха
и  отрицательных  переживаний.  Предлагая  по   большей   части   иллюзорное
«освобождение» от зла, мифология  тем  не  менее  регулировала  коллективную
жизнь,  отношения   человека   к   человеку.   Длинный   шлейф   аффективно-
фантастических наслоений тянется за понятием зла и по сей день.

2.2. Табуация как способ избежания зла.

На основе психологической реакции избегания и  мифологических  представлений
сложилась древнейшая форма социальных запретов – система  табуации.  Табу  –
это запрет, налагаемый на людей,  животных,  растения,  вещи,  действия  или
слова  и  имеющий  мифологическое  основание.[3]  В  форме   табу   сознание
первобытного   человека    пыталось    локализировать,    зафиксировать    и
нейтрализировать  источники  зла.   Табуация  охватывала   практически   все
стороны жизни общества:  охоту,  рыбную  ловлю,  военные  действия,  половые
отношения, быт и т.д. Свести все к табу к какому-то одному  общему  принципу
не возможно: крайне разнообразны те объекты, которые подвергались  табуации.

Табуированный объект не считался злом в собственном  смысле  слова.  Табу  –
это не болезнь, не смерть и  не  стихийное  бедствие.  Оно  является  чем-то
вроде особой материальной субстанции или силы,  присутствующей  в  некоторых
объектах временно, а в некоторых – постоянно, и  требующей  –  во  избежание
губительных   последствий   –   чрезвычайно   осторожного   обращения.    По
эмоционально-психологическому   содержанию   табу   выступает   обычно   как
подавленное  страхом  влечение.  Женщина,  к  примеру,   вызывает   к   себе
естественное влечение, но если она табуирована (как родственница;  во  время
родом  или  менструации),  то  это  влечение   подавляется   страхом   перед
воображаемыми последствиями.
Об эффективности системы табуации разные этнографы говорят по-разному.  Одни
утверждают, что она действовала практически безотказно, другие  –  напротив,
считают, что нарушения в  табу  были  обычным  явлением.  Регулятивная  сила
первобытных  запретов  (по-видимому)   зависит   от   конкретно-исторических
условий. На разных стадиях существования какого-либо  табу  его  влияние  на
поведение людей было разным. В первое время после установления табу,  должно
быть, нарушения являлись частым явлением,  затем  с  течением  времени  табу
закреплялось в сознании всё больше и становилось стабильнее. Поэтому  нельзя
говорить о том, что  табу регулировало деятельность человека  с  безотказным
автоматизмом.
Табуация  как  древнейшая  система   социальных   запретов   могла   успешно
существовать только при осуществлении санкций по отношению  к  тем,  кто  их
нарушал. Наказание за нарушенное табу обычно представлялось не отделимым  от
самого факта  нарушения.  Однако  если  бы  практика  табуации  основывалась
только на вере в естественное и  сверхъестественное  возмездие,  то  она  бы
очень скоро рухнула под напором реальных потребностей  и  житейского  опыта.
Секретом продолжительного существования этой системы можно считать  то,  что
общинное сознание стало  применять  к  нарушителям  собственные  карательные
меры,   которые   подчас   носили   очень   суровый   характер:   удавление,
четвертование, нанесение тяжелых увечий.
И всё же, систему запретов табу можно считать первой  попыткой  первобытного
человека ( да и всего человечества)  бороться со злом в  обществе  и  внутри
себя.

2.3. Персонификация зла в образах «колдуна» и «злого духа».

Наиболее древним было, по всей вероятности, понимание зла не как  результата
сознательной деятельности человека, а как чего-то внешнего  по  отношению  к
нему,  олицетворенного  в  ком-то  другом:  в  «чужаках»,  «колдунах»,   или
существах чисто  мистических  (душах  умерших,  духах,  монстрах).  Типичным
способом   мифологического   осознания   зла    выступала    персонификация.
Дифференцированное отношение к сородичам дало почву  представлениям  о  том,
что источником зла может быть не только чужой человек, но и  свой,  если  он
отличается какими-то особенностями,  если  его  внешний  облик  и  поведение
отклоняются от обычного. Так  в  первобытном  сознании  появляется  зловещая
фигура «колдуна», существа, имеющего  человеческий  облик  и  нечеловеческие
способности  творить  зло.  Превратив  колдуна  в  носителя  зла,  архаичное
сознание объясняет все беды его происками.
Фигура колдуна крайне противоречива. Его, как правило, боятся  и  ненавидят.
Неистовая злоба примитивных людей к колдунам обусловлена желанием  мести  за
прошлое злодеяние и страхом перед новыми.  Часто  колдуны  вызывают  зависть
своими уникальными способностями. Но  при  этом  их  нередко  используют  по
договору  в  личных  целях:  для  наказания  чьей-то  несправедливости,  для
выяснения причин смерти и т.п.
В  образе  колдуна  отразилась  потребность  первобытного  коллектива  найти
источник зол и  нейтрализовать  его.  Недовольство  существующим  положением
вещей  получало  объект  для  вымещения.  Однако,  как   и   всякое   мнимое
удовлетворение реальной потребности, отождествление зла с  деяниями  колдуна
порождало новые негативные явления, самые очевидные  из  которых  –  травля,
подчас  невинных  людей.  Но  это  не  главное.  Персонификация   зла   была
неадекватным  разрешением  одного  из  противоречий  первобытного  строя   –
противоречия    между    потребностями    равенства    и     индивидуального
совершенствования. В  колдовстве  подозревались  люди   с  большими,  чем  у
основной группы людей способностями. Не умея поставить себе  на  службу  эти
способности, массы испытывали недоверие и опасение  перед  их  обладателями.
Традиционная  вера  в  колдунов  и  ведьм,  возникшая  ещё   в   первобытном
мифологическом сознании, держалась вплоть до разрушения  устоев  феодального
общества. А пережитки этой веры можно наблюдать и сейчас.

3. Добро и зло в философии средневековья.

В  культуре  феодального  общества  обозначилось  причудливое   переплетение
метафизических и диалектических  видений  зла.  Религия,  составляющая  ядро
этой культуры, стремилась,  с  одной  стороны,  к  абсолютному  разъединению
добра и зла, к полаганию каждого из этих начал в  совершенной  чистоте,  без
малейшей примеси противоположного  начала.  Такая  метафизическая  по  своей
сути установка реализовывалась прежде всего  в  дуалистических  вероучениях:
парсизме,  неоконфуцианстве,  некоторых  христианских   ересях.   С   другой
стороны, религия тяготела  к  всеобъемлющему  синтезу,  к  полаганию  такого
начала,  которое  объединило  бы  все  противоположные  силы  и   тенденции,
абсолютно  господствуя  над  нами.  И  через  эту   монистическую   позицию,
характерную отчасти для буддизма, развертывала себя диалектика добра и  зла.
По своему нравственному пафосу она коренным образом отличалась  от  античной
«золотой  середины».  Соединение  противоположностей  происходило  здесь  на
такой духовно
12345След.
скачать работу

Природа зла в философии

 

Отправка СМС бесплатно

На правах рекламы


ZERO.kz
 
Модератор сайта RESURS.KZ