События 1968 года в Париже. Контркультура
рство, но и онемевших от ужаса стражей
революции - профсоюзы и левые партии. Парижское восстание представляло
собой гигантский шаг вперед по сравнению с предыдущими попытками разрушить
существующий общественный порядок, и несмотря на то, что оно потерпело
поражение, в течение нескольких недель казалось, что новый утопический мир
уже показался на горизонте.
В центре этого политического шторма была неприметная, но все же
очаровательная организация самозваных революционеров - Ситуационистский
Интернационал (СИ). Хотя СИ никогда не насчитывал больше нескольких
десятков человек на протяжении всей своей короткой истории, справедливость
требует признать, что именно он разжег огонь. В своей пропаганде и агитации
ситуационисты предлагали критику существующего общества, которая
замечательным образом отражала скуку, разочарование и отчуждение, которые
чувствовали миллионы людей в "лучшем из возможных миров". Ситуационисты
держали руку на пульсе скрытого недовольства современных им шестидесятых.
Прошло более двух десятилетий с момента роспуска Ситуационистского
Интернационала, и события мая 1968 года в Париже уже стали частью истории.
Но, несмотря на это, столь эфемерная организация с намеренно трудными
теоретическими положениями остается ярким романтическим символом
революционного оптимизма шестидесятых.
Ситуационисты развивались внутри столетней традиции артистического и
политического радикализма, выросшего из отказа от аристократического,
религиозного и буржуазного патронажного отношения к искусству. Напряженные
отношения между богемной культурной инновацией и буржуазным самодовольством
достигли апогея с Первой Мировой войной, завершившись соединением
артистического и культурного недовольства в дадаизм и сюрреализм. Умышленно
принимая абсурдность, дадаизм пытался подорвать традиционные определения
искусства и культуры, используя эту точку как рубеж атаки на общество,
которое, по его мнению, должно было быть разрушено. "Предстоит совершить
огромную разрушительную работу" по подрыву буржуазной культуры, восклицал
Тристан Тцара в манифесте дадаистов 1918 года.
Сюрреализм развился на обломках Дада, и его деятелям, под строгим
руководством Андре Бретона, предстояло заново выстроить и усовершенствовать
критический проект Дада. Сюрреалисты отвергли энтузиазм, с которым дадаисты
приветствовали абсурд, ради строгой дисциплины в рамках четко определенной
революционной перспективы. По мнению сюрреалистов, общество, главной целью
которого являлось сохранение капитала, было обречено на эстетическую
нищету.
Сюрреалистский подход принял форму исследования тех видов деятельности
и артистических приемов, которые освобождали бессознательное и объединяли
его с рациональным в единое целое. Автоматизм - спонтанное производство
"потока сознания" - в литературе, живописи и в повседневной жизни был
определяющей сюрреалистской техникой, полезной, по их мнению, для раскрытия
и исследования запретных мыслей и представлений. Как в поэзии Лотреамона,
так и в картинах Дали и в манифестах Бретона, нападки сюрреалистов на
буржуазную культуру были попыткой разрушить нездорово рациональное
общество, уцепившись за сверхрациональное.
Ситуационистский Интернационал вырос не только из теории авангарда, но
и из французской марксистской традиции, хотя и очень неортодоксальной.
Исторические обстоятельства сделали возможным это пересечение интересов
авангарда и социализма. Преступления сталинизма и очевидная неудача
троцкизма превратили послевоенный Париж в благодатную почву для
возникновения новых синтезов. Особо важное значение для споров, которые
вновь возникли в работах ситуационистов в 1960-е годы, имели идеи
Корнелиуса Касториадиса и группы, возникшей вокруг журнала Socialisme ou
Barbarie ("Социализм или варварство"), в которой некоторое время состоял и
ведущий ситуационистский теоретик Ги Дебор.
Ситуационистский Интернационал формально был создан в 1957 году путем
объединения двух взаимодополняющих, но так до конца и необъединимых течений
в европейском авангарде. С одной стороны, это были революционные художники
из Международного движения за имажинистский Баухаус (IMIB), среди которых
особо выделялись датский художник Асгер Йорн и бельгийский сюрреалист
Кристиан Дотремон. Бывшая обломками, оставшимися после кончины сюрреализма,
эта "северная сеть" поклялась продолжать нападки на официальную культуру
через поэзию, музыку, живопись и "революционную архитектуру". Она также
недвусмысленно отрицала реакционные и мистические наклонности сюрреализма,
высказываясь в пользу радикального коллективного действия.
