Романтизм в биографической новелистике Паустовского
покоиться... Дагни плакала,
не скрываясь, слезами благодарности... ( Паустовский 1969:7:473)
Подобное потрясение она испытала еще и потому, что перед ее глазами стоял
образ Эдварда Грига, ее мимолетная встреча с ним и его обещание ей,
исполненное столько лет спустя.
Художественная биография, не исключая подобного рода трактовки влияния
произведения искусства на души людей (вспомним хотя бы случайных попутчиц
Андерсена в “Ночном дилижансе”), вместе с тем углубляет ее, утверждая, что
произведение искусства выполняет в данном случае лишь роль лакмусовой
бумажки, выявляя порой подспудные черты характера личности. Волшебная
сказка Аллана лишь усиливает корыстолюбие и алчность Грегори. (”Равнина под
снегом”) Раздражительность священника еще более нарастает по ходу рассказа
Андерсена. Подобные различия в жанровой природе произведений обуславливают
особенности формирования “лирических кульминаций”. В портретной биографии
лирическая кульминация создается целиком под воздействием желания,
затаенной надежды людей пережить в своей, часто не баловавшей радостями
жизни, небольшое чудо. Дымка рассеивается, и перед глазами слепого старика
оживают незабываемые мгновения его далекой молодости, а изумленной Дагни
открывается неведомый ей прежде, но такой прекрасный мир. “Лирические
кульминации” в портретной биографии становятся символом осуществления
извечного идеала романтизма: жар пламени человеческой души иссушает в них
вязкое болото реальности:
“Слушай, жизнь, - тихо сказала Дагни, - я люблю тебя.” (Паустовский
1969:7:474)
Столь яркий, осязаемый почти телесно (“Дагни почувствовала порыв воздуха,
исходивший от музыки...”(Паустовский 1969:7:473)) мир прекрасного
отсутствует в художественно-биографическом жанре. Из окна своей избушки
Аллан видит канувшие в лету события, он гасит свечу, вглядываясь в темноту.
Но то всего лишь символизирующий кровавую историю Америки пират Блейк,
оживленный воображением кудесника слова на потребу страждущего богатства
Грегори:
Кого он преследует? Дым застилал волны. Да, конечно, это был Блейк,
гость из прошлого века. Но почему же он идет от берега к дому Аллана,
увязая в песке, и ветер треплет кружевные обшлага его камзола?
Толстоносый Блейк с обожженым лицом. Разбойник и шутник, придумавший
изобразить человеческую руку на флаге. “Мне будет легко сговориться с
ним”, - сказал Аллан, закрыл глаза и положил голову на стол. (Паустовский
1969:7:386)
А священник и возница в ночном дилижансе, катящимся по дорогам Италии, ни
на миг не дают героям целиком погрузиться в волшебный мир грез.
Толчком к событиям, составившим “лирическую кульминацию” художественно-
биографических новелл, и явилось стремление героев доказать всю
несостоятельность чуждого им мировоззрения. Так, например, Аллана к
сочинению легенды подтолкнула следующая тирада Грегори:
”Все равно у вас нет выбора собеседников. Чему я помешал? Изобретению
философского камня? Или элексира молодости?” (Паустовский 1969:7:382)
Под чарами Аллана листок из школьной тетради с нерешенным уравнением
превращается в исторический документ - завещание пирата Блейка, своего рода
столь желанный для Грегори философский камень. И Андерсен своим рассказом
всего лишь принимает вызов возницы, давшего ему емкую и не во всем
несправедливую характеристику. Андерсен принимает в целом ее первую часть:
“Благодарите мадонну, что вам попался этот иностранный принц,который
привык сорить деньгами“ (Паустовский 1973:55) и чуть позднее сам
признается: “Пожалуй, я своего рода бедный принц из той страны, где
некогда жил Гамлет.”(Паустовский 1973:56)
Он,однако, стремится всеми силами опровергнуть вторую, видимо, глубоко
уязвившую его:
“Он просто не хочет задерживать из-за вас дилижанс. А вы-то сами ему
нужны, как прошлогодние макароны.” (Паустовский 1973:55)
“Лирическая кульминация”, как видим, глубоко различна по характеру своего
проявления в портретно-биографическом и художественно-биографическом
жанрах. Отсюда и их неодинаковое место в структуре произведения. В
портретной биографии новелла и написана лишь для того, чтобы поведать нам о
событии, лежащем в основе “лирической кульминации”. Иное дело в
художественной биографии. Жизненный материал здесь не стягивается в узел
одного события, а драматизм действия держит читателя в напряжении до
последних строчек произведения. Так, например в новелле “Равнина под
снегом” перед читателем проходит целая вереница событий из трагичной жизни
Аллана: встреча с лесорубом, его быстротечная любовь к Вирджинии, визит
Грегори, смерть Аллана, месть Грегори. Каждое из вышеперечисленных событий
по-своему драматично. Только необыкновенный лиризм повествования придает
особую значимость эпизоду с визитом к Аллану доктора Грегори. Последний
дает себя убедить в существовании мифического клада и тем самым невольно
подтверждает правоту Аллана. Роль этого эпизода еще более призвана
оттенить эпилог новеллы, в котором событие, бывшее в центре “лирической
кульминации”, обретает и свою смысловую завершенность:
Через год после его смерти, в бурную и холодную ночь, к могиле
подъехал на старом верховом коне доктор Грегори. Он соскочил с коня,
оглянулся, подошел к могиле, быстро вынул из-под плаща тяжелый молоток и
со всего размаху ударил им по могильной плите. Плита раскололась на
несколько частей... Весной из трещин могильной плиты потянулись ростки
троицына цвета, и вскоре вся плита покрылась тесной толпой этих легких
цветов. (Паустовский 1969:7:387)
“Троицыным цветом” когда-то ласково звали саму Вирджинию и подобная
концовка призвана подчеркнуть неподвластность времени извечных
романтических ценностей и идеалов.
