Проблема автора в Слове о полку Игореве
Другие рефераты
Характеристика автора «Слова о полку Игореве» складывается из трех
разных частей: из его исторических взглядов (по данным самой поэмы), из
его отношения к современным ему князьям и из сопоставления поэта – историка
с другими современными ему историками – летописцами. Анализируя все русские
летописания второй половины ХII века, получается целая галерея русских
писателей, современников и собратьев по перу автора «Слова о полку
Игореве». Необходимо сопоставить этих реальных историков – летописцев с
автором «Слова о полку Игореве», заявившим себя тоже историком, обозначив
свою поэму как повесть исторического характера от «Старого Владимира до
нынешнего Игоря». Облик поэта, его положение в обществе, его место среди
князей, его замыслы и стремления могут быть выявлены только из самой поэмы,
рассмотренной на общем фоне всей русской жизни ХI и XII веков. Поэма вся
заполнена личностью ее автора, все оценки, призывы, намеки – все окрашено
авторским отношением к событиям и людям. Авторский подтекст настолько
сливается порой с речами героев, что даже знаменитое «златое слово»
Святослава Всеволодовича некоторые исследователи приписывают самому автору.
Автор «Слова о полку Игореве» ничего не говорит о себе, но своим живым,
страстным отношением к современникам и к людям далекого прошлого, своим
знанием различных разделов жизни он с достаточной полнотой раскрывает себя.
Никем из исследователей не оспаривается принадлежность автора «Слова о
полку Игореве» к дружинному, рыцарскому слою. Нередко его не без основания
считали даже членом старшей дружины, боярином. Не подлежит сомнению и
широкая образованность, книжность нашего автора.
Первым именем, с которым был сопоставлен автор «Слова о полку
Игореве», было имя премудрого галицкого книжника Тимофея, упоминаемого
летописью под 1205 годом. Гипотеза Н. Головина такова: автор «Слова…» -
уроженец Киева, был подданным Игоря и с перемещением сыновей Игоря на
галицкий стол сопровождал их в Галич и здесь обличал врага Игоревичей,
венгерского полководца Бенедикта, называя его антихристом. Главной ошибкой
Головина следует считать его полное невнимание к подчеркнуто светскому
характеру «Слова о полку Игореве», к пренебрежению автора «Слова» церковной
литературой вообще и притчами в частности.
Новая гипотеза об имени автора «Слова» возникла в 1938 году. Писатель
Иван Новиков также исходит из предполагаемой близости автора к Игорю. Он
считает, что «Слово» могло быть написано только лицом, знавшим Игоря по
половецкому плену, и из четырех упоминаемых летописью лиц (Овлур, сын
тясяцкого, конюший, поп) Новиков выбирает сына тясяцкого.
Однако И. Новиков не останавливается на этом допущении и отыскивает
имя автора. Этим именем оказывается уже известное нам имя премудрого
книжника Тимофея. Количество натяжек еще более возросло: доказать самое
существование «Тимофея Рагуйловича», склеенного из двух разных исторических
лиц, нелегко, а связать его со «Словом …» еще труднее. К указанным выше
возражениям против Тимофея добавляется еще одно: если его предполагаемая
сестра в 1185 г. была такой юной, что еще не выходила замуж, то и сам поэт,
сын Рагуила, должен был быть еще очень молодым в момент написания поэмы.
Однако все исследователи сходятся на том, что автор «Слова…», с его
широчайшим кругозором , глубоким знанием истории и его свободной манерой
обращения к князьям, был человеком зрелых, если не преклонных лет.
В 1945 году поэт Алексей Югов предложил в авторы «Слова о полку
Игореве» «словутьного певца Митусу», упоминаемого Галицкой летописью под
1241 годом. Возрастной критерий действует и здесь: в 1185 году, за 56 лет
до летописного упоминания, певец Митуса должен был быть совсем молодым
человеком.
С. Тарасов предложил в авторы «Слова…» Кочкаря, «милостника» князя
Святослава Всеволодовича. О Кочкаре мы знаем только то, что в 1180 году
Святослав замыслил захват Давыда Вышгородского во время охоты на Днепре «с
Кочкарем, милостником своим». Однако данных о литературном таланте,
начитанности или даже о простой грамотности этого княжьего слуги у нас нет.
Все высказанные выше гипотезы объединены принципом случайности. Из
летописи выхватывается то или иное имя, устанавливается та или иная степень
близости носителя этого имени к Игорю или Святославу – и задача считается
решенной: такое – то лицо могло написать «Слово о полку Игореве».