Второй группой были леттристы - возникшее в Париже
неосюрреалистическое течение, к которому принадлежал и будущий гуру
Ситуационистского Интернационала Ги Дебор. Леттристы предлагали делать с
буквами то же, что дадаисты и сюрреалисты делали со словами, используя
именно их, а не более крупные части в качестве основы единого искусства,
"звуковой поэзии". Леттристский Интернационал (ЛИ) настаивал не только на
том, что авангард должен вырабатывать строгую критику общества, но и на
том, что искусство должно "реализоваться и подавляться". Попросту говоря
леттристы призывали к тому, чтобы повседневная жизнь проживалась как
искусство, тем самым, делая бессмысленным выделение последнего в отдельную
дисциплину.
В тексте, подготовленном для того, чтобы объявить о создании
Ситуационистского Интернационала, Дебор набросал основные тезисы для новой
организации: "То, что называется культурой, отражает и определяет
возможности организации жизни в данном обществе. Наша эпоха в основе своей
характеризуется отставанием революционного политического действия от
развития современных возможностей производства, которые требуют лучшей
организации мира". Или, говоря короче, "прежде всего, мы считаем, что мир
должен быть изменен", - и должен быть найден новый способ действия,
поскольку все предыдущие попытки оказались неудачными.
Период с 1957 по 1962 год стал взрывом творчества ситуационистов,
начиная с "индустриальной живописи" итальянца Галлицио, пытавшегося
разрушить рынок искусств, и кончая "модифицированными" портретами Асгера
Йорна и архитектурными фантазиями Констана. Это был и период расцвета Ги
Дебора и Рауля Ванейгема как теоретиков и пропагандистов. Но практическая
деятельность также вскрыла идеологические трещины внутри СИ, в частности по
вопросу о включении "ситуационизма" в существующий мир искусств.
Результатом стал раскол СИ в 1962 году, после которого большинство из
нескольких десятков человек, составлявших движение, либо отошли от него,
либо были исключены.
Хотя в Ситуационистском Интернационале нашли свое выражение
разнообразные утопические тенденции, отражавшие развитие как авангардных
художественных течений, так и радикальной политической критики, в данной
статье нас интересует прежде всего последнее. Именно после раскола между
германскими и скандинавскими "эстетами", с одной стороны, и более
политизированными парижанами, с другой, ситуационистская теория достигла
своего наивысшего развития. В то время как от Ситуационистского
Интернационала осталось наследие, принадлежащее перу различных авторов,
именно Дебор и Ванейгем были авторами основных ситуационистских текстов.
"Общество зрелища" Дебора и "Революция повседневной жизни" Ванейгема
определяют лицо Ситуационистского Интернационала как теоретически, так и
стилистически.
3. Цели революции
Ситуационисты поставили своей целью ни больше, ни меньше - вызвать
социальную революцию, которая положила бы конец отчуждению человечества,
причиной которого является жизнь в товарных капиталистических общественных
отношениях, и установить эру освобожденного существования, где жизнь
становится искусством. Несмотря на то, что Дебор использовал традиции
авангарда в качестве инструментария, с помощью которого можно было
синтезировать идеи, казавшиеся подходящими, совершенно очевидно, что его
творчество оставалось в рамках марксистской традиции, хотя и очень
еретической. Его "Общество зрелища" недвусмысленно опирается в своем
анализе на теоретические построения марксизма, в частности на его
исторический материализм с упором на концепции классового господства и
классовой борьбы.
Где Дебор отошел от ортодоксального марксизма, так это в том, что он
подчеркивал роль потребления, которое сменило производство в качестве
двигателя зрелого капитализма. Дебор считал, что с переходом к позднему
капитализму накануне Второй Мировой войны, требования экономики определили
образ нового человека - потребителя. Вторя Маркузе, Дебор писал о том, что
в зрелом капиталистическом обществе до того репрессируемые и
сублимированные желания были теперь освобождены, но лишь для того, чтобы
служить капиталу. Присущее капитализму отчуждение, которое раньше осознанно
ощущалось как противоречие и потому служило диалектической основой для
революционных преобразований, теперь стало удобным и бессознательным по
мере того как людей засасывало в апатичное блаженство потребления.
Классовое господство теперь проявлялось в о
| |  скачать работу |
События 1968 года в Париже. Контркультура |
