Главная    Почта    Новости    Каталог    Одноклассники    Погода    Работа    Игры     Рефераты     Карты
  
по Казнету new!
по каталогу
в рефератах

Развитие монотеистической религиозности и победа христианства

исано в самом начале Ветхого завета.
           Однако   спасение   человечества   от   многочисленных    грехов,
накопившихся за тысячелетия, истекшие с этого времени, носит,  так  сказать,
принципиальный характер и будет реализовано  полностью  лишь  после  второго
пришествия Христа  и  страшного  суда  (не  только  над  живыми,  но  и  над
мертвыми, которые воскреснут)— событий, предвиденных автором Апокалипсиса.
         Хотя Христос был евреем и все его  подвиги  отнесены  к  Галилее  и
Иерусалиму, но в  новозаветной  литературе,  начиная  с  «Посланий  апостола
Павла», чувствуется антииудейская тенденция. Она  объясняется  прежде  всего
тем, что примерно с начала II  в.  христианство,  зародившееся  в  еврейской
среде, стало превращаться в  межнациональное  учение,  которое  уже  в  силу
этого (мы  опускаем  здесь  другие  причины)  должно  было  освободиться  от
иудейской обрядности и некоторых других положений  иудейской  религиозности,
как  от  скорлупы,  которая   стала   стеснять   его   дальнейший   рост   и
распространение.
         Сложный процесс  образования  христианской  церкви  был  во  многом
подготовлен  теми  космополитическими  тенденциями  в  культуре  народов   и
настроениями многих  людей,  которые  развивались  в  эллинистическо-римскую
эпоху и обосновывались многими философами (особенно в  школе  стоиков).  Как
свидетельствуют  сами  памятники,  вошедшие  в  Новый  завет,   обращенность
христианской пропаганды  «ко  всем  языкам»  (как  и  ко  всем  общественным
состояниям) стала одной из главных причин ее успеха  в  массах.  «...Нет  ни
Еллина, ни Иудея... варвара, Скифа, раба,  свободного,  но  все  и  во  всем
Христос».
         Межнациональный характер христианства породил одну из решающих  его
особенностей — оно стало религией абстрактного человека. Именно таков  образ
Иисуса Христа в Евангелиях, несмотря на всю его «историзацию»  и  формальную
принадлежность к еврейскому народу. Но, констатируя этот важнейший факт,  мы
должны снова вернуться к социальному содержанию христианского монотеизма.
         Приведенная выше мысль Энгельса, что христианское  учение  возникло
как религия  угнетенных  низов  римского  общества,  подтверждается  многими
местами Нового завета [ см.,  например,  Матфей,  11,  28].  Этой  связью  с
низами  общества,  весьма  отдаленными  от  античной   культуры,   науки   и
философии, объясняется враждебность ранних христиан к  носителям  «мудрости»
и к самой  «мудрости»,  как  и  превознесение  интеллектуального  убожества.
Мудрость  Христа,  выработавшего,  как  были  убеждены   ранние   христиане,
абсолютные  правила  морали,  полностью  отменяла  в  их  глазах   языческую
мудрость.
          О том, что христианство первоначально  находило  своих  прозелитов
среди низов античного общества, свидетельствуют и  другие  источники  помимо
Нового завета. Однако очень скоро христианские общины  стали  наполняться  и
более состоятельными и даже весьма богатыми людьми.
            Кризис  рабовладельческого  способа  производства  —  сложное  и
противоречивое явление. Он выражался и в том, что  огромная  бюрократическая
машина римской имперской государственности, уже не  способная  стимулировать
рабовладельческий  способ  производства,  была  почти  столь  же  чуждой   и
враждебной по  отношению  к  высшим  классам,  как  и  по  отношению  к  его
эксплуатируемым низам. Это обстоятельство специально  подчеркнул  Энгельс  в
своей работе «Бруно Бауэр и первоначальное христианство»,  указав,  что  «по
отношению к государству, то есть к императору,  оба  первых  класса  (т.  е.
класс богачей, крупных землевладельцев и ростовщиков,  с  одной  стороны,  и
класс неимущих свободных, с другой.— В. С.} были  почти  так  же  бесправны,
как и рабы по отношению к своим  господам».  Так  отчужденности  государства
почти ото всех членов общества, не способных повлиять на него  и  тем  более
изменить его, «всеобщему бесправию и утрате надежды  на  возможность  лучших
порядков соответствовала всеобщая апатия и деморализация». Они во  многом  и
объясняют, почему «при тогдашнем положении  вещей  выход  мог  быть  лишь  в
области религии».
          Таким  образом,   христианская   монотеистическая   религиозность,
возникнув как протест народных низов против господствующих  эксплуататорских
порядков, быстро приобрела  и  межклассовое  содержание.  Религии  вообще  и
христианской  в  особенности  присуще  это   антропологическое   содержание,
поскольку она в фантастической форме  отражает  надежды  и  чаяния  человека
построить  такой  мир,  такое  общество,  которое   удовлетворяло   бы   его
сокровенным стремлениям.
         Следует также иметь в виду,  что  прогресс  человеческого  общества
выражается  и  в  такой  первостепенной  черте  человеческой  личности,  как
углубление  сферы  ее  моральности.  Субстанцию  этого  процесса  составляют
стремления народных масс, с необходимостью выраженные  тогда  в  религиозной
форме. Этим, как мы видели, объясняется углубление этического  содержания  в
монотеистической религиозности (как в значительной степени  и  возникновение
самой этой ее формы).
          Носителями аморальности выступали  по  преимуществу  представители
господствующих классов, но это отнюдь не значит, что они все и  всегда  были
чужды моральным стремлениям народа. В кризисные, переломные  эпохи  истории,
каковой и была поздняя античность, такие стремления  углублялись,  охватывая
множество представителей и высших классов. Как подчеркнул Энгельс  в  работе
«Бруно Бауэр и первоначальное христианство», «во всех  классах  должно  было
быть  известное  количество  людей,  которые,  отчаявшись   в   материальном
освобождении,  искали  взамен  него  освобождения  духовного,   утешения   в
сознании, которое спасло бы их от полного отчаяния». Отсюда понятно,  почему
«христианство  затронуло  струну,  которая  должна  была  найти   отклик   в
бесчисленных сердцах».
            Все  вышесказанное  объясняет   и   такую   определяющую   черту
христианской   религиозности,   как   перевод   социального,   революционно-
бунтарского протеста в протест моральный, примиряющийся с  эксплуататорскими
условиями,    освященными    вековыми    традициями.    Несовершенство     и
бесчеловечность  общественных  отношений   христианство   представляло   как
результат несовершенства каждого человека, его  греховности,  принципиальной
испорченности. Отсюда проповедь терпения и  покорности,  непротивления  злу,
прощения обид, составляющая лейтмотив  христианской  этики.  «Любите  врагов
ваших, благословляйте проклинающих вас,—провозглашает  Христос,—благотворите
ненавидящих вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» [ Матфей,  5,44].

