Российская школа как историко-культурный феномен европейского образования
образования, мы можем констатировать как общие моменты в их развитии,
например, в первый период развития и в Новое время, так и существенные их
расхождения, особенно в эпоху позднего средневековья.
Глава 2. Особенности культурно-исторического развития России и организации
школьного образования
Понимание русского воспитания, образования и педагогического сознания
– одна из наиболее острых и сложных педагогических проблем мировой
педагогики. Эта сложность объясняется целым рядом причин.
Во-первых, объективной трудностью самих исследований истории, особенно
ее целостного изучения и понимания.
Во-вторых, тем, что на изучение истории накладывают свой отпечаток
господствующие в науке (и шире — в общественном сознании) концепции,
парадигмы, идеи, взгляды, установки, зачастую мешающие адекватному
пониманию явлений. Достаточно сказать, что едва ли не до Великой
Отечественной воины господствовали представления о низком культурном
состоянии Руси, которое своими реформами стал преодолевать только Петр I.
Те же представления были и об образовании. В подтверждение этих слов
достаточно сослаться на одного из самых известных историков педагогики
России конца ХIХ — начала XX вв. П.Ф. Каптерева, весь труд которого служит,
кажется, только одной идее, доказать, что никакого серьезного образования и
педагогики в России вплоть до конца ХIХ в. не было, более того никакого
воспитания и образования русский народ самостоятельно создать не мог, а
потому «будучи не в состоянии создать самостоятельную систему воспитания,
русский народ, естественно, заимствовал то, что ему было более по сердцу,
отвечало складу его жизни, его привычкам и взглядам" [55, 1]. Поэтому
русский народ и заимствовал ветхозаветную систему воспитания. И даже там,
где факты говорят о высоком образовании Древней Руси, П.Ф. Каптерев
доказывает, что это были случайные явления: «Откуда взялись у нас такие
просвещенные и талантливые писатели и деятели, как преподобный Нестор,
Митрополит Иларион, Кирилл Туровский, Владимир Мономах и др.? Мы не знаем,
чтобы они прошли какую-либо хорошую и серьезную школу; может быть, им
пришлось столкнуться с какими-либо образованными людьми, например, греками.
Но несомненно одно: они были начетчиками, самобразовавшимися личностями,
много читавшими и думавшими» [53,48].
Объяснить такое предвзятое отношение к древности можно, преодолев
широкую установку исторической науки, даже скорее широкого общественного
мнения, и, прежде всего западноевропейского, на средние века как на
«сплошную черную ночь».
Только с конца XIX в. начинается реабилитация средних веков, приходит
понимание, что это была иная культура, нежели культура Возрождения и
Просвещения.
В России же понимание и сознание того, что Древняя Русь, особенно
первых веков христианства, была великим культурным государством приходит
только после войны благодаря трудам Б.Д. Грекова [28], М.Н. Громова [29],
Д.С. Лихачева [63, 64, 65], Б.А. Рыбакова [88], Б.В. Сапунова [91], В.Л.
Янина [106, 107] и др.
Разумеется, исследования такой ориентации в России были всегда,
достаточно просто указать на громадную работу конца XIX — начала XX вв. по
изданию древних русских рукописей. Благодаря их трудам был описан
богатейший мир культуры Древней Руси.
После же войны и прежде всего благодаря трудам С.Д. Бабишина [9,10],
Б.Г. Сапунова [91], Р.А. Симонова [93, 93, 96] и др. происходит
восстановление подлинной картины древнерусского образования и педагогики.
(В этой связи надо указать и на исследования дореволюционных ученых И.А.
Лавровского [66] и С.И. Миропольского [69], впервые указавших на
достаточно развитое образование в Киевской Руси.)
В-третьих, и, может быть, самая главная причина — это то колоссальное
воздействие, которое на наше общественное сознание оказал известный спор -
противостояние западников и славянофилов. Суть первой позиции очень четко
определил, П.Я. Чаадаев, когда писал: «Начиная с самых первых мгновений
нашего социального существования, от нас не вышло ничего пригодного для
общего блага людей, ни одна полезная мысль не дала ростка на бесплодной
почве нашей родины, ни одна великая истина не была выдвинута из нашей
среды; мы не дали себе труда ничего создать в области воображения, и из
того, что создано воображением других, мы заимствовали одну лишь обманчивую
внешность и бесполезную роскошь». [103, 11].
