Роль Пушкина в культуре
оэзии Пушкина позволили А. Герцену видеть в ней “залог будущего
утешения” в самые трудные времена. Определяя связь пушкинской лирики с
революционной эпохой, много позже А. Блок высоко оценил непреходящую роль
поэта:
Пушкин! Тайную свободу
Пели мы вослед тебе!
Дай нам руку в непогоду,
Помоги в немой борьбе!
(“Пушкинскому дому”, 1921)
Как оценить в полной мере силу и мощь импульс данного Пушкиным
развитию отечественной литературы, поэзии? Впервые именно Пушкин открыл в
русской словесности человека в конкретности его исторического,
национального, социального бытия. Вместе с тем поэт сумел постичь
своеобразие национальных характеров других народов, раскрыл особенности
быта и нравов жителей Италии, Англии, Франции, Испании.
Пушкин с уважением и сочувствием запечатлел жизнь народов, населявших
Россию. Он писал о вольнолюбивых горцах (“Кавказский пленник”), восхищался
прекрасными печальными песнями Грузии. Широта охвата действительности была
благотворной для развития нового поэтического метода, а художественный
метод в свою очередь, способствовал расширению мира поэтического
творчества.
Разнообразию пушкинской поэзии соответствовало разнообразие формы -
отсюда интонации небывалого раньше диапазона: от торжественной ораторской
речи в одах “Вольность” и “Клеветникам России” (1831) до шепота уединенной
беседы в стихотворении “Ночь” (1823); разнообразие и гибкость ритма. В
каждом стихотворении Пушкина все элементы формы кажутся единственно
возможными, незаменимо точными для выражения мысли.
Важной стороной новаторства Пушкина явилось открытие такого способа
художественного постижения жизни, при котором любые явления, всякая деталь
изображения проникнуты могучей энергией оценки, отчетливо выраженным
приятием или отрицанием автора. Какую бы тему ни разрабатывал поэт, он
решает ее не как некую художественно отвлеченную идею, а как итог
осмысления определенных жизненных реалий, ситуаций. Отсюда берут начало
пушкинская символика, метафоризация - те элементы художественной формы,
которые в субъективистской поэзии вели к погружению в мир иллюзий. Вот
метафора Пушкина, внешне, казалось бы, напоминающая позднейшие образы
поэтов “бесплотной”, отвлеченной фантазии:
Изгнанник помнил звук мечей
И льдистый ужас полуночи.
Но в ней совершенно точный смысл: страшная для французских захватчиков
русская зима 1812 года.
Главной идеей Пушкина было прославление жизни героической, во имя
будущего.
Вращается весь мир вкруг человека,
Ужель один недвижим будет он?
Противостояние реакции и застою - пафос поэта. С особой силой звучали
эти мотивы и в пушкинское время - господства авторитарности, умерщвляющей
плоть религии, - и в другие эпохи застоя, власти застарелых догм.
Пушкинская поэзия исполнена утверждения земных радостей как главной
ценности вопреки идее счастья за пределами бытия.
Сила жизни в поэзии Пушкина настолько велика, что даже в стихах,
написанных в минуты душевной усталости, разочарования, сомнения, она
побеждает. Иногда, кажется, - вопреки замыслу стихотворения. В
стихотворении “В степи мирской, печальной и безбрежной...” (1827) поэт
утверждает, что не ключ юности или вдохновения, а только печальный и
холодный ключ забвения “слаще всех жар сердца утолит”. Но вопреки этому
самую высокую эстетическую оценку получает ключ юности:
Ключ юности, ключ быстрый и мятежный,
Кипит, бежит, сверкая и журча.
При чтении этого стихотворения чувствуется как убыстряется ритм,
подобно переливам звонкого, чистого источника.
Мысль Пушкина живет в образе, а образ включается в цепь его общих
представлений о смысле и цели жизни. Поэт говорил о себе, что он думает
стихами. Мимоходом он сказал о своем творчестве: оно - итог
Ума холодных наблюдений
И сердца горестных замет.
Эти слова точно определяют существо пушкинского метода, аналитическую
ясность изображаемого, согретого живым биением сердца. Отсюда живописная
четкость и скульптурность образов, которые ведут к мгновенным и глубоким
обобщениям. Вспомним хоты бы только один образ из стихотворения “Румяный
критик мой, насмешник толстопузый...” (1830) - русского крестьянина с
гробом ребенка под мышкой:
Скорей! Ждать некогда! Давно бы схоронил!