            Трансформация   социального   протеста   в    план    морального
самосовершенствования  объясняет  и  изменение,  какое   произошло   в   том
представлении о мессии, которое отличает Евангелия от  Апокалипсиса:  вместо
грозного мстителя, разрушающего мир несправедливости,  как  он  изображен  в
последнем  документе,  мы  встречаемся  в  Евангелиях  с  образом  духовного
спасителя людей, воздействующего  на  них  силой  собственного  примера,  не
прибегая к насилию, и который так не похож на грозного ветхозаветного  Яхве.

           Констатируя морализирующую сущность христианства, следует  вместе
с  тем  подчеркнуть,  что  социальное  содержание  отнюдь  не   исчезло   из
памятников Нового завета. Но поскольку они  ориентированы  как  на  народные
низы,  так  и  на  господствующие  классы,  эти  памятники  носят  социально
неоднозначный  характер.  С  одной  стороны,  мы   встречаемся   в   них   с
прославлением  бедности  и  с  утверждением  необходимости   насильственного
изменения  господствующих  порядков.  В  одном  месте   Евангелий   Христос,
характеризуя свою миссию, говорит даже, что он принес на землю  не  мир,  но
меч. Вместе с тем, с другой  стороны,  в  тех  же  документах  мы  встречаем
множество призывов, явно направленных против посягательств рабов  и  бедноты
на достаток более богатых людей, против  эгалитарных  устремлении  неимущего
люда: каждый, вступающий в христианскую общину,  должен  оставаться  «в  том
звании, в котором призван»,  и  не  должен  тяготиться  даже  своим  рабским
положением; рабы обязаны подчиняться  своим  господам  не  за  страх,  а  за
совесть; царство божие — не пища и питье, а праведность, и т. п.
            Борьба этих  противоречивых  тенденций,  порожденная  социальной
неоднородностью христианского  движения,  проходит  не  только  через  эпоху
генезиса христианства, но затем и через всю  эпоху  средневековья.  Несмотря
на победу в официальном  христианстве  интересов  эксплуататорских  классов,
классики   марксизма-ленинизма   характеризуют   раннее   христианство   как
идеологию,  наполненную  демократически-революционным  духом.  Но  этот  дух
проявился не столько в форме  непосредственной  социальной  революционности,
сколько   в   форме   религиозно-моральной.   Действительно,   возникновение
христианства, отражая пассивный  протест  народных  масс,  означало  большие
изменения в последней сфере.
             Как  религиозное  учение  христианство  основывается  на   трех
основоположных   идеях:   идее   греховности   всего   человеческого   рода,
зараженного  первородным  грехом  Адама  и  Евы,  идее   спасения,   которое
необходимо каждому человеку, и идее искупления всех людей  перед  богом,  на
путь  которого  человечество  встало  благодаря  страданиям  и  добровольной
жертве  Иисуса  Христа,  соединившего  в  себе  как  божественную,   так   и
человеческую природу. Осуществление названных идей  превратило  христианство
в мировую религию ново
12345
скачать работу

Развитие монотеистической религиозности и победа христианства

 

Отправка СМС бесплатно

На правах рекламы


ZERO.kz
 
Модератор сайта RESURS.KZ