Природа зла в философии
знь, оно виновно в том, что
злоупотребило своей свободой.
Проявляя свой эгоизм, «себялюбивые существа» создают психоматериальное
царство, которое резко отличается от Царства Божия:
1) в Царстве Божием осуществлено совершенное единодушие; наоборот, в нашем
царстве преобладают равнодушие и вражда.
2) в психоматериальном царстве множество его членов не совершенны и не
осуществляют свою индивидуальность.
3) в Царстве Божием члены живут усвоением и творением абсолютных ценностей;
в нашем – лишь относительных.
4) в нашем царстве члены вступают в союзы для усложнения и обогащения своей
жизни (образуя растительные и животные организмы, сообщества растений,
животных, человеческие общества) при этом они могут подчинять или даже
разрушать другие союзы.
5) в Царстве Божием все деятели служат друг для друга телом, все они
совершенны и равноценны. Наоборот в нашем психоматериальном царстве есть
множество ступеней развития; они отличаются друг от друга и неравноценны.
Лосский говорит, что «…такое строение нашего бытия не есть внешнее
наказание, наложенное на нас Богом за нравственное зло: оно представляет
собою естественное и необходимое следствие нашего себялюбия». Таким
образом, он делает вывод о том, что нравственное зло есть зло основное, а
все остальные виды зла и все несовершенства – есть лишь следствие этого
основного зла.
Очень интересно Лосский рассматривает вопрос о «тягостном зле» – телесной
смерти. Он говорит, что себялюбцы, сами виновны в появлении этой проблемы.
Мы создали такой порядок природы, в котором её высшие ступени (душевная и
духовная сферы) зависят от низших ступеней (физиологических процессов в
нашем теле, от климатических условий и вообще от материальной среды). В
Царстве Божием нет и тени такого «рабства»[5]
Отвечая, на вопрос, почему Бог создал такой мир в котором может появиться
зло, Лосский отвечает так: выбора создавать мировые существа свободными или
несвободными у Бога не было. Он доказал, что мир, как бытие, сотворенное
Богом или отличное от Бога может состоять только из существ, наделенных
творческою силою, т.е. свободных. Таким образом, у Бога был выбор только
между двумя путями: не создавать мир вообще, или создать мир, в котором
возможно возникновение зла. И Бог, как существо «всемогущие и всеблагое»
создал этот мир…
7. Психолого-философские исследования феномена: агрессия по Фромму.
7.1. Соотношение деструктивности и человеческой свободы.
Тема человеческой деструктивности именно как философская идея заявлена
уже в первой книге Э. Фромма "Бегство от свободы" (1941). Автор отмечал,
что человек обычно подавляет в себе иррациональные страсти — влечение к
разрушению, ненависть, зависть и месть. Что же лежит в основе этих пагубных
комплексов? Фромм разъясняет: бессилие и изоляция индивидов. Именно в таких
условиях человек может избавиться от чувства собственного ничтожества,
разрушая окружающий мир. Это последняя, отчаянная попытка конкретного
человека не дать миру расправиться с ним.
Такая позиция свидетельствовала прежде всего о серьезном отношении к
феномену разрушительности. Безотносительно к взглядам Августина Блаженного
или Лейбница, которые строили свои концепции теодицеи, допуская, что Бог
пользуется злом для целей добра, американский исследователь стремится
создать чисто секулярную концепцию зла. Он сознательно отвлекается от общих
метафизических абстракций. Деструктивность — это отклик человека на
разрушение нормальных человеческих условий бытия.
Традиционно в истории философии генезис зла соотносится вовсе не с
социумом, не с подорванностью человеческого бытия. Истоки разрушительности
видели в свободе человека, приоткрывающей некие темные стороны его натуры.
Вот почему многие мыслители, скажем Я.Бёме, усматривали первоначало
деструктивности в противоречиях свободы, в разных ее состояниях и законах.
Бесполезно искать ответ на вопрос о происхождении зла в его
метафизическом смысле, скажем, у Канта. Ответ на этот вопрос, по его
мнению, находится за пределами повседневного опыта, и попытки найти его
вовлекают нас в область трансцендентного, которая недоступна нашему
познанию. Кант обсуждал эти вопросы, ограничиваясь нравственными и
психологическими предпосылками.
