Проблема человека в эпоху раннего итальянского гуманизма
евосходнейшие» вещи были созданы для того, чтобы наблюдая их, человек
возносился мыслями к тому неизмеримо большему великолепию, которое ждет его
в будущем. С одной стороны он восхищается красотой земного, с другой
стороны постоянно подчеркивает несравнимость с прелестью божественного
мира, которого человеку не дано в силу слабости ума вообразить полностью.
Красота самых красивых женщин померкнет перед образом ангела и более того,
вызовет отвращение, как «лицо трупа». На основании всего этого Никколо дает
совет: «Всегда устремляй душу к будущему счастью»[131]. Человек получит
удивительно совершенное тело, которое «…будет ярче даже самого полуденного
солнца… отдельные члены его будут как-то украшены… глаза каждого (человека)
будут услаждаться великолепием собственного тела и тела других»[132]. Таким
образом Валла «райское блаженство христиан, отклоняясь от средневековых
представлений о рае, изображает как принявшую более возвышенные формы
чувственную радость, которую испытывают не только души, но и тела,
воскрешенные вместе с душами. Центральная идея о наслаждении как благе,
обогащаясь и приобретая истинно христианскую (но нетрадиционную!)
окрашенность, сохраняется»[133].
В самом начале своей речи, Никколо затрагивает вопрос об авторитетах,
его взгляды отличаются от представлений средневековых схоластов. Он считает
«большим глупцом любого, кто всецело доверяет книгам и тщательно не
исследует, истинно ли они говорят!»[134]. Авторитетное мнение самых
выдающихся мужей не может считаться доказательством в споре, само по себе
оно не является аргументом так как: «…не всегда следует верить авторитетам,
которые даже если и сказали многие вещи хорошо, иногда как свойственно
людям, ошибались»[135].
Заключение
Разнообразие античных представлений о человеке было пищей для ума
гуманистов. Многие из них не просто восхищались этим временем, но считали
его лучшим. Выступая против тех идей средневековья, с которыми они были не
согласны, гуманисты строили свои доказательства на основании идей древних
мудрецов. Они не просто передавали их мысли, они спорили с ними, создавали
новый взгляд на вещи. Гуманисты считали, что каждый человек может
ошибаться и заблуждаться, из этого следует, что каждое утверждение
авторитетного человека, несмотря на все его заслуги, должно подвергаться
сомнению. Таким образом, отношение меняется от бездумного преклонения к
уважению и почитанию.
Задача заключалась в создании нового образа человека. Используя
античные представления для формирования своих убеждений, гуманисты
создавали новую культуру. Неудивительно, что гуманисты выступали против
схоластической склонности к авторитетам, их задача была в создании новых
представлений, а не в повторении уже высказанных идей.
Гуманисты стремились сделать земную жизнь прекрасной. Петрарка,
несмотря на противоречивость, своими рассуждениями дал сильный толчок для
следующих гуманистов, подтолкнул в сторону этих представлений.
Происходило коренное изменение взглядов гуманистов на человеческое
тело, они разбивали средневековые представления о порочности тела,
доказывая обратное. Очень убедителен в этом вопросе Манетти, он восхищался
материей, устройством, возможностями человеческого тела.
Исходя из того, что человек был создан по образу и подобию Бога,
который является творцом, гуманисты приходили к выводу, что он желал
создать себе помощника на земле. Видимо поэтому все гуманисты так высоко
ценили трудолюбие, которое воспринималось как благодарность создателю.
Пустое созерцание было глубоко чуждо гуманистам.
Стремление улучшать окружающий мир выразилось и в появлении
гражданских мотивов у гуманистов. Уже первый гуманист Петрарка начинает
принимать участие в бурных политических событиях. Однако и уединенная жизнь
была для него временем, которого он никогда не стыдился. Не все гуманисты
стремились к делам общественным, но все подчеркивали важность труда.
Салютати и Бруни большее предпочтение отдавали именно общественному долгу
человека. Браччолини с одинаковым почтением относится и к трудам связанным
с управлением государством, и к умственным трудам. Альберти в своем
стремлении показать отрицательные стороны праздного образа жизни, особенно
убедителен, праздность для него – источник всех пороков. Однако Альберти в
силу собственного характера отдавал предпочтение спокойной жизни на вилле.
Это не означало, что он отрицал важности государственного служения, однако
для себя он выбрал жизнь иную. Трудолюбие ценилось им в любой области
человеческой деятельности.
