Природа зла в философии
конформист только
по видимости социально благотворен. На самом деле задушенная внутренняя
свобода и рождает, как подчеркивает Фромм, синдромы насилия.
Итак, формулируя философскую идею изначальной благостности
человеческой природы, Фромм усматривает рождение разрушительности не в
первородном грехе, не в человеческом своеволии, а в предумышленном отказе
человека от самого себя, от собственной уникальности. Исследователю кажется
опасной не сама свобода как искусительный дар, а воздержание от нее,
феномен человеческой безответственности, бесцельности.
Однако эти метафизические соображения так и остались бы продуктом
абстрактной антропологической или этической мысли, если бы Фромм не
предложил нам испытать прочность данного воззрения через общественную идею.
Мятущегося человека, устремленного к свободе или отгоняющего ее, Фромм
рассматривает в пространстве социальности. Он берет человека в потоке
истории.
Свое философское предположение о том, что человек не является
разрушителем по тайне рождения, он обосновывает не только психологически,
но и социально. Сами человеческие страсти оказываются в такой системе
мышления не столько изначальными, соприродными человеку, сколько продуктом
человеческого творчества. Психологическое истолкование обретает
историческое измерение.
Отмечая разносторонность и разнообразие идей, выдвигаемых Фроммом,
многие исследователи склонны видеть в этом мыслителе не социолога или
культуролога, а оригинального социального психолога, который пытается
выявить наиболее сложные и значимые механизмы человеческой психики.
"Обратиться к творчеству Фромма тем более уместно, — пишет отечественный
философ Л. Н. Верченов, — что он может рассматриваться как один из
создателей аналитической дисциплины, которая в отличие от еще по-настоящему
не вставшей на ноги в нашей стране социальной психологии, скатывающейся
попеременно то в социологию, то в "чистую" психологию, действительно
утвердилась благодаря его трудам как социальная психология.
Определить Фромма в качестве специалиста в области философской
антропологии—задача слишком общая. Философско-антропологическая мысль
демонстрирует множество различных подходов к проблеме. В связи с этим
нельзя не видеть, что концепция Фромма отличается своеобразием и в
определенной мере противостоит таким течениям, как экзистенциализм, русская
религиозная философия и т.д. Американский исследователь вовсе не пытается
выстроить некое антропоцентрическое воззрение, согласно которому человек
действует в беспредельно свободном пространстве. Человеческая
субъективность развертывает себя в реальном историческом континууме.
Антропологическое соображение не может вытекать только из последовательно
проведенной экзистенциальной идеи.
Данная установка возвращает Фромма к проблеме человеческой природы.
Если мы решили вернуть нашему мышлению антропологическое измерение, то
начинать, видимо, следует не с культа индивида, не с безоговорочного
признания его самоуправства, а с осмысления человеческой сущности. Всякий
иной подход может, как это ни парадоксально, обернуться новой деспотией.
Гуманистическая риторика, захлестнувшая нашу публицистику, страдает,
как мне кажется, врожденным изъяном: мы прославляем человека, не
задумываясь о его сущности, о его месте в мире, о человечестве в целом.
Мартин Хайдеггер в "Письме о гуманизме" предупреждал об опасности всяких
"измов", которые бездумно выбрасываются на рынок общественного мнения. По
словам немецкого философа, мало проку в декларировании своеволия индивида,
если при этом не размышляют о человеческой природе, о соотнесенности
личности с бытием вообще.
Высшие гуманистические определения человеческого существа, рассуждает
Хайдеггер, еще не достигают подлинного достоинства человека. Величие
человеческого существа коренится уж конечно не в том, что он мыслит себя
властителем бытия. Так что же, отречься от гуманизма? Хайдеггер разъясняет:
"Поскольку что-то говорится против гуманизма, люди пугаются защиты
антигуманного и прославления варварской жестокости. Ведь что может быть
"логичнее" вывода, что тому, кто отрицает гуманизм, остается лишь
утверждать бесчеловечность. Формальное возвеличивание индивида, —
предупреждает мыслитель, — может обернуться разрушением человеческого
существа.
Персоналистски ориентированная философия менее всего озабочена тем,
чтобы установить диктат индивида. Если бы это было главной задачей
философской антропологии, из нее ушла бы вся нравственная тематика,
питающая ее проблемная напряженность. Ход ее рефлексии сводился бы к
прямолинейному замыслу — как подчинить мир человеку. Фромм же хорошо знает
о падениях человеческой души. Ведь его первая работа была посвящена
тоталитаризму.
