Сальвадор Дали и сюрреализм
рилежным и понятливым последователем Фрейда, Дали не сомневался в
том, что всяческие умолчания о жизни тела, подавление интимных сфер психики
ведут к болезни. Он хорошо знал, что очень уязвим с этой стороны. О своем
психическом здоровье он вряд ли особенно заботился - тем более что фрейдизм
утверждает относительность понятий "здоровье" и "болезнь" в ментальной
сфере. Но что было крайне важно для Дали, так это творческая сублимация. Он
твердой рукой направлял свои подсознательные импульсы в русло творчества и
не собирался давать им бесцельно бушевать, расшатывая целостность личности.
Судя по всему, "бесстыдные" откровенности Дали - это форма психотерапии, а
она нужна для того, чтобы поддерживать в нужном состоянии свое творческое
"Я" (только не в смысле "Эго", а, скорее, в смысле "Ид"). Его собеседники,
интервьюеры и читатели волей-неволей исполняют функции психотерапевтов. Он
освобождается от какой бы то ни было зажатости, исповедуясь перед нами,
именно для того, чтобы жар фантазий и галлюцинаций разгорался без всяких
помех и выплавлял бы новые и новые картины, рисунки, гобелены, иллюстрации,
книги и все то прочее, чем он ненасытно занимался. Таким образом, он сделал
радикальные практические выводы из психологических концепций XX века и
поставил их на службу сюрреалистической творческой деятельности.
Основная личностная установка Дали - интенсифицировать поток иррациональных
сюрреалистических образов - проявляется столь же резко и решительно и в
других сферах, напр., в политической.
В 1930-е годы Сальвадор Дали не один раз изобразил в своих картинах Ленина
и по крайней мере один раз запечатлел Гитлера. В картине "Загадка
Вильгельма Телля" Ленин появляется в чрезвычайно странном виде, как
персонаж бредового видения. Гитлер фигурирует в картине "Загадка Гитлера" в
виде оборванной и замусоленной фотографии, валяющейся почему-то на огромном
блюде под сенью гигантской и чудовищной телефонной трубки, напоминающей
отвратительное насекомое. Вспоминая эти произведения через много лет (уже
после второй мировой войны) в своем "Дневнике", Дали заявляет, что он не
политик и стоит вне политики. Обычно этой декларации не верят: как же он
мог говорить о своей аполитичности, прикасаясь так вызывающе к самым острым
аспектам политической жизни XX века? Правда, о своем отношении к Ленину (то
есть, следовательно, ко всему комплексу тех идей, ценностей и фактов,
которые с этим именем связаны) художник в "Дневнике" умалчивает,
предоставляя нам свободу для догадок. Что же касается Гитлера, то в связи с
ним произносится один из самых вызывающих и "диких" пассажей, которые когда-
либо сходили с языка или пера Сальвадора Дали. Он пишет, что в его
восприятии Гитлер был идеалом женственности . Оказывается, отношение к
Гитлеру было у Дали эротическим: художник пылко рассказывает о том, как он
был влюблен в манящую плоть фюрера.
Для сюрреализма, в том виде, как его исповедовал Дали, нет ни политики, ни
интимной жизни, ни эстетики, ни истории, ни техники и ничего другого. Есть
только Сюрреалистическое Творчество, которое превращает в нечто новое все
то, к чему оно прикасается.
Сюрреалист всерьез пестовал и культивировал свое сюрреалистическое "Я" теми
самыми средствами, которые особенно ценились и почитались всеми
сюрреалистами. В глазах "разумных и нравственных" людей радикальная
философия сюрреализма, взятая совершенно всерьез и без всяких оговорок
(так, как у Дали), вызывает протест. Именно это и нужно сюрреализму.
В той или иной степени Дали обошелся дерзко, скандально, колко,
провокационно, парадоксально, непредсказуемо или непочтительно буквально со
всеми теми идеями, принципами, понятиями, ценностями, явлениями, людьми, с
которыми он имел дело. Это относится к основным политическим силам XX века,
к собственной семье художника, к правилам приличий, картинам художников
прошлого. Здесь дело не в его личности только. Он взял идеи сюрреализма и
довел их до крайности. В таком виде эти идеи превратились, действительно, в
динамит, разрушающий все на своем пути, расшатывающий любую истину, любой
принцип, если этот принцип опирается на основы разума, порядка, веры,
добродетели, логики, гармонии, идеальной красоты - всего того, что стало в
глазах радикальных новаторов искусства и жизни синонимом обмана и
безжизненности.