Отсюда уже логически следовало пренебрежение своей культурой и
историей, и напротив, преклонение перед культурой других, прежде всего
западноевропейских народов, и как следствие — требование все делать, или,
во всяком случае, понимать, оценивать по иностранным меркам, не задумываясь
об их истине, их применимости к нашим условиям.
Вторая позиция, теоретически оформившаяся в трудах А.С. Хомякова
[102], а затем Н.Я. Данилевского [43], напротив, исходила из признания
превосходства российского пути развития над западноевропейским.
Конечно, эти позиции только теоретически оформились в трудах указанных
мыслителей, но фактически подобные взгляды встречаются и раньше, и особенно
в XVIII в. И заметим, что эти идеи оказывали немалое влияние на практику
воспитания, когда, с одной стороны, создавались формы воспитания и
учреждения исключительно на западноевропейский манер, а с другой стороны,
мощным было движение, направленное на сохранение воспитания как оно есть, и
даже не возврат его к предшествующим формам. При всем кажущемся различии
этих концепций и взглядов, они в общем схожи в одном — решительным
неприятием существующей действительности, в попытке коренным образом
изменить ее. И только в средствах они расходятся: первые за образец берут
Западную Европу, вторые – прошлое России. И по большому счету трудно даже
решить, какая позиция вреднее, потому что воспитание, общество равно нельзя
вернуть в прошлое или заставить жить по законам, для этого общества не
свойственных, подобно тому, как один организм не может
функционировать по законам другого. Тем не менее, эти идеи в громадной
степени определяют наше педагогическое и общественное сознание.
Самое же важное, что до сих пор в нашем общественном и педагогическом
сознании по-настоящему не представлена концепция А.С. Пушкина, продолженная
целой плеядой великих писателей России, прежде всего Ф.М. Достоевским, а из
педагогов К.Д. Ушинским. А.С. Пушкин представляет Россию великой страной и
в прошлом, и в настоящем, имеющей, как и все государства, свои недостатки,
может быть, и очень большие. И, несмотря на них, он принимал существующую
Россию и любил ее, и служил ей. А.С. Пушкин пишет: «Я далеко не восторгаюсь
всем, что вижу вокруг себя; как литератора — меня раздражают, как человек с
предрассудками — я оскорблен, — но клянусь честью, что ни за что на свете я
не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории
наших предков, такой, какой нам Бог ее дал». [82, 29]
Поэтому главное требование этих деятелей состояло не в уничтожении
современного состояния общества (образования) в угоду западническим или
прошлым отечественным образцам, а во всемерном развитии реально
существующего общества, реально существующего образования в соответствии с
исторически сложившимися и действующими закономерностями, укладом, нормами
и законами.
Думается, что если бы позиция А.С. Пушкина, Ф.М. Достоевского, К.Д.
Ушинского и многих других деятелей восторжествовала в широком общественном
сознании России XIX — XX вв., России удалось бы избежать многих великих
бед. И, безусловно, это дало бы возможность более правильного и взвешенного
понимания нашей истории, истории нашего образования и педагогической мысли.
Культура, образование и воспитание представляют сложное, исторически
развивающиеся явление. Их развитие до XV в. описывается в частности в
работах: 105, 10, 29, 36, 53, 88, 91, 92,102 и др.
Историю образования в России принято, и это во многом правильно,
отсчитывать от даты принятия христианства. Однако предпосылки для появления
его сложились на Руси гораздо раньше, в предшествовавшие века. Рост
населения и усложнение земледельческого труда, обособление ремесленного
труда и появление отдельных ремесленных поселений, а затем укрепленных
городов; формирование первых начал государства; появление специальных
военных формирований, переход от матриархальных к патриархальным семейным
отношениям, — все эти перемены привели к усложнению процесса воспитания,
появлению его новых форм. Так с появлением патриархальной семьи значительно
сократилась доля общественного воспитания, — главные воспитательные функции
взяла на себя семья.
Воспитание земледельцев и ремесленников осуществлялось в основном в
семьях посредством участия в трудовом процессе. Если ребенок из иной семьи
должен был освоить профессию ремесленника, то он переходил жить в его
семью.
В этот период складывается специальное воспитание воинов, которое
начиналось с двенадцати лет в военных поселениях.
Достаточно сложным было воспитание жрецов, поскольку они должны были
владеть большим объемом знаний о природе, богах и человеке. Вполне
возможно, что они владели рунической письменностью («русскими письменами»),
получившей название «черт и резов».
С VII в. у славян
| |  скачать работу |
Российская школа как историко-культурный феномен европейского образования |