7.2 Напряженный лиризм романтического образа
Лиризм - одна из важнейших отличительных черт романтической кульминации с
ее неизменным стремлением к воплощению мечты, какой бы грандиозной,
трепетной и миражной она ни была. Новеллы об искусстве служат ярким
примером этого. Ведь искусство в романтической трактовке - сила могучая,
вдохновляющая и преобразующая мир.Только в искусстве, думали романтики,
полностью раскрываются творческие способности человека. И потому они
проповедовали абсолютную свободу художника, горячо отстаивали его
независимость от власти, от невежественного суда презренной толпы.
Романтики были убеждены, что вдохновение и творчество не укладываются в
заранее установленные рамки, не могут быть ничем ограничены, а всякий
настоящий художник создает свои собственные правила. Произведение искусства
как никакое другое творение человеческих рук одновременно и создает
эмоциональное ощущение красоты и в то же время показывает ее
неосуществленность в реальной жизни, ставя тем самым цель, к которой нужно
стремиться. М. Щеглов считал, что повышенную лиричность повествованию в
очень большой степени придает “своеобразие художественной детали, <...>
вкрапление в сюжетику персонажей, предметов, имеющих отношение к искусству
(стеклянный рояль, стихотворение гениального поэта или легенды о великих
артистах) - вообще обилие искусства, культ его.”(Алексанян 1969:133) Аура
искусства полна загадки и таинственности, отчего все происходящее вокруг
обретает полусказочный характер, создается ощущение столь любимой
романтиками близкой дали. Это чувство усиливают давность происходивших
событий, необычность ситуации, гиперболичность образов, исключительность
героя. В новелле “Старый повар” перед нами убогое жилище умирающего повара.
Простая сторожка в саду, в ней простой грубый стол, простая фаянсовая
посуда. Все обыкновенно в бедной сторожке. Однако новелла построена на
особо подчеркнутом, специально акцентируемом контрастном сочетании простоты
и необыкновенности:
Все убранство сторожки составляли кровать, хромые скамейки, грубый
стол, фаянсовая посуда, покрытая трещинами, и, наконец, клавесин -
единственное богатство Марии. (Паустовский 1969:6:535)
Клавесин, символ красоты, придает повествованию атмосферу необычности.
Случайный уличный незнакомец заходит в сторожку и садится за клавесин. В
столь же простой лесной избушке, сев за рояль, приступает к сочинению
музыки для Дагни Педерсен Григ. Подобное совпадение места и характера
действий героев глубоко символично. Таким путем в портретной биографии
типизируется идеал облагораживающего и очаровывающего воздействия
искусства, связанного с простой жизнью, на человеческую душу. Единство
земного и духовного, простого и возвышенного. То, что так характерно для
легенды. Легендарность проявляется здесь как характерная черта портретной
биографии, ее дымка окутывает происходящее в новелле. Простой старый повар,
всегда не любивший священников, выражает вдруг желание исповедаться любому
прохожему. Как сказочный принц, появляется в сторожке молодой незнакомец в
своем изысканном простом костюме. Необычная просьба старика не вызывает у
него ни малейшего удивления:
“Хорошо, - сказал человек спокойно, - хотя я не священник, но это
все равно. Пойдемте.” (Паустовский 1969:6:536)
Сюжет повествования делает поворот в сторону ассоциативности, обретающей в
романтическом произведении черты гиперболы и фантасмогории. Ее природа,
однако, в романтической новелле в значительной мере определяется жанровыми
особенностями произведения.
В новелле “Равнина под снегом”, построенной на ассоциативном развитии
сюжета, возвышенные романтические картины и образы Аллан соотносит с
окружающей суровой реальностью. Мерцающий в сумраке огонек свечи наводит
его на тягостные размышления о призрачности даже самых незыблемых понятий:
Холодный снег и черные стекла с отражением свечи. Должно быть, эту
свечу было
| |  скачать работу |
Романтизм в биографической новелистике Паустовского |