Таковы известные "откровения" Дали насчет того, что модернизм - враг
истинного искусства, что единственное спасение художника - вернуться к
академизму, к традиции, к искусству музеев. Эти декларации, созвучные с
программой и деятельностью советской Академии художеств в сталинские и
брежневские (впрочем, и более поздние) времена, также насквозь двусмысленны
и коварны. Не издевательство ли кроется за ними в устах автора
"сумасшедших", играющих с паранойей картин?
Даже друзья-сюрреалисты приняли всерьез выходки Дали и стали его всерьез
отрицать, всерьез опровергать. Но ведь лучше всех опровергал Дали сам Дали
- и делал это с азартом и выдумкой. В начале 30-х годов, когда в Испании
возникли яростные споры о культурном наследии и отношении к нему, Дали
демонстративно выступил с призывом полностью разрушить исторический
городской центр Барселоны, изобилующий постройками средневековья и
Возрождения. На этом месте предлагалось возвести суперсовременный "город
будущего".
Дело не в том, что эти анархистские, авангардистские предложения
"противоречат" проповеди академизма, классического наследия и "музейного
стиля" в живописи. Точнее сказать, то особые противоречия, и устанавливать
их вовсе не означает уличать их виновника в непоследовательности или
несостоятельности мышления. Этот тип мышления не только не избегает
противоречий, он их жаждет, к ним стремится, ими живет. Алогизм,
иррациональность - его программа и его стихия. Последовательность и
цельность этого мышления достигаются за счет предельного напряжения ради
абсолютного и тотального Противоречия. Священное пророческое безумие
Спасителя-Сальвадора опровергает всю мудрость мира сего, как и полагается
по традиции пророчествования. Противоразумно, безумно создавать смесь из
фрейдизма и католицизма, публично оскорблять память любимой матери,
носиться с мыслью о "слоновьих черепах", расписывать свое эротическое
чувство к фюреру нацистов, проповедовать "музейный стиль" и разрушение
исторических памятников.
Но именно таков был способ творчества Сальвадора Дали в жизни и искусстве.
Он похож на рискованный эксперимент со смыслами и ценностями европейской
традиции. Дали словно испытывает их на прочность, сталкивая между собой и
причудливо соединяя несоединимое. Но в результате создания этих чудовищных
образных и смысловых амальгам явно распадается сама материя, из которой они
состоят. Дали опасен для тихого и уютного устройства человеческих дел, для
человеческого "благосостояния" (в широком смысле слова) не потому, что он
"реакционер" или "католик", а потому, что он дискредитирует полярные смысл
и ценности культуры. Он дискредитирует и религию и безбожие, и нацизм и
антифашизм, и поклонение традициям искусства и авангардный бунт против них,
и веру в человека и неверие в него.
И поэтому можно утверждать, что сюрреализм, действительно, есть не течение
в искусстве, а именно тип мышления, система ментальности, способ
взаимодействия с миром и, соответственно, стиль жизни. Сюрреализм стремился
по-новому поставить и решить коренные вопросы бытия и экзистенции человека.
На меньшее он не соглашался.
Содержание.
1. У истоков сюрреализма. Искусство дада.
2. Сюрреализм. Идеи и воплощения.
3. Художественная школа. Сюрреалисты.
4. Сальвадор Дали.
Список литературы:
1. Андреев Л.Г. Сюрреализм. М., 1972;
2. Антология франц. сюрреализма: 20 годы. М., 1994;
3. Вирмо А., Вирмо О. Мэтры мирового сюрреализма. СПб., 1996;
4. http://yanko.lib.ru/books/cultur/encyclopcultXX/es.htm#BM16047 Е.Д.
Гальцова
5. http://www.gothic.ru/art/articles/surr.htm
6. http://dali.urbannet.ru
| | скачать работу |
Сальвадор Дали и сюрреализм |