Символ и имидж в массовой культуре
- это “суеверия и
приметы, обряды и ритуалы, слухи и легенды” оттуда они перекачевывают в
“комиксы, кинобоевики, телесериалы, бульварную прессу, витрины, гороскопы,
видеоклипы, рекламу”[xiv], еще более укрепляясь в сознании обывателя уже в
качестве догмы. В основном идет эксплуатация низших инстинктивных сторон
человеческой природы. В этом причина ее успеха - МК охватывает то общее,
что есть у всех нас - это “коллективное бессознательное” Юнга;
“подсознание” Фрейда; “человека подполья” Достоевского; нижний уровень
нашей души, который о. Александр (Ельчанинов) характеризовал, как
“глубокие, старые пласты, сливающиеся с родовыми и общечеловеческими, -
основные, глубокие грехи, от которых как смрадные испарения, поднимаются
богохульные мысли, побуждения, всякая нечистота, чудовищные
извращения”[xv]; и, наконец, это тот “естественный человек”, который по
природе хорош по мысли прсветителей типа Ж.-Ж. Руссо.
В борьбе с темными бессознательными участками души проходит вся жизнь
христианина, цель которой полное самосознание, просвещение благодатным
светом всего человечества без остатка. Именно поэтому естественным страхом
перед потерей сознания и воли проникнуты вечерние молитвы, подготавливающие
человека к отходу в неизвестный, часто опасный мир (напр.: “... Неосужденна
ныне сном уснути сотвори, и без мечтания, и несмущен помысл раба Твоего
соблюди, и всю сатанину детель отжени от мене, и просвети ми разумные очи
сердечные, да не усну в смерть...”, Молитва 4-ая). “Свято место пусто не
бывает” и то, что не принадлежит человеку, неизбежно отходит в мир хаоса,
где царствует энтропия. Власть, принадлежащая нам, но нами отвергаемая,
попадает в руки “мироправителей мира сего..., духов злобы поднебесных”
(Еф. 6: 12) - духовных существ, живущих в нашем падшем мире.
Одним из главных инструментов МК является создание имиджа, выражаясь
языком маркетинга - паблик релейшенз (public relaitions), позиционирование
товара (а товаром м.б. все) в общественном сознании. Что само по себе
этически нейтрально и даже необходимо потребителям. Но этикетка, лейбл,
торговая марка громогласно (и чем громче, тем удачнее) заявляет о своей
значимости и престижности уже помимо сути, в не зависимости от нее, “важен
не продукт, а упаковка, не сущность, а имидж”[xvi], - пишет А. Генис. И это
давление ощущаем мы все, когда пытаемся сориентироваться как среди товаров
и услуг, так и при определении отношения к какому-либо явлению МК.
Интересно, что один из хитов 80-х, посвященный MTV так и назывался -
“Деньги за ничто” (“Money for nothing”, гр. “Dire Straits”).
Наш век можно назвать веком “словарной инфляции”. Образ, призванный
отражать окружающую реальность, последовательно деградировал от ее
извращения до пустого звука, за которым отсутствует реально существующий
ноуменальный первообраз: “образ становится все более, а реальность все
менее важной. Если сначала он стремится копировать натуру, то в конце
обходится без нее вовсе: образ “съедает действительность”[xvii]. Об
опасности отчуждения символа от символизируемого говорил и о. Павел
Флоренский: “Не только оживающий портрет (Гоголь) или отделившаяся тень
(Андерсен), но и материализовавшаяся схема науки,... или общественного
класса, самоопределившись, могут присосаться к жизни и душить ее”.
Необходимо “особым усилием все время держаться сразу и при символе и при
символизируемом... Право на символотворчество принадлежит лишь тому, кто
трезвенной мыслью и жезлом железным пасет творимые образы на жизненных
пажитях своего духа”[xviii] (sic!).
Ложные символы, симулирующие реальность, есть “безгласные идолы” (1Кор.
12: 2), которые “в мире ничто” (1Кор. 8: 4). МК вольно или невольно
направлена на создание обстановки именно религиозного благоговения перед
своим объектом, будь то поп-звезда или торговая марка. Самодовлеющие
образы, вымышленные логосы как гоголевский Нос живут своей жизнью,
паразитируют на своих жертвах, подпитываясь их энергетикой.
Особо остро стоит проблема дезинтеграции мировосприятия: и символ, и
имидж существуют без какой-либо четкой взаимосвязи с сущностью предмета, а
зачастую или просто прикрывают пустоту, или рождают новую, виртуальную
“реальность”. Действительности больше нет, происходит ее удваивание и
человек оказывается в призрачном мире фантазмов. Достаточно вспомнить
бесконечные “мыльные оперы” и виртуальные компьютерные миры, заменяющие
действительность, порционально симулирующие ее в определенные часы, которые
становятся единственно важным временем суток для своих жертв.
