Проблема автора в Слове о полку Игореве
йска на марше, топота кавалерийской лавы, тонкое знание русского,
европейского и восточного оружия — все это обличает в нем военного
человека, знатока военного дела, что хорошо связывается с отсутствием в
поэме каких бы то ни было церковных сентенций.
Петр Бориславич точно так же превосходно знал военное дело, от
стратегических замыслов и дипломатической подготовки до мелких деталей
марша, занесенных им в дневник похода. Он великолепно разбирался в сумятице
боя и мог на своих страницах очень точно воспроизвести и дислокацию полков,
и их маневры, и перегруппировки в ходе сражения. Его живо интересовали
рыцарские обычаи европейских союзников, и он писал об обряде посвящения в
рыцари, о королевских военных парадах. В летописи Петра Бориславича
последовательно и упорно защищаются интересы бояр, «смысленной» старшей
дружины. Летописец присутствовал на военных советах.
Есть еще одно разительное совпадение между поэмой и летописью: в
«Слове о полку Игореве» обойдены призывом такие княжеские ветви, как
сыновья Юрия Ярославича Туровского, сыновья Владимира Мстиславича, хотя
известно, что некоторые из них участвовали ранее в походах против половцев.
В летописи Петра Бориславича Юрий Туровский был назван в свое время
злодеем, а Владимир «мачешич» сопровожден в могилу такой гневной эпитафией,
какой нигде больше в летописях нет. И сын Владимира - Мстислав - подвергся
жестокому осуждению в летописи.
«Слово о полку Игореве» и Киевский летописный свод Петра Бориславича в
равной мере проявляют симпатию к Игорю Святославичу, стремясь всячески
выгородить и оправдать северского князя, найти причины его отсутствия во
время общерусских походов, подчеркнуть мужественность и личную храбрость
Игоря и Буй-Тура Всеволода. С большой симпатией и поэма, и летопись
относятся к молодому Владимиру Глебовичу Переяславскому, принявшему на себя
удар всех войск Кончака.
Одинаковы и антипатии поэта и летописца.
В летописи Петра Бориславича мы точно так же найдем резкое осуждение
Олега Святославича. Как автор «Слова…» углубился в историю для того, чтобы
показать всю неприглядность дел Олега Святославича, так и Петр Бориславич в
своей обширной летописи несколько раз заглядывал в прошлое, показывая
читателю мрачную фигуру Олега Святославича. Самым близким к «Слову о полку
Игореве» является то напоминание Петра Бориславича об Олеге, которое он
поместил под 1147 г., вложив его в уста старейшинам Путивля, отказавшимся
сдать город Давидовичам:
«Княже господине! Мы князю нашему [Святославу Ольговичу] крест
целовали и онаго преступить ни для чего не хотим. Вы же преступаете
роту, брату вашему данную, единственно надеяся на силу не бояся суда
божия и не думаете о том, как бог за то других самих или детей их
наказывает. Видите сами, колико Олег Святославич не храня данной роты,
воевався с братиею, приводя половцев, государство разорял и колико
тысеч христиан в плен оным неверным предал. И хотя он много собрал, но
сам по смерть покоя не имел и всегда от всех быв ненавидим, боялся. Но
ныне видите, что с детьми его делается—не мстит ли бог на них
[Ольговичах] неправды отцовы?»
Здесь в прозаической форме, в пересказе XVIII в. звучат те же самые
осуждения Олега в задумывании крамол, в разорении Руси, в пленении многих
тысяч простых русских людей, что и в поэме. А ведь к моменту составления
этой части летописи Петра Бориславича со времен «полков Олеговых» прошло
целых семь десятков лет. Значит, здесь это — обращение к довольно далекой
старине, как и в «Слове о полку Игореве».
Следует отметить, что как поэт, так и сопоставляемый с ним летописец в
равной мере оценивали князей с позиций их полезности в деле обороны Руси от
половцев. Этот важный патриотический критерий позволял каждому из них
становиться выше мелких феодальных дрязг и судить князей с известной
высоты. Лейтмотив «Слова о полку Игореве»: «Князи сами на себе крамолу
коваху, а погании сами победами нарищуще на Рускую землю... которою бо беше
насилие от земли Половецкыи» - находит полную параллель в летописи Петра
Бориславича; в уста мудрому боярину им вложены такие слова: «Княже! Доколе
будете всеваться? Ища себе владения, христиан губите... Половцы, видя в вас
несогласие и в силах оскудение, пришед, всеми вами обладают».
