Сергий Радонежский
менем Святой Троицы, ибо она была поставлена благодатью Бога Отца,
милостью Сына Божия и споспешением Святого Духа.
Стефан, построив и освятив церковь, еще некоторое время прожил в
пустыне с братом и увидел, что пустынная жизнь трудна, прискорбна, сурова:
во всем нужда, во всем лишения, неоткуда взять ни еды, ни питья. ни чего-
либо другого, нужного для жизни. К тому месту не было ни дорог, ни привоза
ниоткуда, вокруг этой пустыни поблизости не было ни сел, ни домов, ни
людей, живущих в них; не вела туда никакая тропа людская и не было ни
прохожих, ни посетителей, но вокруг со всех сторон стоял лес — безлюдная
чаща и глушь. Глядя на нее и тяготясь своей жизнью, Стефан оставил пустыню
и родного брата, преподобного пустыннолюбца и пустынножителя, и ушел оттуда
в Москву.
Придя в город, Стефан поселился в монастыре святого Богоявления 39, где
нашел себе келью, и жил там, весьма преуспевая в добродетели: он был
трудолюбив, проводил в своей келье суровую, постническую жизнь, не пил пива
и носил скромную одежду. В то время в Богоявленском монастыре жил
митрополит Алексий 4С, который еще не был поставлен в митрополиты, но с
честью проходил путь иноческой жизни. Они со Стефаном жили общей духовной
жизнью и в церкви оба пели на клиросе, стоя рядом; в том же монастыре жил
также некто Геронтий, известный и славный старец. Когда великий князь
Симеон узнал о Стефане и его добродетельной жизни, он повелел митрополиту
Феогносту поставить Стефана в пресвитеры — облечь в священнический сан, а
потом велел поручить ему игуменство в том монастыре и взял его себе
духовным отцом; так же поступили Василий тысяцкий, Феодор, брат его 41, и
другие знатнейшие бояре, один за другим.
Но вернемся к славному, блаженному, верному юноше, который был родным и
единоутробным братом Стефана. Хотя они и родились от одного отца и хотя
одно чрево произвело их на свет, но имели они разные наклонности. Разве не
были они родными братьями? Разве не сообща положили отправиться и жить на
том месте? Разве не вместе они решили обосноваться в малой той пустыне?
Почему же они расстались друг с другом? Один пожелал жить так, другой
иначе; один решил подвизаться в городском монастыре, другой же пустыню
сделал подобной городу.
Не упрекайте меня, неученого, за то, что я так много и пространно до
сих пор рассказывал о младенчестве, детстве и вообще обо всей мирской жизни
Варфоломея: хотя жил он в миру, но душу и желания свои обращал к Богу. Я
хочу показать читающим и слушающим его житие, как он еще в младенчестве и в
детстве был украшен верой, чистой жизнью и всевозможными добродетелями,—
таковы были все его дела и жизнь в миру. Хотя этот благой и достойный отрок
в то время жил мирской жизнью, но Бог свыше заботился о нем, посещая его
Своей благодатью, защищая и ограждая его святыми Своими ангелами, сохраняя
его на всяком месте и на всех путях его, куда бы тот ни пошел. Сердцеведец
Бог, один видящий сердечные тайны, один знающий сокрытое, провидел будущее
преподобного, знал, что в его сердце заключено много добродетелей и великое
стремление к любви, провидел, что отрок будет сосудом избранным из-за
своего произволения на благое, что он станет игуменом многочисленной братии
и отцом многих монастырей. Но в то время Варфоломей более всего хотел
принять монашеский постриг, ибо он всей душой стремился к иноческой жизни в
посте и безмолвии.
ГЛАВА 5 О ПОСТРИЖЕНИИ ВАРФОЛОМЕЯ, КОТОРОЕ СТАЛО НАЧАЛОМ ИНОЧЕСКОЙ ЖИЗНИ
СВЯТОГО
Преподобный отец наш не принимал ангельского образа до тех пор, пока не
изучил весь монастырский устав: и монашеский порядок, и все прочее, что
требуется монахам. Всегда, во всякое время, с большим усердием, с желанием
и со слезами он молился Богу, дабы ему сподобиться ангельского образа и
приобщения к лику иночествующих. Поэтому ок позвал к себе в пустыньку, о
которой мыговорили, одного духовного старца, украшенного священническим
саном, почтенного благодатью пресвитерства, саном игумена, по имени Мит-
рофан. Варфоломей просил его с мольбой и, смиренно кланяясь в ноги,
радостно преклонил свою голову пред ним, желая от него пострижения в
иночество. Святой неоднократно повторял свою просьбу: «Отче! Сотвори любовь
— постриги меня в монашеский чин, ибо я давно, с юности моей, желаю этого,
но воля родителей удерживала меня. Ныне, от всего освободившись, я жажду
пострига; как олень стремится к источнику водному, так жаждет душа моя
иноческой и пустынной жизни».
