Современный расизм как глобальная проблема
ректного, но и
чрезмерно агрессивного мнения! При этом отсутствуют какие-либо мало-мальски
профессиональные комментарии специалистов, не говоря уже о представителях
властей, призванных уже в силу своей принадлежности к продекларированным
демократическим ориентирам отстаивать и защищать общечеловеческие принципы
и нравственные нормы.
Я не буду повторять всю эту «ересь» и приводить многочисленные
оскорбительные прозвища, которыми награждают посетители эстоноязычных
«виртуальных гостиниц» «инородцев» («muulased» <…>), под которыми в первую
очередь подразумеваются русские. Достаточно привести лишь одно наиболее
распространенное – «tiblad», которое не имеет аналога в русском языке, но
выражает крайне негативное и в высшей степени пренебрежительное отношение
именно к русским, как представителям «низшей» расы или нации. Столь
популярные и ставшие почти «литературными» в силу широкого распространения
в СМИ определения проживающих по соседству представителей русского
национального меньшинства свидетельствуют о проявлении ничего иного, как
самой типичной формы ксенофобии, или точнее русофобии, в эстонском
обществе. Так как весьма удобный способ узнать настроения масс – это
предоставить этим массам возможность высказать самим свое мнение, это порою
бывает даже более показательно, чем результаты многих социологических
исследований. К сожалению, уровень культуры нашего эстонского общества, в
том числе и правовой, настолько низок, что пока отсутствует почва для
установления прочных демократических традиций. Вследствие всеобщего
невежества, при недостатке терпимости (или толерантности – кому как больше
нравится) и при наличии озлобленности, мстительности и агрессивности, в
общественном сознании и сознании эстонского обывателя господствуют
искаженные понятия, субъективные оценки исторических событий,
невежественный апломб и произвольное толкование общепринятых норм
международного права и стандартов в области прав человека. На этом
основании у большинства эстонцев сложилось слишком хорошее мнение о себе и
об обществе, в котором они живут. На самом деле, подобные самооценки весьма
далеки от истины, которая, как известно, познается в сравнении. А для
сравнения и информации к размышлению я хочу привести лишь один пример,
взятый из западных СМИ (Reuter): в Ирландии водитель автобуса был наказан
штрафом более чем на 900 фунтов лишь за то, что сказал пассажиру
неирландского происхождения, чтобы он «убирался к себе домой».
Меня могут обвинить в том, что я слишком предвзято сужу об эстонцах и
эстонском обществе по отдельным высказываниям. В качестве аргументов, как
правило, говорится, что «большинство» так не думает. Позвольте спросить это
молчаливое здравое большинство – а как вы думаете? Может быть, более здраво
и разумно мыслящие члены общества наконец-то «нарушат обет молчания»,
найдут время (или смелость!) поделиться своими мнением и знаниями по
вопросу о правах человека, общепринятых нормах морали, поведения и об
общечеловеческих ценностях. Именно так это происходило и происходит в
обществах, где сложились более-менее цивилизованные или «так называемые
демократические», а проще сказать - нормальные человеческие отношения, и
где восстановление справедливости не вызвано жаждой мести и ей не
сопутствует новая несправедливость. Ведь история человечества в сравнении с
историей эстонского государства соразмерна с вечностью и богата более
яркими примерами, которые повторяются снова и снова, и вследствие этого
все, что происходит сейчас в Эстонии, - не уникально: все давным-давно и
неоднократно уже испытано кем-то другим. Вот только на уроках истории, как
правило, никто не учится, особенно те, кто с такой беспечностью,
безответственностью и верой в безнаказанность берется за ее переписывание,
не обременяя себя ее предварительным, тщательным изучением».
На наш взгляд, проблема нетерпимости – это проблема не только эстонцев
по отношению к русским. Интолерантность встречается повсеместно во многих
странах. Именно в то время когда «здравое большинство» молчит, агрессивно
настроенное «меньшинство» действует.
Выводы
Причина расизма — не цвет кожи, а человеческое мышление. Поэтому и
исцеление от расовых предрассудков, ксенофобии и нетерпимости следует
искать прежде всего в избавлении от ложных представлений, которые на
протяжении столь многих тысячелетий были источником неверных концепций о
превосходстве или, наоборот, более низком положении различных групп среди
человечества.