Героями эпохи стали не поэты и мистики, прооникающие в глубины бытия, а
актеры, скользящие по поверхности мира, примеряющие к себе то эту, то
другую личину. Почему-то именно к ним идут за помощью, советом, примером;
их лица не сходят с обложек журналов и с экранов TV, их имена у всех на
слуху, их жизнь - предмет непрестанного спекулятивного обсуждения. Это ли
не свидетельство культа звезды, навязываемого продюссерами и средствами
массовой информации (СМИ)? Ведь большая известность - это всегда большие
деньги.
Одно из самых страшных свидетельств современности - прорастание
мифологических образов СМИ в эзотерических религиях, которых только в США
насчитывается свыше двух тысяч. Современному человеку гораздо легче
общаться с инопланетянами и мечтать о полете на UFO к божеству, тем более,
что именно такой TV “реальностью” он окружен с пеленок. Результат
трагический - исковерканная психика, сектанская психология в лучшем случае,
в худшем - это массовое самоубийство для встречи с внеземной “божественной”
цивилизацией, как это произошло с сектой “Врата рая”, в полном составе
отправившейся навстречу комете Хейла-Боппа.
То же происходит и в мире поп- и рок-музыки, с той разницей, что поп-
музыка ориентирована на сытое благоденствие, а рок на разрушительный
протест. Рок живее, чувствительней к несправедливости мира, но его
жизненные, часто ницшеанские, установки на вседозволенность и стремление
охватить высоту жизни и глубину падения (девиз Моррисона), прожить быструю
и яркую жизнь (по словам Гребенщикова - “жить быстро, умереть молодым”)
несомненно опасней. Ангел Лаодикийской Церкви, который “ни холоден ни
горяч” (Откр. 3: 14) - скорее поп-культура, рок - земная, а потому часто
демоническая музыка (по утверждению К. Кинчева). По свидетельству К.
Леонтьева его духовник-монах как-то заметил, что ложный свет бесовский -
отраженный и искаженный, но все же свет, исходящий от Богом созданного
духовного мира, а “современная Европа даже демонов не знает[xix]” - мир
вещизма лишен какой-либо духовности по своей природе. В наше время в
Церковь приходит больше неогрубевших горячих сердец именно из мятежного рок-
движения, чем из самодовольной пустышки поп-машины. Кстати, повсеместное
упрощение и огрубление музыки, которое мы наблюдаем, вызвано скудостью
внутреннего мира человека. Большинство наших современников не в силах
принять полифонического богатства образов, смыслов, символов, внутренних
переживаний и эмоций, запечатленного лучшими образцами классической музыки.
Такие люди тянутся скорее к более примитивным образцам, где в лучшем случае
есть один мотив, одна эмоция, один доступный смысл, лежащий на поверхности.
Поэтому так бережно относится Церковь к своему литургическому наследию, не
решаясь на упрощение в угоду времени, на реформирование для большей
доступности литургического сокровища, накопленного вековым молитвенным
опытом.
Один из способов противостояния агрессии МК - личностное, творческое и
талантливое отношение к окружающему миру, насколько бы пошл, бессмысленен и
ложен он не был.
По мнению А. Гениса, конфликт личности с “анонимной стихией массового
искусства” неизбежен. МК “поставляет готовые формы творцу, который их
переосмысливает, выворачивает, взрывает”. Здесь возможен “не союз с
массовым искусством, а антагонизм с ним, отчаянная война... Все лучшее в
современном искусстве питается живым конфликтом массового искусства с
творческой личностью. Без одной части этого уравнения не будет и другой:
либо содержание останется без формы, либо форма без содержания”[xx].
Ахматовское “когда б вы знали из какого сора растут цветы, не ведая стыда”
- об этом.
Надежду на децентрализацию, деурбанизацию и, в конечном счете, на
демассификацию подает всеобщая информатизация общества. Возможность
передавать и получать любую информацию в любое время и из любой точки
развязывает человеку руки, дает немыслимую ранее свободу и средства к
саморазвитию. Человек может самостоятельно подключаться к нужным
телевизионным (видео по заказу) или информационным (WWW) потокам.
Ориентации СМИ на большинство может прийти конец. Но во сей этой идиллии
существует одно “но” - типичная ситуация, когда возможно все, но не нужно
ничего. Греховные личностные ориентиры приводят к тому, что окружающий мир
рассматривается только как способ удовлетворения страстей и похотей. Уже
сейчас количество непристойностей во Всемирной Паутине в процентном
соотношении к полезной информации довольно велико.
Очевидно, что современный мир - самозамкнутая система, работающая на себя.
Новые достижения стимулируют рост запросов, а спрос рождает предложение и
так до бесконечности. Другой цели кроме самовоссоздания и саморазвития у
нынешнего мира нет это - Вавилонская башня в мировом масштабе, “суета и
томление духа” (Еккл. 1: 14). И всеобщая информатизация, упраздняющая
расстояние между людьми, вместо благой цели в обществе без твердых
нравственных идеалов может быть использована как средство с
| |  скачать работу |
Символ и имидж в массовой культуре |