С признанием того, что человек имеет право на изменение окружающего
мира, изменился взгляд и на славу. Человеческая слава приобретала характер
заслуженной награды, стимула за продолжение дел Бога. Именно таким образом
гуманисты в своих рассуждениях оправдывали славу. Однако к этому гуманисты
пришли не сразу, у первых из них были только попытки оправдания этого
человеческого стремления.
Если рассматривать Петрарку, то у него отношение к славе вызывало
противоречивые чувства, с одной стороны он желал ее, всю жизнь стремился
добиться признания, однако позднее он осуждал это стремление, так как оно
мешало ему достичь райской жизни, противореча христианским догмам. Не
сразу принимали славу и последователи Петрарки. Салютати например, «был не
равнодушен к славе и прав Тенинти, отмечая, что под покровом стыда и
скромности скрыты у него гордость и честолюбие»[136], признавая, тот факт,
что слава презренна христианству, он считал это стремление порочным. Он
исходил из соображений того, что Бог создал все положительное в человеке,
все созданное человеком не является его заслугой.
Несмотря на то, что стремление к славе не сразу открыто было признано
гуманистами, так как требовалось время на подведение новой базы для ее
оправдания, все же существование творческой и научной славы предков
признавали уже и Петрарка, и Салютати. Затем, в изменяющихся условиях,
слава стала рассматриваться с точки зрения той пользы, которую человек
принес обществу. Однако и тут есть свои отступления. К примеру, Альберти,
также признававший возможность человеческой славы, в первую очередь славной
называл добродетельную жизнь в кругу семьи.
Изменялся взгляд гуманистов и на сами добродетели. В целом уважение к
добродетельной жизни у них остается неоспоримым, однако они расходились в
оценке отдельных пороков с христианским представлением о них. К примеру,
Браччолини рассуждал о том, что жадность в конечном результате может
принести пользу государству и гражданам.
Интерес гуманистов к наукам в целом понятен, однако однозначного
отношения ко всем им не было. К примеру, Петрарку интересовали только те
науки, которые имели отношение к непосредственному изучению человека, такие
как риторика, история, языкознание. Он утверждал, что человеку необходимо
для начала разобраться в себе. Развитие гуманистических представлений
наложило свой отпечаток и на этот вопрос. Уже Бруни значительно терпимее
относился к естественным наукам, кроме того, на первое место он ставил
науки изучающие общество, способные принести благо государству в целом.
Браччолини особое значение придавал красноречию, этому инструменту, с
помощью которого можно воздействовать на окружающих, а Манетти в
свойственной ему манере восхищался самим фактом человеческих умений
познавать мир. Альберти видел в науках способ отблагодарить бога, считал,
что все созданное им обязано быть изученным. Таким образом, происходило
формирование убежденности в важности для жизни человека любых научных
знаний. Естественно, что для всех гуманистов было свойственно отдавать
предпочтение философии, особенно моральному ее виду.
Гуманисты, уделяя в своих трудах такое большое внимание морально-
этическим сторонам человеческой жизни, не могли обойти вниманием тему
благородства. Естественно, что в новых условиях, когда люди незнатного
происхождения достигали вершин общества, эта тема была очень актуальной.
Гуманисты пришли к единому мнению, рассматривали его как черту характера,
присущую не только аристократам. Уже Петрарка связывал благородство не с
громкой фамилией, а с личными достижениями. Салютати утверждал, что
возможность стать благородным, есть и у раба, а путь к нему лежит через
добродетели. Очень сходные рассуждения о достижении благородства через
добродетельный образ жизни есть и у Браччолини, изложенные им в «Книге о
благородстве» где он убедительно доказывает, что благородство не
достигается только знатностью, богатством или славой.
В новых экономических условиях гуманисты часто обращались к теме
богатства. Как предмет обсуждения эта тема в гуманистической литературе
появляется постепенно. В ранний период основным критерием оценки является
моральная сторона вопроса. У Петрарки отношение к богатству выражалось в
том, что он не осуждал стремления к роскоши, но из «отвращения к трудам и
заботам»[137] соглашался вести боле скромный образ жизни, однако, не считал
бедность приятной. Петрарка утверждал, что богатство отвлекает человека,
порабощает его, мешает покою, считал что «неблагоприятные обстоятельства
были школой добродетелей, а процветание, напротив, - школо
| |  скачать работу |
Проблема человека в эпоху раннего итальянского гуманизма |