Игумен немедля вошел в церковь и постриг его в ангельский образ. в
седьмой день месяца октября, на память святых мучеников Сергия и Вакха. В
монашестве ему было дано имя Сергий, так как в то время давали имена, не
рассуждая и не считаясь с мирским именем, но, какого святого память
отмечалась в день пострига, такое имя и давали постригавшемуся42, Святому
было, когда он стал иноком, двадцать три ода. А в церкви, о которой
упоминалось, созданной самим Сергием и названной в честь Святой Троицы,
игумен вместе с чином пострига совершил Божественную литургию. Блаженный
Сергий, новопостриженный инок, после совершения пострига причастился Святых
Тайн, Пречистого Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа, он сподобился
такой святыни, будучи ее достоин. И вот, после святого причащения или во
время самого причащения на него снизошла и вселилась благодать и дар
Святого Духа. Откуда это известно? Там присутствовали некоторые люди,
ставшие верными свидетелями того, что, когда Сергий причастился Святых
Тайн, вся церковь внезапно наполнилась благоуханием, которое ощущалось не
только в церкви, но и вокруг нее. Все видевшие причастие преподобного и
ощутившие это благовоние прославили Бога, так прославляющего Своих
угодников.
Он был первым иноком, постриженным в той церкви и в той пустыни,
первоначальным в той обители, но конечным своей мудростью; начальным по
счету, но конечным своими трудами. Я скажу, что он был и начальным и
конечным, ибо многие впоследствии постриглись в той церкви, но ни один из
них не смог достичь степени его совершенства; многие так же начинали, но не
все так закончили; многие потом иночествовали в том месте — при жизни
Сергия и после него — поистине все они были добродетельны, но не вошли в
меру его духовного возраста. Это был первый инок в том месте, положивший
начало иноческим подвигам и ставший образцом для всех остальных насельников
той обители. С пострижением он не только отсекал волосы головы своей, но
вместе с бесчувственными волосами он отсекал плотские желания; совлекаясь
мирских одежд, он с ними отвергал от себя эти желания. Он совлекся и сложил
с себя ветхого человека, чтобы облечься в нового. Крепко препоясав свои
чресла, он приготовился мужественно начать духовные подвиги; оставив мир,
он отрекся от него и от всего, что в мире, от имущества и всех остальных
житейских благ. Попросту говоря, он разорвал все узы мирские и, как орел,
взмахнувший легкими крыльями и взлетевший на высоту воздушную, покинул мир
и все мирское, бежал от всех житейских попечении, оставив семью, всех
близких и родственников, дом и отечество, подобно древнему патриарху
Аврааму43.
Блаженный находился в церкви семь дней, ничего не вкушая, кроме
просфоры из рук игумена; от всего отстранившись, он пребывал в непрестанном
посте и молитве. Песнь Давида постоянно была на устах его, он утешал себя
словами псалмов и ими же славословил Бога. Так он пел в безмолвии,
благодаря Бога: Господи! Я возлюбил красоту дома Твоего и место жилища
славы Твоей [Пс. 25. 8]; дому Твоему ринадлежит святость на долгие дни [Пс.
92. 5], Как вожделенны усилища Твои, Господи сил! Истомилась душа моя,
желая на дворы Господни; сердие мое и плоть моя возрадовались о Боге живом.
И птииа находит себе жилье, и горлииа гнездо себе, где положить птениов
своих. Блаженны живущие в доме Твоем [Пс. 83. 2—4]; go веки веков будут они
восхвалять Тебя [Пс. 83. 5]. День один во дворах Твоих лучше тысячи; лучше
быть у порога в доме Бога моего, нежели в жилище грешников [Пс. 83. II].
Провожая игумена, постригшего его, Сергий с великим смирением сказал:
«Вот, отче, сегодня ты уходишь отсюда, а меня, убогого, как я и хотел,
оставляешь одного. Долгое время я всеми помыслами моими и желаниями
стремился к тому, чтобы жить одному в пустыне, без единого человека.
Издавна я просил этого у Бога в молитвах, постоянно держа в уме и вспоминая
слова пророка: Я удалился, убежав, и остался в пустыне, надеясь на Бога,
спасающего меня от малодушия и от бури [Пс. 54. 8—9]. И поэтому услышал
меня Бог и внял гласу моления моего. Благословен Бог, Который не отверг
молитвы моей и не отвратил милости Своей от меня [Пс. 65.19—20]. И сейчас я
благодарю Бога, сподобившего меня по моему желанию одному жить в пустыне,
иночествовать и безмолвствовать. Ты же, отче, ныне уходя отсюда, благослови
меня, смиренного, и помолись о моем уединении, а также и научи меня, как
жить мне одному в пустыне, как молиться Богу, как избегать вреда душевного,
как противиться врагу и помыслам гордыни, от него исходящим. Ведь я
неопытен; будучи новопостриженным новоначальным иноком, я должен обо всем
спросить совета у тебя».
Игумен, как бы в ужасе, ответил, удивляясь: «Меня ли ты спрашиваешь о
том, что знаешь не хуже нас, о честная глава! Ты стал для на< образцом
смирения, но все же ныне отвечу тебе, как и подобает мне, с
| |  скачать работу |
Сергий Радонежский |