В поисках автора, во всех предположениях и отождествлениях мы прежде
всего должны руководствоваться самой поэмой, отразившей миропонимание
автора, его взгляды на прошлое и настоящее Руси. Автор заполняет собою все
произведение от начала до конца. Голос его отчетливо слышен везде: в каждом
эпизоде, едва ли не в каждой фразе. Именно он, автор, вносит в «Слово о
полку Игореве» и ту лирическую стихию, и тот горячий общественно –
политический пафос, которые так характерны для этого произведения.
Первый пункт характеристики автор «Слова о полку Игореве» - это его
отношение к церковности. Большинство писателей и летописцев того времени
принадлежали к духовенству, что явно обнаруживалось в языке, стиле, подборе
цитат, в любви к сентенциям, даже в обозначении дат и оценке причин
событий.
От языческих богов почти незаметен переход к природе вообще, ко всему
живому, что оказывается вещим, знающим судьбу людей и пытающимся
предостеречь их.
Вся философская и историческая концепция автора «Слова о полку
Игореве» резко отличается от христианского провиденциализма. Он не только
не цитирует ни одной церковной книги, не только отдает предпочтение
языческим образам, но и мыслит иначе, чем все церковные писатели его эпохи.
«Ум его пригвожден земным вещам». Все события прошлого и настоящего он
объясняет реальными жизненными позициями и причинами, а не божественным
предопределением.
Широкое пользование образами языческой романтики и явный отказ от
общепринятого провиденциализма не только отделяли автора от церковников, но
и противопоставляли его им. Как мы хорошо знаем, противопоставление себя
церкви в средние века могло дорого обойтись такому вольнодумцу. Нужно было
очень высоко стоять на социальной лестнице, чтобы позволить себе думать и
говорить так, как не позволяет церковь.
Автор «Слова о полку Игореве» был повинен перед церковью не в
философии и не в цитировании афоризмов Аристотеля, а в тяжком грехе
воскрешения своих русских языческих богов, против которых почти два
столетия боролась церковь.
Вторым пунктом обрисовки облика автора «Слова…» является определение
его социального положения. Принадлежность автора «Слова о полку Игореве» к
дружинному слою никогда не вызывала у исследователей сомнений.
Автор «Слова о полку Игореве» не просто человек своей эпохи, часто
видевший воинов со стороны и умеющий описать их. Он сам опытный воин,
слышавший и топот конницы а степи, и мелодичный свист ветра в притороченных
вертикально кавалерийских копьях, когда полк идет по взгорью. Он знает, что
множество коней на водопое возмутят «реки и озера», что «потоки и болота»
высохнут от перехода через них многочисленного войска. Автор видит не
отдельных воинов, а тысячи всадников, кони которых топчут холмы и овраги и
иссушают мелкие ручьи, поднимают ил в озерах; он знает, как стучит земля и
шумят степные травы от быстрого бега половецких кибиток.
Автор не только знает весь ассортимент оружия и доспехов, но, как
тонкий знаток иноземного снаряжения, может различить «шеломы латинские»,
«сулицы ляцкие». Многое говорит за то, что автор «Слова о полку Игореве»
был не простым воином, а принадлежал к старшей дружине, то есть к боярству.
В пользу этого прежде всего свидетельствует его свобода в обращениях к
князьям – современникам и к их предкам. Эта мысль подкрепляется целым рядом
соображений: отсутствие подобострастия и критика княжеских действий,
широкая образованность и начитанность, прекрасное знание взаимных отношений
всех княжеских домов во всех уголках России, тонкое знание военного дела,
русского и иноземного оружия, независимая позиция не только по отношению к
князьям, но и к церкви. Все это обрисовывает нам не просто члена княжеской
дружины, и боярина, близкого к князьям и привыкшего давать им мудрые
советы.
Косвенно об этом же говорит и прекрасное знание им такой
аристократической забавы, как соколиная охота. Автор сам был, очевидно,
большим любителем охоты с соколами, так как через всю поэму пронес целую
систему соколиной символики. Игра на гуслях – соколиная охота на лебедей;
русские всадники в степи – соколы; пленные князья – опутанные соколы с
подрезанными крыльями; киевский великий князь – сокол, защищающий свое
гнездо и так далее. Автор «Слова о полку Игореве» все время как бы
приподнимает своих читателей над землей, позволяя им взглянуть на события с
высоты птичьего полета, соколиного полета.
Итак, наиболее вероятно, что
| |  скачать работу |
Другие рефераты
| 