Феномен разрушительности выступает, с одной стороны, как некая тайна,
разгадать которую весьма затруднительно. Но с другой стороны, есть все
основания говорить о том, что и человек далеко не свят. Да и сам источник
нравственного, т.е. созидательного, поведения человека усматривался в
разных предпосылках. "Если мы спросим философов и моралистов: в чем состоит
источник нравственных действий, мы получим самые разнообразные ответы: одни
будут утверждать, что он заключается в воле Божьей, другие — в нашем
собственном интересе, третьи — в нравственном законе, непосредственно
лежащем в нашем сознании, и т. п.
Соотносясь с той философской традицией, которая рассматривала
разрушительность как отступление от нравственности, Фромм писал в "Бегстве
от свободы" о колоссальном уровне обнаруживаемых повсюду разрушительных
тенденций. По большей части они не осознаются как таковые, а
рационализируются в различных формах. Деструктивное тогда еще не
оценивалось Фроммом как тайна. Он формулировал предельно просто:
разрушительность — это результат непрожитой жизни. Человечество в принципе
может спастись от самоуничтожения. Однако, возможно, писал ученый, пройдет
тысяча лет, прежде чем человек перерастет свою дочеловеческую историю.
Эти рассуждения свидетельствуют о том, что в тот период Фромм разделял
общие мировоззренческие установки западной философии относительно
изначальной порочности человеческой природы. Нужно преодолеть животность
человека, заложенные в нем разрушительные природные инстинкты. В "Анатомии
человеческой деструктивности" Фромм делает поразительный и парадоксальный
вывод: человеку вовсе нет нужды перерастать дочеловеческую историю. Он ни в
коей мере не является разрушителем по самой своей природе. Присущая ему
деструктивность — это благоприобретенное свойство. Именно история совратила
человека, породив в нем погромные и погибельные страсти.
Книга Фромма — первый том задуманной им многотомной систематизации
психоанализа. Автор пытается подвести итоги более чем сорокалетней работы.
Общая тенденция — доказать вменяемость личности, показать, что истоки
нравственности, равно как и деструктивности, следует искать в человеческой
свободе, как об этом говорили и его предшественники. Однако сама свобода —
сложный феномен. Она есть не совращение человека, а мера его
ответственности. Люди обыкновенно, чтобы успокоить свою совесть, вину за
собственную деструктивность перекладывают на врожденные
нейропсихологические механизмы. Фромм не оставляет человеку этого убежища:
поведение человека, с его точки зрения, не регулируется некими врожденными,
спонтанными и самонаправляющимися стимулами.
Свободен ли человек? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно, судя по
всему, сделать множество уточнений. О чем идет речь — о политических
реалиях или о внутреннем самоощущении? Человек, закованный в кандалы,
крайне стеснен в своих правах и поступках. Но его гордый дух, возможно,
непреклонен... Варлам Шаламов писал, в частности, что никогда не ощущал
себя таким раскованным, как в заключении. Другому индивиду никто не чинит
препятствий, он волен распоряжаться собой, однако, вопреки счастливым
обстоятельствам, добровольно закабаляет себя.
Свобода представляется многим чем-то самоочевидным. Про что тут
рассуждать? Каждый человек, задумавшийся над своим предназначением, не
сомневается в том, что способен возвыситься над самим собой и
обстоятельствами. Все зависит от его духовных усилий, напряжения воли. Но
точно ли так? Окажется ли свобода его союзницей, стоит только ему того
захотеть?…
Свобода — одна из неоспоримых общечеловеческих ценностей. Однако даже
самые радикальные умы прошлого, выступавшие в защиту этой святыни, нередко
обнаруживали известную непоследовательность. Нет, полагали они, свобода не
абсолютна. Предоставьте индивиду право распоряжаться собственной жизнью — и
наступит век хаоса. Ведь в человеке сильны инстинкты своеволия, эгоизма,
разрушительности. Свобода, разумеется, хорошо, но замечательно, когда
человек добровольно подчиняется общей воле, сознательно умеряет свои
порывы.
Человек вожделеет воли и свободы... Но точно ли так? Ницше и Кьеркегор
обратили внимание на тот факт, что большинство людей попросту не способно
на личностный поступок. Они мелки, безлики и предпочитают руководствоваться
сложившимися в обществе духовными стандартами. Нежелание человека следовать
свободе, несомненно, одно из потрясающих открытий философской мысли.
Оказывается, свобода — удел немногих. Фромм анализирует особый феномен —
бегство от свободы.
Само нежелание принять свободу имеет многочисленные следствия.
Оказывается, вовсе не свобода порождает разрушительность, как
предполагалось ранее, а именно воздержание от собственной воли,
неготовность пользоваться плодами человеческой субъективности
парадоксальным образом приводит к деструктивности. Раб,
| |  скачать работу |
Природа зла в философии |