Расистское мышление пронизывает наше сознание. Мы все немножко
расисты. Мы верим в этнический баланс. Мы молчаливо одобряем ежедневные
унижения людей в метро и на улицах под предлогом “проверки паспортного
режима” — ведь те, кого проверяют, как-то неправильно выглядят. В нашем
сознании не укладывается, что общественный порядок возможен без института
прописки. Мы не видим, как, кроме рестриктивных мер, можно справиться с
угрозами, которые несет с собой миграция. Нами движет логика страха, в
которой причина и следствие поменялись местами.
Реальная коллизия, в которую попадают переселенцы “неславянской
национальности” в Краснодаре, Ставрополе или в Москве, достаточно ясна. Она
заложена системой регистрации, которая, как всем известно, есть лишь
эвфемизм прописки и которая, согласно Конституции, является
противозаконной. Получить регистрацию крайне трудно, а иногда и попросту
невозможно. Отсутствие регистрации влечет за собой отсутствие легального
статуса, что, далее, означает невозможность легального трудоустройства,
легального найма жилья и т.д. Понятно, что в чем более тяжелой ситуации
находятся люди, тем больше вероятность возникновения в их среде девиантных
форм поведения. Замыкает эту цепочку рост социальной напряженности и
ксенофобских настроений.
Расистское мышление выстраивает совсем другую цепочку. Склонность
нерусских переселенцев к девиантному поведению ’ рост социальной
напряженности ’ необходимость рестриктивных мер и, в частности, особых
правил регистрации для членов определенных групп.
Странновато бывает слышать, как уважаемые эксперты (и опирающиеся на
их данные представители власти) говорят о том, что в Москве и Московской
области “уже проживает порядка 1,5 млн. мусульман”. По всей видимости, эта
цифра взялась из суммирования татарского и азербайджанского населения
столицы и области, к которому присовокупили приезжих из Дагестана и других
северокавказских регионов. Логика, стоящая за этими исчислениями,
предполагает взгляд на мигрирующих в центр южан как на группу, отделенную
от основного населения огромной культурной дистанцией. Шутка ли:
христианство и ислам — тут и диалог не всегда, как свидетельствует история,
установить удавалось, а в ситуации социально-экономической нестабильности и
до межцивилизационного конфликта недалеко. Верят ли сами говорящие в то,
что они внушают своим слушателям?
Предположение о, якобы, имеющейся культурной несовместимости
славянского большинства и неславянских меньшинств нелепо. Оно нелепо уже
потому, что львиная доля нерусских мигрантов в России — выходцы из бывших
советских республик, а переселенцы с Северного Кавказа и вовсе российские
граждане. По своей культурной принадлежности они — советские люди. Их
“этничность” — советская, сколько бы нас ни убеждали в обратном специалисты
по этнопсихологии. Большинство этих людей прошли социализацию в тех же
условиях, в каких социализировалось остальное население страны. Они ходили
в ту же школу, служили в (или “косили” от) той же армии, были членами тех
же полудобровольных организаций. Они, как правило, прекрасно владеют
русским языком, а что касается религиозной идентичности, то большинство из
тех, кого называют мусульманами, вряд ли бывали в мечети чаще, чем бывали в
христианской церкви те, кого называют православными.
Разумеется, культурная дистанция между мигрантами и принимающим
населением существует. Но обусловлена она опять-таки особенностями
социализации и приобретенными в результате навыками поведения. Это
дистанция между сельскими жителями и горожанами, жителями маленьких
городков, привыкшими к плотным сетям межличностных контактов, и жителями
мегаполисов, в которых царит анонимность. Это дистанция между
малообразованными людьми с минимальной социальной компетенцией и окружением
с более высоким уровнем образования и, соответственно, более высокой
профессиональной подготовкой. Культурные отличия — лишь гарнир к
структурным и функциональным различиям.
Люди оказываются членами определенных групп в зависимости от того
социального ресурса, которым они обладают. У бюрократии, например, есть
ресурс, называемый властью. Члены данной группы реализуют его максимально
эффективно, обложив процедуру регистрации в крупных городах таким
количеством ограничений, что потенциальные взяткодатели выстраиваются в
очередь. Надо ли добавлять, что самые щедрые из них — те, кому
зарегистрироваться труднее всех. Эта группа — “не
| |  скачать работу |
Современный расизм как глобальная проблема |