XX век наглядно показал, к каким разрушительным последствиям может
привести пренебрежение к человеческой природе, чем может обернуться
тоталитарная гордыня — стремление выкроить социальность из безымянных
человеческих лоскутков. Вот почему, рассуждая о человеке, нельзя не
критиковать общество, в котором он живет. Личностные задатки, человеческий
потенциал все равно окажутся богаче наличной социальной организации.
Изобличительный пафос философа тем глубже, чем дальше продвигаемся мы в
существо собственно человеческих проблем. Человек как историческое создание
все время развивается. Чем основательнее изучаем мы его многообразные
черты, тем больше оснований для критики уже сложившегося общественного
уклада.
Именно такой ход философской рефлексии предполагает обсуждение
вопроса, что же такое человеческая природа. Фромм отмечает: в попытке дать
определение человеческой сущности мы опираемся не на такие абстракции,
какими оперирует спекулятивная метафизика в лице, например, Хайдеггера и
Сартра. В "Анатомии человеческой деструктивное Фромм подчеркивает, что он
обращается к реальным условиям существования живого действительного
человека.
7.2. «Доброкачественная» и «злокачественная» агрессивность.
В обширной психологической литературе по проблемам насилия и
агрессивности обнаружилось, как показывает Фромм, противостояние двух,
казалось бы, диаметрально противоположных точек зрения. Одну позицию он
определяет как инстинктивистскую, возводящую все разрушительное в человеке
к досознательному, докультурному, животному началу. Другую позицию Фромм
определяет как бихевиористскую, всецело выводящую деструктивность из
социального окружения. Философ не склонен толковать эти установки как
альтернативные. Он предлагает соединить их в контексте биосоциального
существования человека.
Огромную ценность имеет различение Э.Фроммом «доброкачественной» и
«злокачественной» агрессивности : «…Биологически адаптивная агрессия -
реакция на угрозу витальным интересам индивида; она заложена в филогенезе;
она свойственна как животным, так и людям; она носит взрывной характер и
возникает спонтанно как реакция на угрозу, а следствие ее — устранение либо
самой угрозы, либо ее причины.
Биологически неадаптивная, злокачественная агрессивность (т.е.
деструктивность и жестокость) вовсе не является защитой от нападения или
угрозы; она не заложена в филогенезе; она является спецификой только
человека; она приносит биологический вред и социальное разрушение. Главные
ее проявления — убийство и жестокие истязания — не имеют никакой иной цели,
кроме получения удовольствия. Причем эти действия наносят вред не только
жертве, но и самому агрессору. В основе злокачественной агрессивности не
инстинкт, а некий человеческий потенциал, уходящий корнями в условия самого
существования человека.
Разграничение между биологически адаптивной и биологически
неадаптивной формой агрессии поможет нам устранить путаницу в толковании
понятия "агрессия". Дело в том, что те, кто выводят человеческую
агрессивность из самой родовой сущности человека, вынуждают своих
оппонентов, которые не хотят совсем расстаться с надеждой на мирную жизнь,
приуменьшать масштабы человеческой жестокости. И эти адвокаты-миротворцы
нередко высказывают излишне оптимистические прогнозы развития человечества.
Если же разделить агрессию на оборонительную и злокачественную, то такая
необходимость отпадает. Тогда предполагается, что злокачественная доля
агрессии не является врожденной, а следовательно, она не может считаться
неискоренимой. С другой стороны, допускается, что злокачественная
агрессивность представляет собой некий человеческий потенциал, более
значимый, чем одна из возможных моделей поведения, которой можно по желанию
обучиться и от которой можно легко освободиться, приняв другую модель…»[6]
Примеры "доброкачественной" агрессии[7]:
а)псевдоагрессия – действия, в результате которых может быть нанесён
ущерб, но которым не предшествовали злые намерения, а именно
. непреднамеренная агрессия;
. игровая агрессия;
. агрессия, как самоутверждение;
б)оборонительная агрессия – как фактор биологической адаптации:
. агрессивность, как приём вытеснения страха;
. агрессивность, как результат опасности лишения свободы;
| |  скачать работу |
Природа зла в философии |