Чрезвычайно важно выявить оценку политической структуры Руси XII в.,
даваемую поэтом и летописцем. Здесь мы тоже обнаружим удивительное
единодушие. Автор летописи вводит в свое повествование описание боярской
думы Юрия Долгорукого, где устами старого боярина, служившего еще Владимиру
Мономаху, излагается та новая обстановка, которая сложилась после смерти
Ярополка Мстиславича и Всеволода Ольговича: Киевщина сильно разорена («а
без людей земля есть бесполезная пустыня»); процветают те княжества, где
князья заботятся о своей земле, о правосудии и не опустошают земель
войнами. В качестве примера такой процветающей страны приведена
Суздальщина, куда «идут люди не токмо от Чернигова и Смоленска, но колико
тысяч из-за Днепра и от Волги». Прямым продолжением этой мысли являются
известные строки поэмы, обращенные к сыну Долгорукого:
«Ты бо можеши Волгу веслы раскропити,
а Дон шеломы выльяти!»
Автор поэмы, как и автор летописи, не осуждает существования больших
суверенных государств, вроде Владимиро-Суздальского княжества Всеволода
Большое Гнездо или Галицкого княжества Ярослава Осмомысла. Наоборот, он
воспевает каждого «господина» своей земли, восхищаясь его могуществом и
самостоятельностью.
В этом отношении интересно сопоставить две оценки Ярослава, близкие
одна к другой по времени: в 1185 г. поэт написал свой панегирик, а два года
спустя, в 1187 г., в летописи дан некролог Ярослава, подводящий итог его
долгого княжения.
В «Слове о полку Игореве»:
«Галичкы Осмомысле Ярославе!
Высоко седиши на своем златокованнем столе,
подпер горы Угорские
своими железными
полки,
заступив королеви путь.
……………………………..
Грозы твоя по землям текут...»
В летописи приведена фраза самого Ярослава Владимировича:
«Се аз единою худою своею головою ходя, удержал
всю
Галичкую землю». Он был «честен в землях и
славен
полкы: где бо бяшеть ему обида, сам не ходяшеть
полкы своими, но посылашеть я с воеводами».
В «Слове о полку Игореве»: «Отворяеши Киеву врата...». В летописи
Петра Бориславича, знавшего Ярослава с первого дня его княжения трижды
говорится о галицкой помощи Мстиславу Изяславичу: в 1158; 1167 и в 1170 гг.
В полной редакции летописи: «По Дунаю грады укрепил, купцами
населил...». Там же есть общая оценка благословенной Галицкой земли,
сделанная вполне в духе «Слова»:
«Земля же его во всем изобиловала, процветала и множи-лася в
людех, зане ученые хитрецы и ремесленники от всех стран к
нему приходили и грады населяли, которыми обогащалась земля
Галицкая во всем».
Как видим, прозаическая характеристика очень близка к поэтической.
И в поэме, и в летописи мы видим полное признание сложившейся карты
русских княжеств без какого бы то ни было стремления к ее переделу или
сосредоточению власти в руках великого князя Киевского. Обосновывается
необходимость единства действий («.. . не дай бог на поганые ездя, ся
отреши - поганы есть всим нам обьчий ворог!»), но нигде нет ни малейшего
следа призыва к единой Киевской Руси, к лишению отдельных князей их власти,
их отчин, их прав суверенных государей. Политическая программа как в поэме,
так и в летописи Петра Бориславича одинакова.
Итак, автор «Слова…» по мере сопоставительного рассмотрения все более
и более сближается с тем киевским летописцем второй половины XII в.,
который по целому ряду признаков был сближен с киевским боярином Петром
Бориславичем, упоминаемым на страницах летописей с 1152 по 1169 г.
| |  скачать работу |
Проблема автора в Слове о полку Игореве |