С каким лаконизмом, психологической глубиной раскрывается
беспросветное горе, забитость крепостного раба, который торопится схоронить
своего ребенка, - “ждать некогда!”
Проникая в современность, Пушкин ставил в своем творчестве проблемы
смысла жизни, утверждал такое понимание прекрасного, которое останется
вечно дорогим для человечества; поэт выражал свои переживания так, что они
становились близкими доля других людей. Обобщенность и индивидуализация
образа открывали для читателя беспредельную возможность соотнесения
изображаемого мира с миром собственных чувств и размышлений.
Как развивали пушкинские художественные принципы его продолжатели,
последователи? Существовала ли “пушкинская школа”? По этому поводу
высказываются порой полярные суждения. На одном полюсе мнение, быть может,
наиболее четко сформулированное в свое время одним из видных советских
поэтов Арсением Тарковским: “... у Пушкина были подражатели, но
продолжателей, учеников не было. Литературную школу создают таланты. Пушкин
“вобрал” в себя Жуковского и Батюшкова, ушел и запер за собой ворота на
крепкий замок”[2]. В разных вариантах такое мнение бытовало в XIX веке,
встречается оно и поныне. Противоположным является утверждение, что Пушкин
своим творчеством открыл шлюзы для нового направления. По его пути
развивалась русская романтическая, а затем и реалистическая лирика. О
громадном воздействии Пушкина на поэтов разных поколений говорилось немало.
Вспомним хотя бы яркие признания пушкинских современников. А. Дельвиг в
письме к автору “Руслана и Людмилы” в 1824 году замечал: ”Никто из
писателей русских не поворачивал каменными сердцами нашими, как ты”.
Сколько подобных признаний! Спектр влияния Пушкина на поэтов - его
современников - был широчайшим. В. И. Тумановский писал ему в 1827 году:
“Твои связи, народность твоей славы, твоя голова... все дает тебе лестную
возможность действовать на умы с успехом, гораздо обширнейшим против прочих
литераторов. С высоты твоего положения должен ты все наблюдать, за всем
надсматривать, сбивать головы похищенным репутациям и выводить в люди
скромные таланты, которые за тебя же будут держаться”.
Общие критерии оценки Пушкиным поэзии своего времени основаны были
прежде всего на его собственном опыте. Если суммировать все суждения
Пушкина о литературе, окажется, что именно единство “мысли” и творческого
воображения, живописности, позволяющей воссоздать жизнь в ее истинности и
вместе с тем в ярком образном выражении, было для него высочайшим критерием
творчества. В 1822 году он замечает, что проза “требует мыслей и мыслей -
без них блестящие выражения ни к чему не служат”. В это время он еще
склонен в какой-то мере соглашаться с общепринятым мнением, что стихи
отличны в этом плане от прозы - “стихи дело другое”. Здесь же, однако,
Пушкин оговаривается: “Впрочем, в них не мешало бы нашим поэтам иметь сумму
идей гораздо позначительнее, чем у них обыкновенно водится. С
воспоминаниями о протекшей юности литература наша далеко не подвинется”. В
дальнейшем он полемически заострит эту мысль: ”У нас употребляют прозу как
стихотворство: не из необходимости житейской, не для выражения нужной
мысли, а токмо для приятного проявления форм”. Нарушение одного из условий
совершенства художественного произведения - единства содержательности и
формы - он определяет характерным словом - “бессмыслица”. “Есть два рода
бессмыслицы: одна происходит от недостатка чувств и мыслей, заменяемого
словами; другая - от полноты чувств и мыслей и недостатка слов для их
выражения”, - писал поэт.
Отсюда требование в самом ходе творчества руководствоваться главной
целью, центральной идеей, соотношением целого и отдельных элементов
произведения: “Истинный вкус состоит не в безотчетном отвержении такого-то
слова, такого-то оборота, но в чувстве соразмерности и сообразности”. В
“Отрывках из писем, мыслях и замечаниях”, где обобщение собственного
творческого опыта соединено с раздумьями над опытом предшественников,
Пушкин иллюстрирует свой критерий художественности - умение “сильно и
необыкновенно” (то есть оригинально) передать “ясную мысль и картины
поэтические”.
С главным критерием - органическим единством “мысли” и образности -
связано и другое определение Пушкиным величайшего достоинства поэзии:
“гармоническая точность”. “Точность” - верность действительности и опять-
таки верное выражение значительной мысли. К критериям силы дарования
относится также смелость изобретения, когда “пл
| |  скачать работу |
Роль Пушкина в культуре |
